Валерий Касаткин - Пересилить страх. Детектив

Шедший следом за Сергеевым коренастый парень по имени Коля Вортин, призванный на службу из Витебского района, хмыкнул:

– До дембеля ещё как до Луны. А стреляют каждый день. И возмущает то, что кормят плоховато, нормальных санитарных и бытовых условий нет.

– Ты, Вортин, наверное, с этой самой Луны и свалился, – через плечо бросил Гена, – разуй глаза, мы на войне.

– А за кого мы воюем? Родина в другом месте. И знают ли там, что здесь творится.

– Это не наше дело, – Виктор чуть замедлил ход, – ты осторожней с такими высказываниями. Можно кой-куда и загреметь.

– Там уж точно останешься жив, – Коля ускорил шаг, – но я честно исполняю свой воинский долг. Ко мне претензий нет.

– Но нытьё у нас не приветствуется, – Гена махнул рукой, – прекратим этот разговор.

Дальше до базы бойцы шли молча.

Когда до демобилизации оставалось полгода, закалённые в боях и различных военных операциях, Аистов и Сергеев в глазах молодого пополнения выглядели уже как зрелые мужчины. Гена и Виктор охотно делились своим опытом военных действий, взаимоотношений с местным населением и тем, как в таких условиях не погибнуть по глупости, при этом не уронив чести и достоинства.

В начале августа подразделение, в котором служили друзья из Витебской области, в очередной раз бросили на уничтожение многочисленного отряда моджахедов, засевших высоко в горах. Когда по ущелью добрались до нужного подъёма, солнце уже безжалостно плавило всё живое. Солдатам постоянно хотелось пить. На высоте трёх километров многие почувствовали кислородное голодание. Коля Вортин тоже участвовал в этой операции. До этого он несколько недель провалялся в госпитале, лечась от букета разных заболеваний, связанных с некачественной водой. Не доходя пару километров до цели, Вортин вдруг сел на камень и произнёс:

– Хоть застрелите, дальше идти не могу. Нет сил. Болит живот.

Командир отделения о произошедшем немедленно доложил вышестоящему начальнику. Тот приказал:

– Аистову и Сергееву оказать помощь Вортину для дальнейшего движения вперёд. Небольшое отставание от подразделения разрешается. Старший группы – Аистов.

Рядового Вортина от этого приказа ещё больше скрутило. Гена, глядя на больного, скривил рот и произнёс:

– Если не можешь идти, сам понесу. Сейчас десять минут отдыхаем и вперёд. О возвращении на базу и не думай.

– Ладно, немного отлежусь и пойдём, – Коля прилёг около камня.

Аистов присел возле Вортина и подумал: у этого парня нет друзей, потому что ненадёжный и боец никудышный. Чуть где кольнёт, бежит в санчасть, чаще всего болеет, дольше всех лечится, и вот сейчас надо с ним нянчиться. А в горах во время операции каждый солдат на вес золота. Гена резко встал и резанул рукой.

– Подъём. Наши уже далеко ушли вперёд. Трудно будет догнать.

– От меня помощи мало, – Вортин с трудом встал на ноги, – может, мне лучше вернуться на базу. Я, похоже, недолечился.

– Бой тебя вылечит, – Виктор прислушался к горам, – давай автомат и вещмешок, я понесу.

– Но я и без нагрузки много не пройду.

– Тише! – Сергеев приложил палец ко рту, – севернее нас по склону горы скатился камушек. Чует моя душа, за нами наблюдают.

– Быстро всем за камни, и автоматы наизготовку, – шёпотом приказал Гена и из укрытия стал всматриваться в горы.

Вскоре он заметил мгновенный отблеск бинокля и снова шепнул расположившемуся рядом другу:

– «Духи» хотят, не поднимая шума, взять нас в плен.

– Будем биться до последнего, а потом у нас для них и для себя есть гранаты.

– Умереть мы всегда успеем, надо постараться выжить. Нам надо сменить позиции, чтобы не быть под прицелом и попробовать догнать своих, маневрируя между камнями, уступами.

В это время ниже по склону раздался грохот. Виктор выскочил из укрытия и посмотрел вниз, замерев от неожиданности. Там несколько камней, встречая препятствия, подпрыгивали и неслись в ущелье. Сергеев вернулся к другу и тихо произнёс:

– Коля исчез. Я видел только камни.

– Возможно, Вортин сорвался вниз. Что предпримем?

– Догонять своих.

– Но сначала мы осмотрим склон, если доведётся, то примем бой. Мы не должны Вортина, каким бы он ни был, оставлять в беде.

– Мне кажется, это напрасная трата времени.

– Спор окончен. Вперёд – на поиски, чтобы наша совесть была чиста, – Гена пополз вниз.

Склон горы не был крутым. Друзья, сохраняя бдительность, осмотрели возможные места нахождения Вортина. Но тот бесследно исчез. Аистов принял решение в усиленном темпе без отдыха догнать своё подразделение. К удивлению ребят «духи» на этот раз себя не проявили.

Зато потом с ними был настоящий беспощадный бой. Из-за эха в горах складывалось такое ощущение, что стрелял каждый камень и уступ. Трудно было определить, с каких позиций душманы ведут огонь. Но враг оказался поверженным. Имелись потери и среди советских солдат.

Гена, возвращаясь на базу, думал: в какую-то деревню придёт цинковый гроб, и мать не сможет в последний раз посмотреть на любимого сыночка. И закопают этот гроб в землю, так и не узнав, что осталось от советского солдата, который с честью выполнил долг перед Родиной.

На базе Аистов написал сразу по две пары писем, предназначенных родителям и любимой девушке Лене. Содержание писем было почти одинаковым, что служба проходит по-прежнему нормально в среднеазиатской Республике. Кормят и одевают хорошо. Для девушки Гена добавлял, что любит её и скучает. Под письмами первой пары парень поставил дату августа месяца, а под другой – сентябрь. Адресом отправки всегда служила одна из южных союзных республик. Такой метод успокоения родителей применялся в случае затяжных боевых операций. Незадействованный в них свободный боец отправлял вторую партию писем в назначенный срок.

А боевые операции шли одна за другой. Часто на них выходили ночью. До цели добирались к утру, после чего начиналась ликвидация душманов, засевших или в кишлаках, или в горных лагерях. От умения и тактики зависели жизни советских солдат. Но они гибли. Гибли солдаты и при охране в конвое сопровождения грузов, идущих из Советского Союза, подрываясь на минах, попадая под пули снайперов и в лобовых боях с врагом. Но бойцы советской армии всегда демонстрировали отвагу, героизм, стойкость духа, верность присяге и любовь к своей Родине.

Однажды, за пару месяцев до демобилизации, после возвращения с боевого похода Гена, отогревая ноги на буржуйке, взглянул на друга и буднично сказал:

– У нас с тобой шанс остаться живыми увеличивается в два раза. Угадай, почему?

Сергеев покачал головой.

– Затрудняюсь ответить.

– А потому, друг мой сердечный, что во время боя мы хоть одним глазом, но следим друг за другом.