Таня Винк - Замуж – никогда

Аня решила застелить постель, а одеяло мокрое. Ой, она же чашку уронила! Аня поставила чашку на пол, одеяло развесила на балконных перилах и вернулась в комнату. Села на стул и, глядя на раскладушку, снова незлым тихим словом вспомнила отца – это он в позапрошлом году без спросу отвез Анин диван в деревню к своей двоюродной сестре, она, видите ли, еще одну комнату к дому пристроила, и ей мебель нужна.

– Как же я теперь буду без дивана? – удивилась Аня.

– Ничего, новый купим, – пообещал отец.

– Да и диван был никудышный, – добавила мама.

Неправда – диван был старый, но удобный и крепкий…

За стеной, в комнате мамы, скрипнул паркет. Аня вскочила на ноги и побежала в кухню чайник ставить – мама голодная, не завтракала, чаю захочет. Чиркая спичкой о коробок, девочка чувствовала себя взрослой и ответственной. Она заправила за уши волосы, выбившиеся из конского хвоста, и застыла в ожидании похвалы, но, увидев маму, даже рот открыла от удивления. Под глазами и на переносице, от виска до виска, у матери красовался длинный фиолетовый синяк. Губы вздулись – просто ужас. На скулах багровели ссадины. Такой Аня маму еще не видела…

– Чего уставилась? – с трудом шевеля лиловыми губами, спросила мама странным, глухим голосом, как будто ее язык не шевелился.

Аня заморгала и шагнула к холодильнику:

– Сделать тебе бутерброды?

Мама отрицательно мотнула головой:

– Не надо… Отец не приходил?

– Он мне не отец! – выкрикнула возмущенная до глубины души Аня.

Над ней нависло неподвижное лицо мамы.

– Ты что это, девка, несешь?

Аня втянула голову в плечи и молча скосила на маму глаза.

– Анька, я тебя спрашиваю! – Мама сорвала с крючка мокрое кухонное полотенце (девочка им посуду вытирала), размахнулась и так ударила дочь по лицу, что у той искры из глаз посыпались. Пытаясь увернуться, Аня ушибла плечо об угол холодильника, но не вскрикнула, а только зубы крепче сжала.

– Чтобы я этого больше не слышала! Поняла? – Мама снова замахнулась на Аню полотенцем. – Он твой отец!

Защищаясь, девочка вскинула руки и зажмурилась, но удара не последовало. Она медленно открыла глаза. Опираясь о стол, мама тяжело опускалась на табуретку. По ее покрытым ссадинами щекам текли слезы. Полотенце валялось на полу. От обиды Аня всхлипнула, и испуг в ее груди снова начал твердеть. Она открыла рот, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, но мама стукнула кулаком по столу:

– Не смей сопли распускать! Он твой отец, поняла?!

Аня вздрогнула, но не смогла сдержать слова, давно уже просившиеся наружу:

– Он мне не отец! Я его ненавижу! Чтоб он сдох!

Мама подняла с пола полотенце и сильно избила Аню, но не из-за этого девочка запомнила именно эту ссору, а не сотни других, свидетелем которых она уже была и еще будет. Не из-за того, что она впервые искренне призналась в своей ненависти к отцу. И не из-за того, что мама ее побила – не первый раз, но уж очень сильно. А потому, что в тот день Аня впервые почувствовала, что в ее сердце нет жалости к матери. Жалость исчезла… Испарилась. А ее место тут же занял кусок льда, бесчувственный и колючий.

Мама швырнула полотенце на пол и снова ушла в спальню. Аня вытерла слезы, высморкалась, посопела, глядя в окно, и потопала в свою комнатку. Села за коробку от телевизора, раскрыла дневник и снова засопела, но уже над домашним заданием.

Выполнять домашнее задание она закончила в начале двенадцатого, потому что ей никак не давалась одна задачка по арифметике – Аня пробовала решить ее четырьмя способами, но результаты не сходились с ответом, данным в конце учебника. Уже и спина заболела, и глаза слипались, но девочка, пыхтя и злясь на задачу, продолжала производить вычисления, переводя килограммы в граммы, километры в миллиметры – нужно решить задачу во что бы то ни стало! Аня должна победить! Она ведь не какая-то там первоклашка, она уже третьеклассница! И задачка в конце концов поддалась. Записав в тетрадь решение, Аня завела будильник и уснула, не раздеваясь, поверх покрывала – одеяло еще не высохло. Она не слышала, как вернулся отец и как скрипела ее раскладушка, потому что спала крепко и проснулась на том же боку, на котором уснула. В коридоре стояли папины туфли, а из комнаты доносились приглушенные голоса. Несколько минут Аня, застыв, пялилась на отцовскую обувь – она не могла поверить, что мама впустила его в дом. Вдруг послышались глухой удар и мамин вопль:

– Не трогай меня, мерзавец! Не трогай!

Дверь в спальню распахнулась, и мама, спотыкаясь, вылетела в коридор. За ней выскочил отец.

– Не трогай маму! – заорала Аня. – Не трогай! – И она накинулась на отца с недетской яростью.

Но он, не обращая внимания на дочь, прижал жену к стене и стал лупить ее кулаками. Как боксерскую грушу. (Такая груша висела в школьном спортзале.)

– Не трогай маму! – кричала Аня сквозь слезы. – Гадина! Сволочь! Ненавижу!

– Аня, уйди! – истошно крикнула мама, получила удар в челюсть и вцепилась отцу в волосы…

Глядя, как родители дерутся, Аня хотела одного – чтобы они оба сгинули. Ей плевать, даже если они поубивают друг друга – тогда она навсегда поселится у деда Ромы. Девочка взяла портфель, открыла входную дверь и вышла на площадку. Вслед ей неслось: «Помогите! Убивают!» Но Ане казалось, что эти звуки доносятся из зазеркалья, а не из ее квартиры. Впервые у девочки возникло странное ощущение, как будто это не ее дом. Ее дом – у дедушки. Там, где сгоревший хлев, корова Клякса и Рекс. А это – временное пристанище, как купе в поезде. Она едет в этом поезде и скоро выйдет. И тогда все будет иначе.

В себя Аня пришла только за партой и испуганно вздрогнула – на нее смотрели десятки пар глаз. Рядом с озабоченным видом стояла учительница.

– Аня, ты что, оглохла?

Девочка обвела взглядом класс.

– Нет…

– Тогда отвечай на вопрос.

– На какой вопрос?

По классу пронесся смешок.

– Тихо! – приказала учительница, и класс затих. – Ты выполнила домашнее задание?

– Да, выполнила. – Аня открыла тетрадь.

Она единственная в классе решила задачу, потому что догадалась перевести килограммы в граммы, а в условии это не было указано.

После занятий Аня направилась в детский сад, расположенный рядом со школой, и просидела на лавочке до вечера. Домой она пришла, когда уже стемнело.

– Сходи в булочную, купи белый батон, – сказала мама, пропустив Аню в коридор.

Девочка окинула взглядом вешалку: ни отцовской куртки, ни пальто не было, обуви тоже, и тапочек нигде не видно. На крайнем справа крючке всегда висел его шарф, но теперь там пусто.

– Отец ушел? – Девочка нахмурилась.

– Да.

– Насовсем?

– Да.

– Вы с ним разведетесь?

Мама внимательно посмотрела на Аню и ответила после долгой паузы: