Вячеслав Сукачев - Причалы любви. Книга вторая

Сама того не сознавая, Лена представила все так, как некогда было у нее дома, в ее родной деревне, где родилась и выросла она, пока не уехала в восьмой класс в соседнее село. Она никогда не думала, не предполагала, что вспомнит свой дом таким вот – чужим и чуть ли не враждебным. Неужели она так отвыкла от всего, что ее окружало в детстве?

– Что ты сказал? – переспросила она и смутилась. – Прости, я задумалась… Не так все это просто, Володя, я уже говорила тебе об этом… А Вика? Куда деть Вику? Дом для нее есть, это хорошо, а отец?

– Вот это мне не нравится, – Огонек встал, прошелся и вновь сел. Достал пачку папирос, но закуривать не стал.

– Что именно тебе не нравится?

– А то, что как только надо решать, ты прячешься за дочь… Оч-чень это удобно…

– Я мать, не забывай.

– Да помню я, помню, – Огонек все же закурил. – Ты замужняя женщина, мать, отвечающая за воспитание своей дочери… Ты об этом мне уже раз десять говорила…

– И еще десять раз скажу.

– Вот и отлично… Но все это, знаешь… Об этом так часто не говорят.

И в это время, спасая их от серьезной ссоры, на ветки единственного в парке бархатного дерева шумно упали пестро раскрашенные хохлатые птицы. Они были так близко, что к ним невольно тянулась рука. Лена, затаив дыхание, разглядела расписные черно-бело-желтые, с красными позументами крылья птиц, их черные галстучки… Весело перекликаясь, не обращая внимания на людей, птицы принялись клевать еще не опавшие темные ягоды. Лена уже видела этих птиц и не раз видела, но вот как их называют – не могла вспомнить. И Огонек, словно догадавшись об этом, подсказал:

– Свиристели…

– Это они? Почему же я их не узнала?

– Откочевали с севера, – невольно вздохнул Огонек. – Значит, там теперь уже снег… Да и у нас он не за горами.

Свиристели так же внезапно, как прилетели, снялись с хрупких веток и красивыми, волнообразными нырками скрылись в глубине парка. Лишь несколько ягод, неловко оброненных птицами, темнели среди желтых листьев, да раскачивались задетые ими вершинки молодых елочек.

– Мы не виделись почти два месяца, – глухо сказал Огонек, – а такое впечатление, что всего два дня.

– Ты о чем?

– Да так, ни о чем… Сколько я помню, мы почему-то крутимся вокруг одной и той же проблемы… И ничего решить не можем.

– Тебя это не устраивает?

– А знаешь, Лена, ты изменилась, – круто переменил разговор Огонек.

– Возможно… Мне пора возвращаться. Надо еще за Викой в садик зайти.

– Быстро вы ее в садик устроили… Профессор помог?

– Да… Но только не Сергеев.

– Сколько профессоров, – усмехнулся Огонек.

– А чему здесь удивляться? – обиделась Лена и встала со скамьи. – У моего мужа есть научный руководитель, профессор Бородулькин. Только и всего.

– Понятно… У меня, конечно, такого руководителя нет.

Огонек продолжал сидеть на скамье, глядя прямо перед собой. И так одиноко он выглядел, что Лена не выдержала, склонилась к нему и крепко поцеловала. Волнуясь от своего же поцелуя, от прикосновения горячей руки Огонька, она расслабленно опустилась к нему на колени, быстро и горячо зашептала:

– Ничего не хочу знать, ничего… Можем мы встретиться просто так? Ну почему так много слов? Я устала от них… Слышишь, Вовка, ус-та-ла… Пожалей хоть ты меня… Пожалуйста…

Огонек, крепко обнимая Лену, продолжал холодно смотреть перед собой…

Они выходили из парка, когда солнце должно было вот-вот коснуться далекого горизонта, и по городу был разлит особенный, осенний уже, полусвет. Прозрачный воздух, слабо прогретый за день, легким холодком переполнял грудь, листья беспокойно шуршали под ногами, на Амуре тоскливо гудели последние катера, туго разрезая свинцовую воду потемневшей реки.

– Вот, встретились, – с сожалением вздохнула Лена.

Они пересекли площадь и остановились, чтобы попрощаться. И никак не находились подходящие слова, пока Огонек, наконец, не спросил:

– Мы еще встретимся?

– А ты этого хочешь? – как-то небрежно поинтересовалась Лена.

– Нет…

– Что-о?! – Лена быстро вскинула на Огонька синей тушью подведенные глаза.

– С такой, какая ты сейчас, мне встречаться не хочется…

– Вот и прекрасно… Но странно, однако, – Лена пожала плечами и собралась уходить, когда вдруг на них чуть не налетел Вячеслав Сергеев.

– Лена? – удивился он. – Я тебя не узнал…

Была неловкая пауза. Лена смутилась. Впрочем, ни того ни другого Вячеслав не заметил.

– А я из управления бегу. Получил оборудование для больницы, – сообщил Вячеслав. – У нас же все там сгорело…

– Я знаю.

– Ты домой?

– Да нет, мне еще за Викой надо зайти.

– В таком случае нам не по пути. До вечера.

Вячеслав торопливо протянул руку, и Огонек крепко ее пожал.

– Кто это? – спросил Огонек, как только Вячеслав скрылся за спинами прохожих.

– Это мой деверь, Славик Сергеев, – Лена невольно улыбнулась.

– Кажется, я его где-то видел, – наморщил лоб Огонек. – Точно помню – видел… Но где?

– Володя, мне пора. Я опаздываю в садик…

– Поедем в воскресенье на левый берег? – вдруг легко и просто спросил Огонек.

– Даже не знаю… Все будут дома, что я скажу?

– Придумай что-нибудь, Лена, пожалуйста, – горячо попросил Огонек. – У подруги ты, у друзей – где угодно… А?

– Не знаю, – неуверенно ответила Лена, – разве что…

– Леночка, пожалуйста! – перебил ее Огонек. – Я буду ждать тебя здесь же. В полдень. Идет?

– Я постараюсь…

– Пожалуйста, постарайся.

– Пошла я, – Лена коснулась руки Огонька и быстро зашагала по улице Тургенева. Поравнявшись с цветочными лотками, оглянулась и помахала на прощание.

А Огонек, пока можно было, провожал взглядом ее стройную, ладную фигурку в красном плаще и высоких красных сапожках на среднем каблуке. Он очень хотел, чтобы Лена оглянулась еще раз, но она не оглянулась.

I

Х

В первый раз увидев Бориса в офицерской форме, Лена поразилась: форма ему шла. Более того – она ему очень шла! Ничем ни примечательный, склонный к полноте, он вдруг превратился в стройного, подтянутого мужчину, который, казалось, твердо знает, чего хочет от жизни… Через неделю это впечатление не прошло, не прошло оно и через месяц. Лена стала замечать, что Борис нравится женщинам. Особенно офицерским женам. Что-то вроде ревности шевельнулось в Лене, но она пока еще не верила в это чувство. Странно и приятно было видеть и то, как иногда черная «Волга» заезжала за Борисом и солдат-водитель, распахивая дверцу автомашины, отдавал Борису честь, на что он отвечал довольно ловким, небрежным кивком. Так же ловко и небрежно, с непонятно откуда взявшимся шиком, Борис носил новенькую офицерскую форму. «Да он что, где-то потихоньку всему этому учится? – невольно думала она. – Ведь нельзя вот так, сразу, влезть в новую одежду и чувствовать себя в ней прекрасно. Вон, к новому платью или кофточке сколько приходится привыкать: где-то тянет, где-то морщит…» Но Борис, похоже, был просто создан для формы. Смешно, Лена даже себе стеснялась сознаться в том, что Бориса в форме она побаивается, вернее сказать – робеет перед ним. По крайней мере – робела в первое время. Потом, она никак не могла запомнить, какое количество звездочек соответствует какому званию. И ей всегда надо было делать усилие над собой, чтобы свести воедино четыре звездочки на погонах Бориса и звание «капитан».