Мила Дрим - Золотая орда. Восхождение

И все же, я была рада видеть милиционера живым. Он вышел, прихрамывая на левую ногу. Его лицо не было в крови или синяках, но я догадалась – его били там, где не было видно. Трое братьев вместе с ним разместились в уазике. Остальные расселись по машинам. Хлопнули двери: Тимур с Рустемом и Ильнуром сели на свои места. Как ни в чем не бывало, муж завел внедорожник и затем, убавив музыку, обратился ко мне удивительно спокойным, довольным голосом:

– Как дела, родная? Утомилась?

Я, признаться, боялась посмотреть на лицо своего мужа, опасаясь увидеть там… звериный окал что ли. Преодолевая себя, я все же, окинула его взглядом – Тимур чуть улыбался, глядя на меня, он выглядел почти, как в обычные, мирные дни, за исключением глаз. Я понимала, это лишь отголоски, что было там, но и этого мне было достаточно: в эти секунды я успела заметить гаснущие, какие-то безумные, безжалостные искры в каре-зеленых глубинах.

– Немного, родной, – отозвалась я, мягко улыбаясь ему в ответ.

Родная. Родной. Сердце сладко сжалось от этих слов. Мы действительно являемся друг для друга родными. Эти слова наполнили салон автомобиля нежностью. Мне кажется, что даже братья ощутили это.

– Потерпи еще немного, джаным, – Тимур послал мне чарующую улыбку, – надо еще полковника навестить, у меня для него есть подарочек.

Я не стала уточнять, что за подарок был для Данияра Ренатьевича, но я догадывалась, что он напрямую связан со вчерашним разговором. Тимур поднес к уху сотовый. Раздался его холодный, с ощутимо металлическими нотками, голос:

– Приветствую. Да. Ждите, скоро будем.

Машины выехали на трассу, и на довольно приличной скорости, помчались дальше. Мы ехали около получаса. Милицейский уазик уже давно скрылся из виду, а наши внедорожники продолжали движение до тех пор, пока не подъехали к поселку, охраняемому одетыми в форму милиционерами. Здесь так же, как и у нас, имелся шлагбаум. Тимур, подъехав поближе, позвонил по сотовому, а затем передал мобильник охраняющим въезд мужчинам. Через секунды дорога была открыта для нас. Внедорожники, не медля, рванули вперед, благо, здесь не было так много лежачих полицейских, как в том месте, где мы жили.

Я устремила заинтересованный взгляд в боковое окно – по обе стороны широкой, асфальтированной дороги расположились аккуратные, преимущественно 1-этажные домики, окруженные кованым забором. Я даже успела заметить детскую игровую площадку, на которой резвились детишки под наблюдением бдительных мамочек. Последние, с тревогой, посмотрели на наши машины. Мне стало неловко перед ними. Я догадывалась, как со стороны выглядят эти внедорожники – типичные бандитские крузаки, ворвавшиеся на мирную территорию.

Наконец, машины, замедлив свой ход, остановились возле симпатичного, с виду, довольно простенького домика, который, впрочем, охранялся шестеркой сотрудников милиции. Те, такие хмурые, окинули автомобили сканирующими взглядами. Но это длилось всего несколько секунд – стоило только Тимуру приспустить окно, как мужчины, признав его, сменили свои выражения лиц на более дружелюбные.

Мы – я, Тимур, Рустем и Ильнур вышли из внедорожника, другие братья остались в машине. Не успели мы сделать пару шагов, как дверь дома распахнулась – и нас вышел встречать полковник. Его лицо – утомленное, напряженное, чуть просветлело, когда он увидел среди мужчин и меня. Я робко улыбнулась Данияр Ренатьевичу в ответ.

– Прошу, – пригласил он нас, и мы, все четверо, оказались внутри его жилища.

Светлые стены, покрашенный под дуб, чистый, ровный пол. Старый шкаф в углу, добротная мебель – не новая, простая, без каких-либо изысков или признаков роскоши. Много места и света. Мы прошли в небольшую комнатку, на всех стенах которой были размещены книги. Интересно, сколько их тут? Тысячи? Мне сразу же захотелось прикоснуться к ним, взять в руки, открыть, понюхать (запах книг это что-то неповторимое!), и, наконец, начать читать.

– Это – библиотека полковника, подожди меня здесь, – обратился ко мне Тимур, пробуждая меня от мечтаний.

– Ты уходишь? – сорвалось с моих губ.

– Нет, – он улыбнулся, – я буду с полковником на кухне, покажу ему подарок. Часок буду занят.

– Хорошо, – я качнула головой, а что я еще могла сказать?

– Ок, Рустем, у двери будь, – приказал Тимур, уходя.

Рустем тут же разместился возле входа в библиотеку. Что ж, по крайней мере, я была не совсем одна. Я потянулась к первой книге, и ей оказалась книга с изречениями великих писателей. Я, заинтересованная, опустилась на старенькую тахту, открывая первые, пожелтевшие от времени, страницы. Я листала их, читая то тут, то там, но одна фраза особо зацепилась за мою душу, она принадлежала Гюго: «высшее счастье – это уверенность в том, что вас любят, любят ради вас самих, вернее сказать – любят вопреки вам». Как это было похоже на наши отношения! Я, пораженная, отложила книгу, размышляя. Я даже забыла, что нахожусь здесь не одна. Мои мысли улетели куда-то далеко – высоко, но их полет не был долгим, потому что властный голос мужа оборвал этот полет и спустил меня с небес на землю:

– Камила, ты что, не слышишь? Поехали, мы торопимся.

Я едва не выронила книгу и в последний момент поймала ее. Поднявшись на ноги, я поставила ее на место и укоризненно посмотрела на мужа, который стоял рядом с Рустемом, о чем-то тихо говоря с ним. Столь тихо, что я, несмотря на свой прекрасный слух, ничего не услышала.

Тимур заметил, как я смотрю на него и дерзко улыбнулся мне. Совсем, как мальчишка. Я не смогла сдержаться, и мои губы изогнулись в улыбке. Спешно попрощавшись с полковником, который выглядел погруженным в себя, мы снова отправились в путь. На этот раз, наконец-то, прибыли домой, чему я была особенно рада. У меня было столько планов – поваляться на диване с Тимуром, просматривая какое-нибудь историческое кино, приготовить пиццу, поболтать… Но, как оказалось, это были только мои планы.

Стоило нам вдвоем зайти в нашу спальню, как Тимур начал переодеваться во все черное – брюки, водолазка. Затем, он нацепил на себя две кобуры – одну на плечи, другую на пояс – с пистолетами и ножами. Я, сидевшая на кровати, замерла, наблюдая за мужем. Он выглядел таким отрешенным, холодным, чужим.

– Тимур? – осмелилась я позвать его еще раз.

Муж повернул в мою сторону голову, его, сейчас темные глаза, блеснули странным светом.

– С тобой останутся Ильнур и Рустем, я буду поздно, – произнес Тимур. Я часто-часто заморгала, озадаченная его холодным тоном. Я чувствовала – грядет что-то страшное. Я подскочила на ноги и, в два шага оказавшись возле Тимура, невзирая на свой страх быть отвергнутой, обняла его крепко-крепко. Он чуть напрягся, затем, проведя правой ладонью по моей щеке, произнес: