Мила Чеховская - Три ангела

Истинное исцеление можно обрести, если помнить о целостности.

Дипак Чопра

Часть 1

Алька шла по вечернему городу, по центральной его улице. Уже вечерело. В ее руках чемодан и сумка. Она вернулась в родной город, где родилась, росла, взрослела, но отсутствовала последние три года. У нее был отрешенный вид, и шла она «шаг вперед, два шага назад», как в известной работе В.И.Ленина. С каждым шагом ноги становились словно ватные. Уже виден ее дом, темные окна, где когда-то жила счастливая семья. В ее 20 лет ей кажется, что уже 40. Она поймала себя на мысли позвонить школьной подруге Любке, и уже вместе с ней зайти в свою квартиру. Это ее немного взбодрило, тем более что резко потемнело, подул сильный ветер. И не мудрено, ведь на дворе май месяц и надвигается первая весенняя гроза со всеми вытекающими последствиями. Все вокруг соответствовало ее настроению. Она вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, позвонила в квартиру, которая находилась в центре. Альке открыла дверь их соседка, баба Даша. Ей за 70, и Альку она знает со дня ее рождения. Увидев Альку, всплеснула руками, словно птица крыльями, быстро-быстро не то заговорила, не то запричитала, не обошлось и без слез, да с такой искренностью, что невольно и Алька захлюпала носом, но не заплакала. Успокоилась баба Даша так же быстро, как и заплакала, провела в комнату, стала хлопотать над чаем. Обе умышленно не заводили разговора о главном. Тут Алька, вспомнив о Любке, вышла в коридор позвонить ей. Баба Даша – ветеран войны и труда. Она в прошлом медсестра, и в связи с этим ей была позволена такая роскошь, как телефон.

Любки дома не оказалось, как сообщила ее мама, она убежала на танцы, но, как только появится, она ей обязательно передаст. Поговорив ни о чем еще пару минут, Алька вернулась в комнату, где ее уже ждал чай. Соседка ни о чем ее не расспрашивала, и гостья была ей очень благодарна за это. Уже чаевничали больше часа, пора, как говорится, и честь знать, взять ключи от квартиры и уходить, но она все медлила, а соседка ее не торопила, знала, как для нее это мучительно.

– У тебя там не прибрано, я не знала точную дату твоего приезда, может, эту ночь заночуешь у меня?

Алька уже было согласилась, но тут прозвенел звонок в дверь. Прибежала Любка.

– Я даже звонить не стала, как от мамы узнала, что ты здесь, сразу сюда, – прощебетала Любка, кидаясь в объятия подруги.

Она быстро позвонила маме, отпросилась у нее, и, взяв вещи и ключи, они покинули гостеприимную хозяйку. Квартира Альки была рядом, но зашла она в нее не сразу и только после Любки, словно опасаясь кого-то или чего-то, что могло ее напугать.

В двухкомнатной квартире было все по-прежнему, как и три года тому назад. Простота убранства и чистота перемешивались с какой-то печалью, и полным отсутствием какой бы то ни было жизни. Любка, как могла, отвлекала подругу бесконечным щебетанием обо всех и обо всем, при этом по-деловому быстро застелила в большой комнате на диване постель, на кухне произвела ревизию. Результат неутешительный: в наличии в шкафу – одна бутылка водки и все. Она включила чайник, достала из своей сумочки пачку печенья «юбилейного», шоколадку. Этот набор давно вошел в привычку и согревал ей душу, так как Любка любила перекусы. Алька сидела ко всему безучастная, но Любке удалось ее расшевелить, и перед глазами подруги предстал следующий натюрморт: на столе лежали поломанная на кусочки шоколадка, раскрытая пачка печенья, стояли две рюмки и два бокала чая. Они уже выпили не одну рюмку водки, Любка изрядно опьянела, а Альку алкоголь не брал. Она выпила еще и еще, но бессонная ночь в поезде, дневная усталость, отсутствие нормального обеда все же сыграли свою роль: ей стало плохо, она еле успела добежать до туалета. Ей показалось, что выворачивает наизнанку, было так плохо и в то же время хорошо. Ее физическое состояние отвлекло от душевной боли, которая очень докучала уже давно, а главное – ее мучила бессонница. Но тут, как ни странно, стоило ей плюхнуться на диван, и она моментально уснула, успев сказать Любке: « Все завтра».

Алька встала рано, она не знала, как долго она спала, но голова на удивление была ясной. Рядом сопела Любка.

– Пусть поспит, – решила она, – тем более что сегодня воскресенье, и на работу ей не идти.

Любка, окончив соответствующее училище, работала в связи и заочно училась в институте на экономическом. Личностью была целеустремленной и верной подругой. Тут встала Любка, накинула халатик, вышла на кухню и остолбенела, глядя на пустую бутылку и недавнюю выпивоху.

– Да-да, мне стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем, – засмеялась Алька.

И это при том, что у нее жуткое отвращение к алкоголю. Тут ее взгляд упал на чайную чашку, которая когда-то была любимой маминой чашкой. Странно, подумала Алька, мамина чашка жива, а мамы нет уже 3 года. Папа умер месяц тому назад, где-то на Севере. Там он сидел в тюрьме. Узнала о его смерти неделю тому назад. Воспоминания нахлынули против ее воли.

Семья, где родилась и росла Алька, была самой обычной средне – статистической семьей. Жили очень дружно. Они с младшим братом росли в любви и неге до определенного времени. Отец работал прорабом на большой стройке, был на хорошем счету, не пил, не курил, был любящим отцом и мужем, слыл примерным семьянином. Мама была швеей, как говорят, от Бога. Сама была трудоголиком и дочь приучила к труду с детства, тем более что заметила у нее талант к рисованию. Еще учась в пятом классе, дочь могла нарисовать маме любой фасон платья, которое та вынашивала в голове, а красиво показать в рисунке не могла. В четырнадцать лет она уже могла заменять маму в некотором шитье. Альке шел одиннадцатый год, когда появился брат Славик. Иногда, когда мама после основной работы вынуждена была еще работать на дому, выполняя срочный заказ, Алька для Славика была и мамой, и няней, и сестрой. При воспоминании о брате слезы навернулись на глаза. Как же она соскучилась по нему! Завтра же поедет в интернат: как можно скорее надо забирать его оттуда. Из его скупых писулек она знает, что он тоже ждет ее с нетерпением, скучает и живет надеждой о той минуте, когда она заберет его. Она дома и не позволит больше разлуке находиться между ними. А еще надо срочно увидеть бабулю, маму отца. Из последнего письма она знает, что та приболела, но не жалуется на свою судьбину, не тот это человек, чтобы вот так запросто сдаться, отступить, спасовать перед трудностями. Жизнь ее закалила, но не сломила. Алькины мысли были прерваны Любкой с заявлением о желании плотного завтрака, но вне дома. Она подняла за руку Альку со стула, втолкнула ее в ванную и дала ей десять минут на сборы. Сама быстренько стерла все следы « преступления» на кухне, напевая «…любовь кольцо, а у кольца начала нет и нет конца…», начала переодеваться, а когда Алька вышла из ванной, уже стояла у дверей, вертя в нетерпении ключи.