Татьяна Краснова - Миражи счастья в маленьком городе

Рафаэль тихо наигрывал что-то на пианино. Артур листал свежий номер «Вокруг света». Жанна включила магнитофон и заглушила Рафаэля Земфирой. Друзья любили Странный Дом. У Рафаэля тоже было просторно, но стоило к нему прийти, как сразу лезла мама, у Артура просто не было своей комнаты. А здесь никто никогда не мешал. Павлика перехватывала Дора.

– Это же просто дохлая овца, – пожимала плечами Жанна. – Он что, правда женился?

– Ни на ком он не женился, – рассердилась Марина. – Я замучилась всем объяснять. Они с друзьями встретили ее в плачевном состоянии, когда шли к нам на день рождения. Дяде Алику еще изюм в кулек из старинной книги насыпали. Ну и решили, что нельзя ее так оставлять, пусть пока у нас поживет, места много. Они же одноклассники, как мы с вами. Представь, ты бедствуешь – а остальные что, не помогут?

– Я не сумасшедшая, – дернула плечом Жанна.

– Кто сумасшедший? – Артур поднял голову от журнала.

– Опять все проворонил, – расхохоталась Жанна. – Кто, кто. Папа сказал, у нее депрессия. Ну и дали бы ей денег, что ли, а в дом чего тащить? Не понимаю я…

– Я сама, если честно, не все понимаю. Она какая-то… несчастная. Сидит, молчит, тоску нагоняет. Не ходит никуда. И Дора от нас ушла, сплетням поверила.

– Какие сплетни? Вот ты в школе не была, а Клара эта самая в наш класс заявилась. Сказала, что она твоя сестра. Как это понимать?

– Глупости.

– А к Рахили приклеилась, никто и моргнуть не успел – тоже глупости? Из кожи вон вылезет, лишь бы быть на лучшем счету, за пятерку удавится. А цветы чего не в вазе? – Жанна собрала в букет рассыпанные по подоконнику белые первоцветы.

– Погоди-ка.

Марина быстро распахнула дверь – кто-то проворно отскочил в сторону.

– Подслушиваешь?!

Клара без стеснения подошла и, рисуясь, остановилась на пороге: высокая, в красивом синем Маринином платье, распущенные рыжие волосы ниже пояса. В уголке пухлых губ – усмешка.

– А, вот кто ведет тут крамольные речи. Буду знать.

Артур, Рафаэль и Марина, возмущенные до предела, хотели что-то сказать. Но Жанна их опередила, без всяких слов захлопнув дверь и чуть не ударив Клару по лицу.

Клара расположилась в Странном Доме, как в своем собственном. После съемной комнатки, где они ютились с матерью, ей все здесь казалось красивым и роскошным, главное – роскошным. О, она всегда знала, что ей место не в конуре возле базара, а в таком доме, которому соответствовало и новое платье.

Даже собственное имя казалось теперь недостойным новой жизни. Его тоже надо было сменить. Ну что интересного может произойти с девушкой со старомодным именем Клара? Придумала! Она будет Кларисса, как в фильме! Взяла фломастер и вывела на странице журнала, на полях: Кларисса, Кларисса. Главное – самой привыкнуть, а уж остальных она приучит. Есть же у них в классе двойняшки Инесса и Ванесса. Потом уверенно и размашисто написала новое имя на обоях – и загородила надпись журнальным столиком. Почему бы и не переставить мебель, как ей нравится?

«У нас неплохие обои». «А где у нас утюг?» «Почему наша собака ходит без намордника?» Ее хозяйский тон и местоимения «наша», «наше», повторяемые с видимым наслаждением, коробили Марину и резали слух. Как можно так вести себя в незнакомом доме, едва перешагнув его порог?

А Клариссе стало мало дворца: хотелось, чтобы и люди, населяющие ее владения, признали ее. Но присутствие Марины неприятно напоминало, кто тут настоящая хозяйка. Все в ней раздражало Клариссу. Почему, завидев ее, все улыбаются, даже противные старухи напротив? Почему за ней вечно тянется хвост поклонников, но незаметно, чтобы она флиртовала с кем-то из них? Почему к ней любят приходить гости и всегда бывает так весело?

Конечно, это счастливая жизнь наложила на нее отпечаток привлекательности. Она не знала унижений, ей не показывали вслед пальцем и не говорили «дочь сумасшедшей Евы».

Начать другую жизнь! Сравняться с этими беззаботными, умными и сытыми! Стать среди них своей, обойти их всех и сделаться счастливой! Мираж счастья развернулся дразнящим веером, манил к себе и казался таким близким.

Веер глянцевых журналов лежал на столике.

– Чего не здороваешься? – Кларисса, развалившись в кресле, глядела поверх страниц.

Марина увидела на полу свой магнитофон. Земфира распевала: «До свиданья, мой любимый город!»

– Здравствуй, – бросила Марина на ходу.

– Подожди! Ты что, не хочешь разговаривать? – Кларисса отложила журнал. – Только потому, что твой отец пригласил нас погостить, а я понравилась вашей классной, ты… – Она говорила быстро и с обидой, хотя ей хотелось, чтобы в голосе звучало высокомерие.

Взгляд Марины смягчился, она присела на ручку соседнего кресла, но заговорила против воли не доброжелательно, а насмешливо:

– Подружиться захотела? Так никто из моих друзей не путается под ногами у Рахили и не виляет перед ней хвостом.

– Вот ты всегда так о ней, – заметила Кларисса. – А от этой карги зависят наши аттестаты. А что касается твоих друзей… Не думай, ради бога, что я вам навязываюсь. Мне плевать на книжки и стихи. К тому же черненькая Жанка так меня ненавидит. А те двое ребят – они ведь влюблены в тебя оба? И ты обоим пудришь мозги? И балбесу Фольцу заодно? А кто кладет тебе белые цветы на подоконник?

– Ну, хватит. – Марина резко встала. – Отлично мы поладили. Много общего нашли. Давай жить, не мешая друг другу.

– Не выйдет, – зевнула Кларисса.

Жанна, заложив руки за спину, вышагивала по школьному крыльцу. Артур и Рудик сидели на ступеньках. Рафаэль бегал вверх-вниз.

– За что ее вызвали? И почему так долго?

Никто ему не отвечал.

– Если Рахиль опять снизит ей отметку за поведение, то пусть и мне снижает, – угрюмо проговорила Жанна. – Если опять начнутся угрозы выгнать из школы – пусть выгоняет и меня.

– Да какое она имеет право выгонять? – удивился Артур.

– Было бы желание, – буркнула Жанна.

Дверь отворилась, и все одновременно повернулись в ту сторону. Но это была не Марина.

– Я этой Рахили окна перебью, – пообещал Рудик.

– Ну и тебя выгонят – за хулиганство.

Дверь отворилась еще раз. Марина, очень бледная, стояла на крыльце.

– Рахиль говорит, что все знает… Что у меня дома собираются хулиганы… подонки… И мы ведем антиобщественные разговоры. Ругаем школу, учителей. Над ней смеемся, ее ругаем. Что у нас музыка до полуночи, мы запираемся от взрослых, видимо, курим и пьем. И можно догадаться, чем мы еще занимаемся. Тебя, Артур, надо спасать. Мы плохо на тебя влияем, мешаем учиться. А ты, Рафаэль, должен прекратить писать на уроках бесполезные стихи. Ваших родителей вызовут. А мне она сказала, что я вскружила вам всем голову… что я…