Михаил Козинский - Тропы жизни

На небольшом лугу, образованным неровностями улиц, паслось множество коров, за ними следило всего пару мужиков, притом ни одна корова ни к чему не была привязана. Парень подвёл свою Бурёнку поближе к стаду и стоял спокойно, пока не услышал от одного из тех мужиков:

– Эй, хлопец! Отвязывай корову и ступай до хаты!

Несмотря на внутреннее недоверие, что-то подсказывало ему, что сейчас он просто должен послушать советы старших. Отвязав верёвку, Василий заметил нехитрые ухмылки на лицах тех двоих и делая вид, что ничего не заметил побрёлся «до хаты», волоча верёвку по земле и прокручивая в голове планы на сегодня. Когда он всё-таки добрался до дома, первым делом решил разобраться с молоком. Так как в этом доме жила порядочная женщина, здесь всё было прибрано и все вещи лежали на своих местах, поэтому найти чистые банки не составило труда. Взяв с трубы высушенную марлю и закрепив её на горлышке банки с помощью резинки, он поочерёдно разлил молоко по стеклотаре. Получилось две полные трёхлитрашки. Остальное пришлось вылить в бидон, найденный неподалёку от банок, тоже предварительно процедив. Все ёмкости с белой жидкостью отправились в холодильник. Дальше надо было задуматься над ритуальными процедурами – сегодня предстояли похороны. При этой мысли на лице Василия выступала грусть, а в мыслях казалось, что это всего лишь страшный сон. Погружение в раздумья было долгим и спустя некоторое время сам того не заметивший усевшийся прямо на пол молодой человек поднялся. Его нос ощутимо повис, а ноги значительно отяжелели. Он медленно и тихо ходил сначала по кухне, потом вышел в длинную проходную комнату, которая соединяла все остальные и вела напрямую к коридору. Бредя по ней, он вдруг подскочил, услышав резкий стук в деревянную входную дверь дома. После мгновенного шока Василий тут же рванул к выходу, чтобы встретить незваных гостей. После того как тяжёлая входная дверь проскрипела навесами, взору Василия предстала фигура Елены Александровны, притом с очень суетливым выражением лица. Соседка сообщила, что все процедуры над телом односельчане над телом односельчане совершат сами и велела лучше заняться расстановкой лавочек и столов во дворе. Сама зашла в дом, удалившись в комнату с телом бренной матери, а Василий отправился. Результатом долгих и мучительных лазаний и переворачиваний всего, что попадалось под руку, стали: пару сколоченных крепких стульев, не менее крепкая дубовая лавка и покрытый метровым слоем пыли стол, раскладывающийся в обе стороны. Корячась и сетуя на те вещи, которые сам накидал себе под ноги, он всё-таки вытащил эти произведения античности в центр двора. Время было уже около полудня и к дому начали подтягиваться односельчане. Женщины несли кастрюли, подносы с пирожками и прочую стряпню. Дверь уже не закрывалась и в проёме то и дело мелькали суетливые силуэты людей. Мужики стали подтягиваться позже, когда помощь с перетаскиванием мебели уже была не нужна. Многие из них подходили за поручениями к Елене Александровне. Казалось, что она здесь главная, Василий этому не противился, хоть и познакомился с ней только вчера, ведь в памяти детства она не осталась и лучшей подругой мамы он стала только после её возвращения в деревню, скорее всего семья Елены Александровны подселилась по соседству с Коробовыми после того, как отселились прежние владельцы. Выглянув во двор, соседка приказала всем тащить ещё лавок и столов. Вдруг неожиданно для Васи по направлению к нему стал устремляться высокий и коренастый дедок, крича вслед остальным:

– У меня есть такой же стол. Мы с молодым сейчас притащим. Займитесь табуретами и лавками.

Он подошёл ближе к Васе, пожал руку и спокойным тоном произнёс:

– Степаныч. Будем знакомы. Пойдём, нужна твоя помощь.

– Василий – вежливо ответил парень, видя, что старик рвётся в бой и медлить не стоит.

Степаныч жил на соседней улице, но они срезали путь по тропинке между дворами и достаточно быстро оказались у цели. Их взору предстала картина: в небольшом помещении – то ли чулане, то ли мастерской, посреди аккуратно расставленных шкафов, в которых не менее аккуратно были разложены разного рода инструменты, у стены со старым сундуком красовался стол, до боли напоминающий тот, что тащил Василий через груду хлама, только этот отличался тем, что выглядел ещё более старым и был весь исцарапан, что стало более заметным после удаления пыли. Расслабиться нельзя было ни на минуту, до безумия неудобный для транспортировки стол был только первым поводом для злости, угнетали Василия также ругательства и нудные разговоры Степаныча о проблемах своей жизни и не только. Парень старался молчать, чтобы всердцах не нагрубить старожилу. Когда их путь дошёл до узкой тропинки, пол которой они срезали, Васе показалось, что они идут под куполом цирка по канатной дороге, да к тому же с огромным неуклюжим комодом в руках. Прибыв во двор, где уже собралось ощутимое количество народа, и, наконец, опустив на землю эту проклятую клячу, Василий стёр пот с лица, а Стенпаныч глубоко выдохнул и крепко выругался. Во время установки столов и лавок гроб с телом матери был вынесен на улицу. К нему стали подтягиваться люди. Мать оставалась такой же красивой, она была наряжена в пёстрое летнее платье, и никому не хотелось верить, что её провожают в последний путь. Когда все до единого закончили свои дела и попрощались с Верой Ивановной, двое мужчин подняли гроб и погрузили его на небольшую грузовую машину с открытым кузовом. В него же уселись несколько женщин – те, кто особо ценил ушедшую из жизни, все они не скрывали своих горьких слёз. Остальные шли рядом с медленно идущей машиной. После того как все добрались до кладбища и окончили ритуалы, на застолье отправились около полутарадесятка человек, остальные разошлись по домам. Все вернувшиеся были приятно удивлены, увидев уже накрытые столы. Гости спокойно уселись и начали застолье, посвящённое всеобщему горю. Звучали тосты, лились слёзы, много хороших слов было сказано в адрес ушедшей в мир иной, но навсегда оставшейся в сердцах и умах, этой милейшей женщины. Василий сидел далеко от Тани, но достаточно хорошо видел её. Во время застолья она вела себя скромно, не выпила ни грамма спиртного, он тоже старался сдерживаться в алкоголе, так как отъезд запланировал уже на завтра. После завершения мероприятия, гости, не брезгуя, начали помогать. Вася радовался, что ему не пришлось тащить чёртов стол Степаныча, к тому же свою мебель Василий затаскивал не без помощи других. Когда все разошлись, в доме остались только Елена Александровна и Таня. Это был удобный случай сказать спасибо и в очередной раз обратиться за помощью. Как городского жителя его не интересовал уход за хозяйством, поэтому решил всё срочно продать, о чём и попросил услужливую соседку. Та сразу согласилась, но с условием, что сперва купит петуха для себя. Парень согласился, потому что ему меньше всего хотелось терять время, бегая по селу и ища покупателей. Закончив мыть посуду и убираться в доме, соседка с дочкой пошли домой, предварительно зайдя в сарай и прихватив упитанного пёстрого петуха. Вася, уже в пору уставший, захотел ненадолго протянуть ноги на диване. Перед этим он проверил телефон на наличие звонков и СМС, и, убедившись в их отсутствии, положил мобильник на стоящую неподалёку тумбочку. Глаза быстро слипались и сновидения приходили отрывками, в них Василий видел много лиц – из прошлого и из сегодняшнего дня, но самым ярким и запоминающимся был загадочный образ Тани. Сначала он не понял: посторонние шумы тревожат его во сне или наяву, но после того, как они стали настойчиво усиливаться, ему пришлось сквозь лень открыть глаза и убедиться, что кто-то стучит в дверь. Удивительно, но с того момента, как Вася лёг на диван прошло три часа, а ведь ему казалось, что это был всего лишь миг, какие-то пару секунд, за которые он успел пропустить перед глазами сотни лиц. Дверь стала приоткрываться, скрипя, и Вася мигом вскочил на ноги и замер, в то время как в проёме показалась знакомая фигура соседки.