Лана Май - Побудь со мной

Мария невольно повиновалась, пропустив мимо ушей очередное фамильярное обращение. Она не могла понять, что ее заставило сесть за стол: голод, усилившийся от нестерпимых запахов еды, или мягкий, но уверенный голос, который не допускал отказа. Скорее всего, и то, и другое в равной степени.

Стараясь не проявлять нетерпения, Мария наблюдала, как Антонио ставит на стол блюдо с фруктами, миску с салатом из овощей, деревянный поднос с сырами и свернутую трубочками ветчину. Только покончив с сервировкой, он открыл духовку, из которой тут же донесся аромат прованских трав и сыра. Антонио извлек оттуда сковороду и поставил в центр стола.

– Ела когда-нибудь фриттату? – поинтересовался он, нарезая ножом содержимое сковороды.

– Что это? – спросила Мария, наблюдая за его действиями.

– Это такой итальянский омлет. – Воспользовавшись ножом и вилкой, он ловко свернул кусок омлета в трубочку и положил на тарелку Марии. – Я приготовил с креветками и кабачками.

– Нет, – покачала головой Мария, невольно вдохнув вкусный аромат. – Никогда не пробовала.

– Что ж, сейчас ты узнаешь, что такое итальянский завтрак. – Антонио обнажил в улыбке ослепительно-белые зубы. – Надеюсь, тебе понравится.

Подцепив ломтик омлета, Мария подула на него, сунула в рот и принялась жевать. Антонио не сводил с нее своих зеленых глаз, и взгляд его ощущался почти физически, пока она не потупилась. Она не помнила, когда в последний раз испытывала неловкость. Ей казалось, что Антонио смотрит на нее не с вожделением, а с некоторым умилением, словно на маленькую девочку. Она чувствовала в нем странную, неведомую ей раньше силу. Но во всем этом ей не хотелось признаваться даже самой себе, поэтому Мария принялась с аппетитом поглощать угощение. Тем более что аппетит у нее разыгрался зверский.

Ничего удивительного, учитывая столь великолепный завтрак.

– Очень вкусно, – кивнула Мария, сдерживая себя, чтобы есть неспешно, не проявляя жадности. – Я раньше такого не пробовала.

– Научу тебя готовить фриттату, чтобы теперь ты могла меня завтраками кормить, – усмехнулся Антонио.

Мария вопросительно посмотрела на него, и ей показалось, что он вовсе не шутит.

– Я не готовлю, – холодно ответила она. – Даже мужу.

– И как он тебя терпит? – В глазах Антонио прыгали чертики. – И характер не сахар, и готовить не умеешь.

– Так, с меня хватит! – Мария с шумом отодвинула стул и выскочила из-за стола. – Будешь свою жену воспитывать, умник!

– Я думал, что ты злая, потому что голодная, а, оказывается, ты просто злая. – Продолжая трапезу, Антонио невозмутимо наблюдал за Марией. – Ну ничего. Через пару дней ты начнешь любить жизнь. – Он пожал плечами. – Ведь в Италии иначе нельзя.

– А с чего ты взял, что я не люблю жизнь? – Мария говорила чересчур резко и ничего не могла с этим поделать, потому что была, что называется, на взводе. – С того, что я не скачу от удовольствия после ночи, проведенной в дешевой гостинице? Если ты привык, что женщины тают от одного взгляда на тебя, то это не про меня.

– Знаешь, а это уже прогресс. – Антонио улыбался. – Ты перешла со мной на «ты».

– Вот же тупица!

Хлопнув дверью, Мария выскочила на улицу.

Усмехаясь, Антонио продолжил завтракать.

В отличие от гостьи он явно наслаждался ситуацией.

Оказавшись снаружи, Мария некоторое время стояла на месте, сжимая и разжимая пальцы рук, а потом поняла, что ей сейчас нужно, и решительно спустилась по знакомой лестнице на пляж. Море было таким огромным и величественным, что все мелкие заботы и треволнения попросту терялись на его фоне. Морской пейзаж внушал уверенность и спокойствие. Именно то, чего Марии сейчас так не хватало.

Стоя у кромки воды, ритмично набегающей на берег, она смотрела по сторонам и щурилась от непривычно яркого солнца. Последние два дня оказались для нее испытанием. И она не узнавала себя – смелую, решительную и уравновешенную. Сейчас она сделалась совсем другой, неузнаваемой – вспыльчивой, неуверенной и раздражительной. И Марии совсем не нравился собственный новый образ. Ей хотелось быть прежней. Такой, какой знала себя она сама и ее супруг.

Вот кто поможет обрести ей привычную уверенность!

Набрав номер Максима, Мария из вежливости спросила, как у него дела, не скучает ли он в одиночестве, а потом принялась жаловаться.

– Представляешь, он бросил меня на произвол судьбы, – сказала она, вкратце описав ситуацию. – Даже не извинился, по-моему. Просто поставил перед фактом и все.

– Бывает, – лаконично произнес Максим.

– Что значит бывает? Со мной такое впервые.

– Не принимай близко к сердцу. Я уверен, все образуется.

– Сомневаюсь, – сказала Мария. – Мне активно не нравится твой Антонио. Он меня раздражает.

– Придется потерпеть, – вздохнул Максим.

– С какой стати я должна терпеть его выходки?

– Он отличный специалист. Второго такого поискать надо.

– Так поищи, – потребовала Мария.

– Это невозможно, дорогая, – сказал Максим, не слишком удачно скрывая раздражение за увещевающей интонацией. – Знаешь что? Мне кажется, вчера ты просто устала и перенервничала. Успокойся. Соберись. Ты умеешь брать себя в руки. Займись делом, и всякие пустяки отойдут на второй план.

– Пустяки? Видел бы ты тот жалкий отель, где мне пришлось ночевать!

– Лучше вспомни, где ты находишься, милая, – предложил Максим. – В Италии! Солнце, море, чистый воздух, красота вокруг… А у нас? Дождь льет как из ведра, возле дома меняют трубы, повсюду грязь, слякоть. Тебе можно лишь позавидовать. Наслаждайся впечатлениями и не думай о плохом.

На этом Максим попрощался, обозначил чмоканьем поцелуй и отключился. Мария осталась стоять на берегу, прикрывая глаза от лучей слепящего солнца. Море шептало что-то ласковое и успокаивающее. Вода у берега была такой прозрачной, что можно было отчетливо рассмотреть каждый камешек, каждую рыбешку, шныряющую по мелководью. На бирюзовых волнах играли сверкающие солнечные блики, искрящиеся и переливающиеся, как расплавленное золото. Сбросив туфли, Мария с удовольствием ступила на плотный, мокрый песок, покрытый гладкими камнями.

– О боже, – прошептала она, едва сдерживая улыбку. – Как же хорошо!

В этот момент она забыла обо всем, что ее тревожило. Ее захлестнули чувства и эмоции, заглушив недовольное бормотание разума.

Мария подошла к воде так близко, что волны без труда касались ее босых ног. Она словно зачарованная смотрела на свои ступни, медленно погружающиеся в песок. Это было забытое чувство полной свободы и раскрепощенности. Можно было позволить морю намочить дорогую юбку, не следить за временем и не поправлять растрепанные ветром волосы. Мария словно бы осталась в мире совсем одна.