Анна Саирам - Музыка моря, или Сказка о жемчужине Мухаррака

– Я не могу понять, как Вы это определяете?

– Это бывает нелегко, как ты уже заметил, но ты постарайся почувствовать. Всякое дело нужно делать с любовью и тогда оно обязательно получится.

Мухаммед посмотрел в даль. Где-то там за этими голубыми волнами его дом. Разговор с Даниялом всколыхнул в нем воспоминание о его молодости, жене Зайне, его сыновьях и Джумане – дочери, которую он, казалось, любил больше всего на свете.

Зайна не была похожа ни на кого на острове. Среди своих смуглых братьев и сестер она не только отличалась внешностью, но и своенравным характером, не так уж присущим для женщин этой стороны света.

Все в ней выдавало пришелицу из другого мира. Ее громкий завораживающий смех одних заставлял улыбнуться, других приводил в смущение, потому что обычно хорошим воспитанием женщины являлся тихий голос и кроткие манеры.

Но Зайна завораживала всех, и никто не оставался равнодушным, глядя на нее.

Еще будучи очень молодым Мухаммед знал, что именно она будет его спутницей. Именно ее радости не хватало ему с самого раннего, полного лишений детства. Кто-то говорил, но сама Зайна не хотела слышать эту историю, что когда-то давно к берегу Мухаррака прибило лодку с больной умирающей женщиной с младенцем на руках. В те годы в Европе свирепствовала холера. Проходящее мимо островов чужеземное судно имело одну из пассажирок, заболевшую этой страшной болезнью. И видимо, чтобы не подвергнуть большинство пассажиров на борту этой заразе, решили отправить лодку с ней и ее грудным ребенком к берегам, надеясь на Божью помощь и милосердный нрав местных жителей. Женщина вскоре умерла, а девочка осталась в живых. Ее вырастила семья, у которой только что погиб маленький ребенок, и она заменила его собой, став им родной дочерью. Девочку назвали Зайной, что означает милая. И это соответствовало истине. Вскоре историю забыли, а Зайна радовала односельчан своей улыбкой и непосредственной веселостью.

– Я сказала отцу, что сама буду выбирать за кого я выйду замуж. Он не стал сопротивляться, потому что знает мой характер.

– Тогда ты выйдешь за меня!

– За тебя?

– C чего ты взял? Я выйду за того, кто будет меня достоин!

Вот тогда-то и решил Мухаммед, что станет самым лучшим ныряльщиком за жемчугом. Как еще он мог быть достойным девушки, которую любил? Он умел делать только это. А таких, как он было полдеревни.

– Вы слышали, что только Мухаммед может находиться под водой более двух минут, – судачили про него одни.

– И во всех раковинах, добытых им, всегда есть жемчужина, – говорили другие.

Его станут приглашать на свои корабли заморские купцы, потому что не все могут нырять на глубину более двадцати пяти метров, и только Мухаммеду удавалось найти общий язык со многими посредниками и торговцами. И, наконец, скоро Мухаммед собирается купить баркас.

Зайна гордилась тем, что немногословный застенчивый юноша добивается всего сам лишь только потому, чтобы Зайна обратила на него внимание.

Ее забавляла не похожая на других настойчивость парня. Но на те редкие встречи, когда им только лишь удавалось произнести несколько фраз друг другу, девушка придумывала отговорки и убегала с громким смехом, оставляя парня в смущении. Что еще он мог сделать для той, при виде которой сердце колотилось так, словно готово было вырваться наружу? И при виде которой все его мужество улетучивалось, и он становился нем, как рыба. Вот тогда-то и родилась заветная мечта Мухаммеда. Однажды узнав, что задумал Мухаммед, Зайна согласилась выйти за него замуж.

Но прошли годы, а мечта превратилась в цель жизни, которая стала для Мухаммеда долгом, не выполнив который он не смог бы успокоится.

А жизнь на острове без главы семейства шла своим чередом. Зайна уже привыкла, что большую часть времени её муж проводил в море за работой. Все хозяйство и ответственность лежали на её плечах. Было труднее, когда дети были маленькими, но сейчас старшие выросли, а с дочерью почти не было никаких хлопот

– Мама! Ты слышишь? Опять! Опять! – Джумана с шумом забежала в дом, застав Зайну за шитьем.

– Пойдем, пойдем, мамочка! Ты ее услышишь! В этот раз ты ее обязательно услышишь!

Взбудораженная девочка схватила руку матери и попыталась потянуть ее к выходу.

– Что случилось, родная? Куда ты меня тащишь? У меня еще много дел!

– На море, мамочка! На море! Ну скорей же! Может, сегодня ты мне поверишь!

Зайна встревожилась в этот раз не на шутку. Повинуясь просьбе дочери, они вместе выбежали из дома.

«Настала пора поговорить об этом с мужем. Это повторяется уже не в первый раз!» – подумала Зайна. Но, видя неуемную радость дочери, что-то говорило ей, что ничего страшного не происходит.

– Ну? Ты слышишь? – подбежав к откатывающимся волнам, девочка застыла с неописуемым восторгом на лице, раскрыв глаза и устремив взгляд куда-то в даль и одновременно куда-то внутрь себя.

– Да!

– Ну?

– Я слышу ветер и шум волн.

– Нет, нет!

– Крик чаек! – Зайне хотелось порадоваться вместе, видя большие глаза девочки, раскрытые в удивлении и великом восторге, но она, как ни старалась ничего не могла услышать.

– Да нет же, мамочка! Как это красиво! Неужели ты не слышишь?

– Я слышу стук молотка чеканщика на берегу!

– Нет! Это не сравнить со стуком молотка!

– Что это тогда, доченька? – Зайна в растерянности смотрела по сторонам.

Девочка долго не отвечала, словно была в забытьи. Улыбка блаженства застыла на ее умиленном личике.

– Что ты слышишь, Джумана, ответь мне! – мать подошла к девочке, с беспокойством посмотрела на свою дочь и присела рядом на колени.

– Это музыка!

– Музыка? Что за музыку ты слышишь?

– Не знаю, мамочка. Но она необычайно красива!

– Но откуда она, почему ты привела меня сюда?

– Она из моря! Но я не знаю, почему ее слышу только я. Мне нужно спросить у Абдул-Джаббара, я мигом сбегаю к нему. Ты разрешишь мне?

– Послушай, девочка моя! Знаешь, что я тебе скажу? Об этом лучше никому не говорить!

– Ну почему, мама? Абдул-Джаббар знает все! Я не скажу, что это я слышу, мне просто хочется его спросить.

И не успела Зайна произнести слово в ответ, как Джуману, словно ветром снесло.

Мастерская старого чеканщика Абдул-Джаббара находилась недалеко от моря. Никто не помнил, с каких пор старик работает здесь. Но ко стуку его молотка давно уже привыкли все жители прибрежного села и, казалось, что Абдул-Джаббар был здесь всегда. Его считали немного чудаковатым. Разговаривая, он никогда не отвлекался от своей работы, но всегда говорил именно то, что нужно было узнать прохожему. И многим слова старика казались странными.