Людмила Евсюкова - Я выбираю тебя. Книга первая

По дороге я поведала Ире, какие бои происходили в семье, когда родители жили вместе. Ира произнесла тогда банальную вещь:

– Да, уходить быстро и красиво, с высоко поднятой головой могут только герои романтических мелодрам. В жизни развод родителей – это процесс скандалов, оскорблений и потасовок. Причем, очень долгий. После одной из таких стычек, отец вырвал меня из рук матери и швырнул на пол, как ненужную вещь. И теперь вот я заикаюсь. А виной всему жестокость отца.

По ее щекам катились слезы. Она вытерла их с лица рукавом:

– Как видишь, причины появления на этой станции у нас сходные. Вы приехали из Чечни, мы с Урала. Разница только в том, что моя мама нашла достойного мужчину и теперь не одна нас воспитывает. Он нас троих за родных детей считает. И заботится о нас лучше родного отца. Твоей маме будет труднее.

Мы шептались, взявшись под руку, и сильно отстали от маячащих впереди силуэтов Тани и Наташи. Некоторое время после доверительного разговора стояла пронзительная тишина, прерываемая нашими всхлипываниями или необходимостью вытереть непрошеные слезы.

Ира, наконец, взяла себя в руки, и улыбнулась:

– А вообще, несмотря ни на что, надо радоваться жизни. Даже небеса тогда будут с нами.

Веселясь, мы радуем наших ангелов, очищаем свою ауру и улучшаем жизнь. Беспокойство преграждает путь птице счастья к нам, и отравляет нашу жизнь!

В эту минуту она казалась действительно счастливой и беззаботной.

– Что еще за птица счастья? Откуда ты узнала про нее? – удивилась я.

– О, это длинный разговор. Скажу только имя писательницы, кстати, совершенно молодой. Это Наталия Правдина. Она удивительно светло и по-доброму пишет свои книги. После их чтения жизнь наполняется смыслом. Хочешь, дам почитать? Там у нее и про птицу счастья прочитаешь.

Кивок и мои горящие глаза были ответом на вопрос.

Мы стали вглядываться в темные силуэты, маячащие впереди.

– Надо девчат догнать, а то они что-то совсем притихли, – сказала я.

– От страха прижались друг к другу, как родные, – согласилась подруга. И засмеялась:

– Думаю, вместе нам будет легче бояться!

Мы со смехом захватили подружек под мышки, когда догнали. И спросили в один голос:

– Что, страшно?

– Еще как! А вы отстали от нас, и стало вообще невмоготу.

Во время выступления мы стояли рядом. И издалека казались сестрами. Обе одного возраста, роста и комплекции. Еще и с хвостиками.

Концерт прошел успешно. Мы хотели уже уйти. Нас попросили задержаться. После поздравления всех собравшихся с праздником Октября директор совхоза вручил многим активистам грамоты. А 11 человек, помимо грамот, получили путевки на короткую экскурсию в Ленинград. В том числе и мы с Ирой.

Когда мы уже подходили к дороге, по которой намеревались отправиться домой, нам встретилась стайка явно подвыпивших ребят. Они гоготали, как кони, свистели и, требовали остановиться для разговора. Мы некоторых ребят узнали. Ничего хорошего от этих подонков ожидать не стоило.

Ира, как самая смелая из подружек, заикаясь, и все же строго сказала:

– Идите, парни, своей дорогой! Нам не по пути!

– Еще как по пути!

Они, явно не собирались отставать от нас. Их дыхание и перегар ощущались близко за спиной.

– Бежим!?

Мой громкий крик долго звенел в ушах у каждой из подружек. Мы неслись теперь друг за другом по улицам станицы, казалось, со скоростью ветра. Ребята тоже были, видимо, не из слабых. Топот за спиной ослышался постоянно. Крики с гиканьем пугали нас не на шутку.

Когда силы были на исходе, Таня громко крикнула:

– На соседней улице живет моя бабушка! Сворачивайте направо! – и побежала вперед:

И вот, наконец, бабушкина покосившаяся от времени хатка с такой же дряхлой, как и само жилье, лавочкой возле нее.

Последней из нас во двор заскочила Наташа. Быстро закрыла калитку на крючок. Чтобы не расстраивать бабушку, решили сказать ей, что зашли просто воды напиться. А сами дышали, как загнанные на скачках лошади.

– Эх, молодость, молодость! Знаю я вашу воду! – прошамкала она и нежно погладила свою внучку по приклоненной к ней голове. – Вы осторожней-то в такое позднее время шастайте. Фулюганов щас на каждом шагу встретить можно!

Мы переглянулись. Когда отдохнули и собрались снова в дорогу, старенькая бабушка вызвалась проводить до трассы. Мы отговорили ее:

– Нас много, никто не тронет.

Выйдя из бабушкиной покосившейся хатки, мы с прижатыми пальцами к губам чуть ли не на цыпочках поспешили прочь, с ужасом слушая бредовые разговоры хулиганов. В пустой полуразрушенной хате напротив бабушкиной развалюшки слышались их громкие голоса. Один из них, нецензурно выражаясь, предлагал:

– Как только выйдут, хватаем новеньких, ну этих, Ирку с Ольгой. И тянем сюда.

– А с остальными что?

– Пусть катятся своей дорожкой! Они нам не нужны!

– Это верно!

Они опять загоготали и затопали ногами, как кони при виде кобылы. Этот гогот резал слух еще долго, пока мы быстрым шагом удалялись от страшного места по дороге.

Было темно и очень страшно. Хорошо, хоть трасса периодически освещалась проезжающими машинами.

Со временем страх отступил. Впереди нас ждали великие дела. Все позади, надо просто пережить этот день. Назавтра было намечено отправление в дальний путь. За ночь мы должны собраться в дорогу.

Поезд на станцию прибыл строго по расписанию. Все были в сборе. Вместе с группой ехала учительница русского языка Ольга Алексеевна.

Девочки разместились на четырех местах в купе и двух боковых, мальчики заняли все купе полностью. Ольга Алексеевна выбрала себе нижнее боковое место рядом с мальчиками. Оттуда легко будет присматривать и за девочками.

Поезд медленно тронулся с места и пополз мимо перрона, стоило тете Вале Булкиной отзвонить в колокол и показать машинисту желтенький флажок. На столбе сидел отец Зои Шагровой, ввинчивал в патрон лампочку, вдоль вагона шла мама Иры, переписывала вагоны прибывшего товарного состава, на выезде из станции стояла моя мама с желтым свернутым флажком. Она показывала, что стрелки переведены, путь свободен.

В груди у меня защемило: я так любила все происходящее здесь, что трудно было со всем этим расставаться. Подобные чувства испытывали многие из попутчиков. Ира долго махала рукой своим двум сестренкам, стоящим одиноко возле барака.

Дорогой Ольга Алексеевна много рассказывала о Ленинграде, пережившем страшную почти годовую блокаду, о залпе Авроры, начавшем эру большевиков. Мы с девочками без умолку тараторили о мечте быть счастливыми.

На эти высказывания из соседнего купе отозвался Айларов Серега, когда ему надоело слушать наши разговоры: