Ольга Бабошкина - Благословленная на рифму. Территория Творчества представляет…

Вот он опять стоял у её дома,
И долго ждал у лестничных перил.
А для неё… до боли стал знакомым.
Он искренне её боготворил.

Какая же ты хрупкая, душа,
И соткана витееватой вязью.
Распутывать придётся не спеша,
Чтоб раны обработать сложной мазью.

Здесь ранка от любви, а здесь порез,
Царапина от слова утром злого,
А с краю, вот тут, виден свежий срез…
От человека близкого, родного.

А если поглядеть – одни рубцы,
Но многие поджили, не сочились,
Не матери нас ранят, а отцы…
Они любить, как мать, не научились.

Когда нас бьют, мы тоже не молчим,
И сразу отвечаем дерзко… спешно.
И по ночам мы стонем и кричим
До хрипоты… что голос стал осевшим.

Но очень глубоко, на самом дне,
Хранятся светлые простые чувства.
Мы их оберегаем, чтоб извне,
Их не достать и даже не коснуться.

Но всё ж их выпустить давно пора
На волю… чтоб дарили людям радость.
Бальзам на душу с раннего утра,
Лить лучше, чем очередную гадость…

Увидев как-то Бентли на картинке,
(Он был красавец… нежно-голубой).
Вот прокатиться б на такой машинке!..
И бредить стала я своей мечтой.

Где ж денег взять? А может кто подарит…
Прекрасное шикарное авто?
На улице всегда меня кошмарит,
Машины едут… я смотрю… не то.

С подругой за рулём… как в бенефисе,
(Мы не смеялись так уже давно).
Теперь у всех Феррари, Митсубиси,
И даже у Маринки есть Рено.

В салоне мне машину выбирали.
Нам подогнали БМВ крутой.
Ах, если б они только представляли…
Мне нужен Бентли… нежно – голубой.

Со временем смирилась я с судьбою.
(Всё изменилось быстро… в один миг.)
Простилась я давно уже с мечтою,
Пакет за дверью ставит враз в тупик.

Я молча достаю ключи с брелоком.
На них записка… Бентли… голубой!
В машину залетаю я с наскока,
Мотор ревёт… я еду за мечтой!..

Просыпался вулкан, вырывалась из недр его вязкая магма,
Заполняя все трещины, поднималась стремительно, ближе к земле.
Набухала, почти как опара густая, разрастаясь упрямо,
С новой силой и верой, к поверхности выход искала себе.

Вылетала, как пробка из жерла вулкана… скопление газов,
Превращалась в кипящую лаву, вынося пар и глыбы камней.
Заполняя пространство, неслась слишком быстро вся эта зараза,
По пути убивая живое… унося много жизней… людей.

Кто ответит мне честно, и по- возможности искренне, прямо…
Когда людям уютно, комфортно, чудесно и славно вдвоём,
Почему вдруг один на рожон снова лезет… нахрапом, упрямо,
А второй никогда не закроет открытый разбитый пролом?

Почему друг у друга находят лишь только смешные изъяны,
На ошибки и промахи рады стараться опять указать.
Вывод: видно они не трезв'ы… значит не у'мны и пь'яны,
А потом до утра уж не могут уснуть, не ложатся в кровать.

Человек так устроен… и ему одному очень плохо,
Только вместе не лучше совсем, даже хуже бывает порой.
Бьют друг друга словесно, а ещё моду взяли бить током,
Это стало уже ненормальным, и не выглядит больше игрой.

Привет, скажи мне, как дела?
Прекрасно! Не страдаю совершенно.
Не думай, я забыл тебя мгновенно,
А ты такая, как была.

Я рада, что всё хорошо!
Скажи мне честно, ты один иль нет?
Но я не слышу твой прямой ответ.
Осталось может что ещё?

Ответь, мне наплевать, но всё же.
Да я один, ты только не подумай,
Что я быть может что ещё задумал.
Тебя не смею я тревожить.

Так ты, действительно, один?
Подруга есть, но очень далеко,
Мне ждать её, конечно, нелегко.
Пойдём послушаем, как раньше, «Сплин».

Не знаю даже, надо ль это?
Пойдём, я ни о чём не попрошу,
Но расскажу потом всё малышу.
Ему был годик этим летом.

Да, у тебя есть тёзка – сын.
Смешной такой и озорной мальчишка,
И на ночь я ему читаю книжку.
Скрывать не вижу я причин.

Но это правда? Вот так новость!
А почему ты раньше не сказала?
Да потому, что сильно я устала.
Я не могла давить на совесть.

А можно мне увидеть сына?
Ну я не против, хоть в любое время,
И я надеюсь, он тебе не бремя?
Конечно нет, ведь я мужчина!..

Я в самолёте… к горлу подступает тошнота.
Мне плохо, как всегда на взлёте.
Ладони я ко рту уж поднесла.
И глубоко вздохнула, задышала.
Какое счастье, что сижу одна.
Мне стало хорошо! Я ритм поймала.
Дышала ровно, с чувством, не спеша.
Исчезла, как не странно, тошнота,
Украдкой я смотрю по сторонам.
Везде сидят, все заняты места.
И стюардесса ходит тут и там.
Я почему-то суетилась,
Всё как обычно, впрочем, как всегда.
Вдруг сердце бешено забилось.
Увидела знакомые глаза.
Смотрели долго друг на друга.
Сбежать не получилось от него.
Меня трясло аж от испуга.
А место рядом было ведь его…

Мы с Васькой котом посмотрели в окно.
В углу там стояли лопаты.
Мы клад уж искать собирались давно.
Задумка была ведь когда-то.

Ночью сегодня не будем мы спать.
У нас даже есть уже карта.
Вот смотрим, но как же в сарай нам попасть.
Мы даже вспостели, так жарко.

Там лодка готова уже в камышах,
Стоит уж два дня на приколе.
Продукты сложили в неё, в рюкзаках.
Под утро выходим мы в море.

Я в душу посторонних не пускаю… она давно закрыта на замок.
Когда случилось это, я не знаю, но вынесла из прошлого урок.

Теперь сижу одна в своей каморке… там так спокойно, сухо и тепло.
Вот отлежусь в своей уютной норке, и буду дальше жить смертям назло.

Я как Кащей, ключи надёжно прячу… их не найти за тридевять земель.
Надеюсь, что я больше не заплачу,
Когда опять придётся сесть на мель.

Мне больше никогда не будет больно, покрылась я колючками внутри.
И установку дав себе… довольно… я вижу жизнь другую впереди…

Однажды некто вдруг задал священнику вопрос.
– Подумай… что такое Русь?.. Ответь, мил человек.
Ответил: «Совокупность стран… конечно, не разброс.»
– Теперь же будет так всегда… отныне и вовек.

– Русь для меня была и есть – великая страна!
Поля и реки и моря, холмы, леса и горы.
Важны и люди с их заботами, а также имена,
И рыбы, птицы и зверьё, что разбрелось по норам.