Лана Мейер - Проклятый

Длинные рукава достигали середины пальцев. Немного не по размеру. Но я была слишком счастлива, чтобы жаловаться – теперь каждый сантиметр моего тела прикрыт и не вызовет желания у особо сексуально-активных офицеров.

– Вас ждут в комнате красоты, – объявил мне вновь офицер, поведя за собой вглубь коридоров. Я уже ничему не удивлялась. Наручники с меня сняли, да и бежать мне было некуда.

Следующие два часа творилось невероятное. Как только я вошла в комнату, всю заставленную зеркалами и туалетными столиками с множеством косметических баночек, меня усадили в кресло.

– Не переживайте, длину убирать не буду, – зачем-то предупредил мастер, расчесывая мои волосы. – Джованни, – представился он, на что я ничего не ответила.

Отражение в зеркале меня не радовало, даже после принятого душа. Гаспар часто говорил мне комплименты, но, честно говоря, я мало что красивого находила в бледной, как у Альбиноса, коже с вечно проявляющимся румянцем на щеках. И в каштановых волосах до пояса тоже – во Франции длинные волосы уже давно были дурным тоном, но, поскольку я была далека от моды, меня это не касалось. Очень часто девушки красили их в неестественные цвета, носили модные стрижки длиной до плеч. Самая знаменитая модель нашего времени обладала именно такой.

Не видела я красоты и в своей худобе, да и черты лица у меня были детскими – мне с трудом давали шестнадцать лет, и когда я покупала алкоголь для своего приемного отца, вечно просили паспорт.

Паспорт. Удостоверение моей личности. Теперь же у меня нет личности, меня так давно никто не называл по имени, что, боюсь, я его действительно забуду.

Разве что глаза мне нравились – большие, карие. За такими очень удобно скрывать свои эмоции и изображать равнодушие. Хотя, у Брэндана это и с синими неплохо получается…

– Осталось привести в порядок ногти. – Джованни крутился вокруг меня, как заведенный. А я все задавалась вопросом: почему? Меня хотят нарядить, как куклу, и отправить на «съедение» Брэндану?

Он поколдовал над моими синяками на лице, сделал брови более выразительными. Губы покрыл малиновым блеском, превращая в какую—то дешевую куртизанку.

Лучше я не стала. Но Джованни думал иначе:

– Ты и так неплохо выглядела, но в моих руках любая милая девушка становится настоящей Богиней, – причитал он, нанося на меня последние штрихи: румяна и пудру.

В этом месте все немного сумасшедшие.

Офицеры подошли ко мне сразу, как только Джованни со мной закончил. Я кивнула ему, поблагодарив, и он расцвел в добродушной улыбке… Странно все это.

Я попыталась уловить в этой улыбке сочувствие или злорадство, но не смогла. Только искренняя радость и даже симпатия в мою сторону.

– Куда вы меня ведете? – не выдержав, поинтересовалась я, минуя очередные этажи и коридоры. В этой части замок был одинаковым везде. Ковер, дорогие убранства, лепнина на стенах, картины в драгоценных рамках. Осмотреть каждый уголок было бы интересно, но не позволительно.

– К принцессе Меридиане. – Ответ меня удивил, потому что я думала, что меня отведут к Брэндану. Но, видимо, принц не желал видеть «грязную девку», которая подпортила его репутацию. До тех пор, пока не разозлится и не перережет мне горло самостоятельно.

Я вошла в покои Мэри, стараясь не разглядывать ее комнату. Холодность и равнодушие – мое кредо – ко всему, что здесь происходит. Даже к такой перемене в поведении моих похитителей.

– Верните меня домой, – с порога заявляю я, глядя в глаза принцессы. – Коли оставили в живых. Казнь была наилучшим исходом для меня. Плен – это не мое.

Принцесса посмотрела на меня с интересом, взмахнув копной рыжих волос. До чего она была необычной. Грация, осанка, каждое ее движение напоминали мне о фантастических эльфах.

– Я не могу. Ты не покинешь стен замка до конца своей жизни. Брэндан не позволит того, чтобы пленница сбежала.

– Как я поняла, приказы здесь отдаешь ты.

– Это был единичный случай. Если я разозлю брата… – Она судорожно втянула воздух, отводя взгляд. – …Он не даст мне потом нормальной жизни. Я…

– Боишься.

– А ты, как я вижу, нет. Что ж, это ненадолго. – Ага, знала бы, насколько она не права. Я очень его боюсь. Именно поэтому предпочла казнь, чем жизнь с ним под одной крышей.

– Что он может со мной сделать? Я от души попросила о казни, пыток я могу избежать, раскроив себе череп о любую стену в вашем… Доме. Да и, к тому же, зачем я вам? – Слова сами лились – я и не знала, что могу так правдоподобно врать. Раскроить себе череп? Не думаю, что действительно решилась бы на это. Но делать вид, что я ничего не боюсь, мне нравилось.

В глазах принцессы отразился ужас, и я тут же поняла, что она слишком чувствительна, чтобы слышать о таком и представлять вид крови.

– Ты… Странная, – заключила она, сцепив пальцы на своем животе, явно занервничав. – Я не знаю, зачем Брэндану пленницы. Ну, в том, что он считает вас своей собственностью, ты можешь не сомневаться.

– И что же теперь будет со мной? Как я понимаю, вы ждете от меня благодарности? За спасение, за платье, за хорошее обращение? – Я не могла сдерживать гнев, накопившийся в груди. – Не дождетесь. После того, как моя кожа терпела удары, после того, как ко мне приставал этот мерзкий офицер…

– Он понес наказание. Брэндан не любит, когда трогают его игрушки.

– Чт…

– Молчать. – Она повела рукой так, будто я ее утомила, – меня удивило то, что ты тогда прикрыла меня перед Брэнданом. Я чувствовала себя обязанной, а я ненавижу это чувство. К тому же, верность моих фрейлин оставляет желать лучшего. Иногда мне кажется, что они способны только на зависть и обсуждать богатых мужчин, с которыми я должна их познакомить. В тебе я вижу другого человека. Поэтому… Хочет этого Брэндан или нет, но я сделаю тебя своей фрейлиной. Так я не нарушу его правил – оставлю тебя во дворце, но избавлю от мучений и полного лишения свободы. И, да, тебе стоит быть мне благодарной. И научиться кланяться, когда видишь меня, Брэндана или других лиц, которые выше тебя рангом.

Я погасила одолевшее меня возмущение, пытаясь включить голос разума. Сейчас я не в том положении, чтобы торговаться. К тому же, оставшись в таком качестве рядом с принцессой, я смогу узнать больше тайн и ответов на вопросы, которые начинали меня мучить.

Я ненавидела себя за любопытство – эта черта характера никогда не доводила меня до добра. Однажды, исследуя окрестности фермы, я зашла слишком далеко и упала в охотничий овраг три метра глубиной и чуть не сломала ногу. Два года спустя побежала купаться в море во время шторма, решив испытать новые эмоции. Тогда я была уверена, что смогу справиться со стихией, но уже на третьей волне море чуть ли не забрало мою жизнь. Тогда все закончилось хорошо – я ухватилась за трос, который кинули мне с берега, и выбралась.