Лана Мейер - Проклятый

А Брэндан…

– Ничего особенного, – он поморщился, резко отстраняясь. – Очередная запуганная кукла. Твой пульс тебя выдал.

Черт возьми, с чего я решила, что он собирается меня целовать?! Как только Брэндан отстранился, разум вернулся ко мне, и это отрезвило.

– И все же, ты должна сказать свое имя. Если, конечно, не хочешь, чтобы я отдал тебя кому-нибудь из приближенных. Ты, конечно, – он оглядел меня с ног до головы, – своеобразная, но им, знаешь, все равно, кто будет их ублажать.

Я не понимала, к чему он все это говорит, чего хочет добиться? Что творилось в голове у этого подонка – непонятно.

Наконец, Брэндан убрал руку с моего пульса, и я задышала чаще – жадно, насыщаясь воздухом. На секунду показалось, что его взгляд замер на моей резко вздымающейся груди.

– Вы забрали у меня все. Мое имя останется со мной.

– Хорошо, очевидно, тебе нравится, когда тебя называют грязной девкой. Sordida puella. Мы называем так всех иностранок.

– Для человека, который называет меня грязной девушкой, вы слишком долго разговариваете со мной… – Я прокашлялась, вскидывая бровь. – Ваше Высочество.

А потом я слегка поклонилась ему, мечтая уйти быстро – так, чтобы последнее слово осталось за мной. И пока он стоял, обдумывая мой словесный выпад, я так и сделала.

Я знала, что Брэндан не остановит меня и больше не будет преследовать. Если повезет, я все время буду скрываться в замке, держась подальше от него и от чувств, которые он во мне вызывал.

Полная противоречивость. Когда даже внутреннее «я» не понимаешь, потому что при одном взгляде на Брэда оно кричит от страха.

Да только что-то мне подсказывало, что все будет тщетно, так как если принц захочет меня найти – он найдет. Оставалась только надежда на то, что не в его интересах уделять внимание грязной, по его мнению, дурнушке.

Вот и хорошо. Нужно будет попросить Джованни не накладывать мне макияж и располнеть, наконец-таки, на дворцовой еде, которую я собиралась немедленно отведать.

Глава 6

Мне выделили комнату – маленькую, но чистую и уютную. Больше всего радовало, что я могла закрыться на замок изнутри – так я чувствовала себя более защищенной, особенно по ночам, когда мысли о побеге съедали заживо.

Мнимая «свобода» была неплохой альтернативой темнице, но все же иллюзорной – моя комната находилась на первом этаже, а на окнах стояла прочная решетка. За неимением лучшего расклада событий, я радовалась хотя бы этому – все оттенки погоды и вид на красивый сад служили отдушиной. Как и удобства в комнате: высокая кровать с упругим матрацем, книжный шкаф с серией книг на английском языке и телевизор, который, правда, не работал.

Моя комната находилась в крыле, где располагались покои Меридианы и других ее фрейлин. Здесь также было несколько комнат для ее прислуги, и моя находилась как раз на границе с крылом, отведенным для горничных.

Вот и была я неизвестно кем – то ли прислугой, то ли частью свиты, то ли пленницей.

После долгих лет жизни на ферме, когда никому до меня не было дела, и я могла идти куда угодно, такая жизнь обернулась для меня петлей на шее, и не хватало только Брэндана, который с удовольствием бы затянул ее до упора.

К счастью, с «Его Высочеством Зла» я не встречалась около двух недель – лишь изредка видела его в саду через окно и в коридорах замка. Первый раз – в сопровождении советника Джейсона и других с виду важных личностей в официальных костюмах, второй раз – в окружении девушек, которые заливались смехом.

Представить не могу, что вызвало у них улыбку и даже смех – разве что Брэндон хорошо накачал их наркотиками или алкоголем. Очевидно, это были те самые фаворитки, с которыми он справлял свои плотские нужды.

Значит пленницы нужны были ему не для этого. То, что он не сексуально озабоченный маньяк и не торговец женскими телами должно меня радовать…

Мэри была со мной довольно молчалива – девушка только и умела, что отдавать приказы, которые я решила выполнять без вопросов. К счастью, ее поручения сводились к какой-нибудь глупости – помочь застегнуть платье, заправить постель, протереть пыль в ее комнате… Две фрейлины Мэри всегда были при ней, и они часто ходили на прогулки в сад вместе или в город. Я же была здесь никем и не была наделена такими привилегиями и не могла понять, зачем Мэри спасла меня, если даже не нуждалась в этом.

Очевидно, просто для того чтобы сохранить мою жизнь. И в глубине души, я была ей благодарна. Потому что мне нравилось изучать замок, я мечтала ненароком натолкнуться на что-нибудь, что подсказало мне бы ответы на все вопросы, узнать историю этой семьи и, в конце концов, даже найти какой-нибудь компромат на Королевскую династию, чтобы использовать информацию как шантаж.

Взамен на свободу. Или, возможно, даже на прекращение войны.

Только все эти мысли были больше похожи на мечты наивной девочки – я знала, что этому не бывать. Я – песчинка, тень, затерянная в коридорах замка. И моя жизнь, и свобода теперь только в руках Брэндана, который меня игнорировал.

Однажды, бродя по закоулкам северного крыла замка, я попала в зал, стены которого завешаны картинами. На меня смотрели сразу десятки лиц – строгих, волевых, излучающих власть. Думаю, здесь были изображены все члены династии Виндзоров, потому что в углу каждого портрета я находила подпись, оповещавшую том, чье лицо было изображено на холсте.

На центральной стене висела большая картина с людьми, изображенными во весь рост. Она притягивала, манила меня, потому что на ней я сразу увидела нечто знакомое – синие глаза, которые даже на бумаге выглядели живыми и загадочными.

И все же художнику не удалось передать сущность маленького Брэндана (на вид, на холсте ему около десяти-двенадцати лет), и черты лица были мягкими, а полуулыбка совершенно не напоминала дьявольскую.

Передо мной был милый мальчик, на плече которого лежала рука матери. Пальцы женщины слегка сжались на его парадной форме, будто она держалась за самое ценное, что есть в ее жизни. Королева. Красивая женщина. Меридиана – ее копия.

По левую руку от Королевы стояли двое мужчин очень похожие друг на друга – Король Джонатан, как я догадалась… И брат Мэри и Брэндона.

Это был портрет семьи, а не просто первых лиц Государства. Но я списала это на вольность и фантазию художника – мне почему—то казалось, что Брэндан был «с бесовщиной» внутри с рождения. Ну не мог он из этого синеглазого ангела превратиться в убийцу, тем более с такой—то любящей матерью.

Мне всегда казалось, что люди становятся жестокими от недостатка любви, а, судя по этой картине, у них разногласий в семье не было – конечно, художник мог приукрасить реальность, но если я склонна ему верить…