Елена Виктори - Наедине

Рита выскочила на улицу в поисках аптеки, также быстро вернулась обратно, сбросила куртку на кровать и постучала к Максу. Он открыл, простуженный и бледный, но приходу Риты особо не обрадовался. Извинившись за вторжение, Рита неуверенно протянула пузырёк с сиропом:

– Слышу, ты простыл. А у меня есть хорошее средство от кашля.

– Я лекарства не принимаю, – жестко отрезал Макс. Удерживая вымученную улыбку, Рита продолжала стоять на пороге. Молчание затягивалось.

– Это всё?

– Да.

Дверь захлопнулась, как пощёчина.

Рита ругала и себя, Анжелу, втянувшую её в неприятность, и Макса, и снова себя. Рухнул миф, что она – девушка Макса. Если бы он к ней пришёл, она бы так не поступила. Вернувшись в комнату, Рита уселась за стол, поставила маленькое зеркальце, и как гоголевская Оксана, долго вглядывалась в своё лицо. Наверное, она не заметила, как сильно подурнела с момента ухода папы. Она давно не вглядывалась в зеркало. А он… даже микстуру из её рук не принял..!

«Ужасно и глупо… – думала Рита, – зачем же я поддалась на провокацию пойти к нему самой?»

И она игнорировала Макса несколько дней, пока случай снова не свёл их самым пикантным образом.

***

Помня наставления бывалых, в студенческий душ Рита неслась в стремительном темпе, как на испытание, стараясь оставаться незамеченной. Комната Петра располагалась напротив душевых кабин, и Рита по-прежнему остерегалась его. По пути в душ Рита обнаружила, что забыла полотенце, но возвращаться не стала. Сполоснувшись, они и обратно выскочила быстро, и по пути налетела прямо на Макса. Несколько секунд они стояли молча, Рита, с мокрыми и растрепанными волосами, струящимися по плечам, в белом махровом халате, едва прикрывающем колени, похожая на амазонку, и Макс, сраженный её красотой. Его взгляд, жаркий и жаждущий, скользил по её телу, и картинки, постыдные в неприкрытой наготе, вспыхнули в мыслях у них почти одновременно. Макс отступил, пропуская Риту, и она, сгорая от счастья и стыда одновременно, вбежала к себе, прокручивая в мыслях волнующий момент. Макс желал её, вне всякого сомнения. Желал жадно, страстно, неприлично. И так ли уж случайно он пошёл в душ или просто последовал за ней?

В другой раз, когда ранним утром Рита вошла в кухню с тайной надеждой встретить Макса, она даже не удивилась, что именно его там и встретила. Рита тихонько остановилась в ожидании, но Макс, домыв свою посуду, не отошёл в сторону, а протянул руку, и Рита передала ему свою чашку совершенно естественным жестом, легко, просто, будто они давно живут вместе и по утрам моют посуду. Блаженство накрыло их потоком, совсем не похожим на порыв жгучей страсти, случившийся незадолго. Неведомая ранее близость разливалась на душевном уровне, таинственным образом минуя слова и объяснения. Они стояли счастливые и смущенные, захваченные врасплох внезапно навеянной нежностью, но в кухню вошла соседка по этажу и не упустила случая съязвить:

– Воркуете, голубки?!

Невидимое, уплотнившееся вокруг влюбленных поле, согревающее и обволакивающее сладкой тягучестью, вмиг рассеялось. Рита покраснела и вышла.

Но, словно кто-то невидимый, наслаждался изобретательностью, создавал рисунок встреч, замысловатый и витиеватый, и на следующий день Рита пересеклась с Максом в аудитории, куда она заглянула в поисках преподавателя. Макс он сидел за первой партой и отвечал ей, не поднимая глаз. И Рита, слушая его, волновалась, чувствуя, что пространство их мира накалено до предела. Какой неприкрытой ложью становятся непринужденные диалоги и условности социума, когда мысленно уже сорваны одежды, а тело молит о поцелуях и ласках, и неистово жаждет прикосновений. Играя в безразличие и лицедействуя, любящие утешаются тем, что рано или поздно бастионы падут, маски будут сброшены, а тела сольются в сладостной истоме. Макс и Рита, кажется, приближались к заявленной точке.

***

На очередных выходных Рита задумала остаться, чтобы дать возможность истории развернуться в полную силу. Слишком далеко они с Максом зашли в откровенных взглядах, случайных касаниях рук, и неприкрытых, но очевидных для двоих намеках, зависать в неопределенности становилось утомительно. Рита не намеревалась вторгаться к Максу, как в прошлый раз, когда принесла ему лекарства, но хотела остаться, чтобы пообщаться с Максом, лучше узнать его привычки, понять, как он мыслит и что он любит. Она отчетливо представляла вечер в общаге: они пьют чай, болтают до полуночи, а дальше – будь что будет. Пусть жизнь сама напишет продолжение вечера.

Уже вечером, проходя мимо кухни, Рита радостно отметила, что Макс греет ужин. Значит, не уезжает. Тем не менее, Рита собрала сумку и вместе с однокурсницами выдвинулась на вокзал. Покидать Великий город она не планировала, маскарад с отъездом задумывался, чтобы избежать лишних вопросов и пересудов. Уже на перроне, в кричащей толпе, Рита открыла сумку и огорченно произнесла отрепетированную речь:

– Конспекты забыла..!

– А нужны они очень? – удивились девчонки.

– У меня там лекция не переписанная, взяла тетрадь в долг на выходные… Придётся поехать обратно за тетрадью.

Девчонки отреагировали эмоционально и с участием:

– Меня бы никто не заставил вернуться из-за конспектов!

– Точно! Так хочется домой, к маминым борщам и теплым котлеткам.

– Мне нужно, – сочиняла на ходу Рита. – Смотаюсь в общагу, и на последнюю электричку как раз успею. Езжайте, девчонки. Побегу! – она махнула рукой и устремилась прочь, не слушая летящих в спину прощальных слов. Лишь напоследок, ожидая трамвая, оглянулась на круглый диск вокзальных часов. Он завораживал её как магнит, навевая настроения о существовании в жизни чего-то фантастического, как и сам вокзал, куда она не раз приезжала в детстве с родителями. Ровно через час, когда стрелка переместится, Рита уже вернётся в комнату и, возможно, будет рядом с Максом. Оставался один час до счастья, и, замирая от волнения, Рита заскочила в подъехавший троллейбус.

Студенческий корпус, переполненный в будни насыщенной жизнью, поразил непривычным, тревожным затишьем. Как уставший дремлющий старик, он встретил Риту с недоброжелательной подозрительностью, словно вопрошая: «зачем вернулась?» В вечернем мраке стены выглядели обшарпанными, а коридоры – унылыми. Как в норку, Рита нырнула в комнату. Комната Макса, пустая, беззвучная, безлюдная, не подавала признаков жизни. Уехал? Ведь он видел, как Рита шла с однокурсницами на выход, а значит, был уверен, что она отправилась домой. Растерянная Рита заперла дверь и погасила свет. Не нужно никому знать, что она вернулась. Легенда о забытых конспектах и для неё самой выглядела неправдоподобной, а если Макс всё-таки здесь и спросит её, почему не уехала, в ответ придётся лепетать что-то несусветное. Затихнуть, исчезнуть, дождаться утра… Но и комната не принимала её, почти выталкивая наружу катапультой. С той же стремительностью, с которой Рита только что примчалась, хотелось отправиться на вокзал. Спонтанно, бегом, не раздумывая, бежать прочь из общаги, как из страшного, непредсказуемого места, где простые предметы преображаются в тёмные зловещие призраки, а кошмары оживают, шевелятся и тянут к Рите мертвенно бледные и худые руки. Бежать сейчас же, с вещами или без, бежать без оглядки, не раздумывая..! Но Рита пересилила себя, выскользнула наружу почти крадучись, согрела чайник на кухне и вернулась к себе.