Елена Филон - Шакалота. Цена свободы

А разве могло быть по-другому?

Уверена, даже тётя Алла понимала, что расплата неизбежна и всё, что пыталась сделать, приводя квартиру в порядок – это сгладить «углы». И я рада уже тому, что родители никогда не узнают, на что их дом был похож ещё пару дней назад.

И даже Полина – уверена, – была готова к подобному. Это её ответственность. Вот только, к моему сожалению, отец вряд ли когда-нибудь поймёт, что кулаками уму-разуму младшую дочь не научит.

Мама приказывает мне не смотреть, кричит, что со мной они разберутся позже и одновременно пытается вразумить разъярённого отца не бить Полину.

– Давай просто поговорим с ней!!! – кричит отчаянно, так что – уверена, – все соседи вновь прижались ушами к стенам, чтобы завтра было что обсудить. – Не бей её! Андрей!!!

Но папа не слышит. Хватает Полину за розовый хаер, пытается развернуть, пока она до хрипоты рыдает, и вместо мягкого места попадает пряжкой по спине.

– Лиза, выйди отсюда!!! – кричит на меня мама, а я не могу… не могу видеть, как он бьёт её. Наказывает и сам не понимает, что делает только хуже!

– Лиза!!! – ревёт на меня отец, круто развернувшись. – Ушла к себе!!! Сейчас же!!!

– Только вместе с Полиной!!! – задыхаясь, кричу, рвусь к сестре, но мама перехватывает меня на полпути, а папа вновь замахивается, но так и замирает с поднятой рукой, потому что кто-то настойчиво звонит в дверь.

– Молодец! Добился своего?!! – сумбурно утирая ладонью мокрое от слёз лицо, кричит на отца мама. – Всех соседей собрал?!!

– Скажи им: пусть проваливают!!! – рычит папа, пока мама идёт открывать дверь. – Это не их дело! – Стреляет гневным взглядом в меня: – Я сказал тебе уйти в свою комнату.

– А я сказала тебе, что уйду только вместе с Полиной! – шиплю, глотая слёзы. – Это я виновата, понял?! Я устроила вечеринку! Меня избей! Давай!!!

– Лизаааа… – плачет на полу Полина.

– Думаешь, и тебе не ввалю?! Ты не меньше виновата!

– Так давай! Ударь меня!!!

– Андрей! – мама появляется в дверях кухни и выглядит сбитой с толку. – Там… там тебя спрашивают.

– Кто?!

– Иди сам посмотри.

Папа вылетает из кухни, а я тут же бросаюсь к Полине, обнимаю её, прижимаю к себе, позволяю рыдать мне в рубашку и слышу голос из коридора. Голос, от которого сердце до самого горла подпрыгивает, а на коже тут же вспыхивают мурашки.

– Давайте, выйдем. Поговорим, – с привычной холодностью в голосе обращается к моему отцу Яроцкий.

– Ты ещё кто такой?! Пошёл вон! Эй! Стой!!! Ты куда?!!

Макс показывается в дверях кухни и замирает на пороге. Смотрит на Полину, затем на меня, затем снова на Полину и на ремень на полу с тяжёлой армейской пряжкой.

«Что ты здесь делаешь?» – хочется наброситься на него с вопросами, но кажется, я вновь забыла как это – говорить. Просто смотрю на него огромными глазами и поверить не могу, что он здесь, он пришёл. Зачем пришёл?

Рука отца падает Максу на плечо и толкает обратно в коридор. Ещё успеваю заметить, как Яроцкий с силой сбрасывает с себя руку папы и звучит настолько жестко и уверенно, что даже у мамы лицо вытягивается.

– Статья 201 УК РФ, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. На собственных несовершеннолетних детей также распространяется. Влечёт наказание до пяти лет лишения свободы, – говорит Макс, и даже у папы слов для ответа не находится. – Выйдем, поговорим, или я звоню в службу опеки?

Папа возвращается довольно быстро, но больше не вижу на его лице решимости продолжить начатое. Полина при виде его плотнее прижимается ко мне, а когда отец подбирает с пола ремень, жалобно стонет. Но отец явно не собирается продолжать наказывать младшую дочь, отбрасывает ремень в сторону и под ошеломлённый взгляд мамы на шумном выдохе опускается на табурет.

– Что… что он тебе сказал? – шепчет мама, прижимая ладони к щекам. – Это ведь был… Максим Яроцкий? Одноклассник Лизы. Я помню его. Он… они с Костей дружили. Но что он здесь делал, Андрей?

– Значит так! – папа сурово смотрит на маму, затем на Полину и наконец, на меня. – Чтобы через пять минут обе лежали в кроватях. А вот этого… вот этого отморозка, – трясёт указательным пальцем, – чтобы я ни с одной из вас рядом не видел. Всё ясно?

– Что он тебе сказал? – задаю тот же вопрос, что и мама и замечаю, что во второй руке отец сжимает какой-то чёрный пакет.

– Папа…

– Ты меня слышала, Лиза!

– Он угрожал тебе? – стонет мама, оседая на соседний табурет.

Но папа вновь не отвечает. Протягивает маме пакет со скупым:

– На.

– Что… что это?

– Сопляк тебе передать сказал.

– Что это такое? – мама вытаскивает из пакета хрустальную вазу, которая уж очень похожа на ту, которая недавно была разбита и во все глаза смотрит на отца: – Что это значит, Андрей?

– Твою разбили. Сюрприз, – измученно вздыхает папа, проводя ладонью по красному, как бурак лицу.

У мамы, как и у меня, все слова заканчиваются. Обе, не отрываясь, смотрим на вазу, пока отец вновь не приказывает:

– Спать. Живо!

Помогаю Полине подняться и веду её к двери.

– Что он сказал тебе? – оборачиваюсь, вновь пытая шанс узнать, что Яроцкий тут делал. – Просто ответь.

– Что? – невесело усмехается папа. – Признался, гад, что это он здесь всё устроил, вот что! Сказал, что вы обе якобы ни при чём!

Мне отец больше ничего не сказал, но стоило замереть у двери в нашу с Полиной спальную и прислушаться, как вдруг желание наорать за безрассудство и одновременно сказать Яроцкому спасибо с головой затопило.

– Сказал, что если я Лизу хоть пальцем трону, он мне руку сломает, представляешь?

– Так и сказал?

– Да.

– Это всё юношеский максимализм, Андрей, – вздохнула мама. – Возраст у них такой. И тебе нужно извиниться перед Полиной. Ты слишком погорячился.

– Закрой уже дверь, – просит Полина, с головой накрываясь одеялом. – Не могу его слушать. Ненавижу. Ненавижу его.

Утром отец ни с кем не разговаривал и даже не стал возражать насчёт того, что Полина, сославшись на плохое самочувствие, решила в школу не идти. И на этот раз моя сестра не солгала – градусник и мама подтвердили.

Всю дорогу до школы Зоя не отставала с расспросами: «Как всё прошло?» и очень сочувствовала, стоило рассказать о том, что было вчера вечером. Визит Макса, разумеется, я не упоминала. Даже стыдно немного перед Зоей, с каждым днём у меня появляется всё больше секретов, которые я не могу ей рассказать. Но что уж тут поделать… сомневаюсь, что в ближайшее время снова смогу доверять людям, даже тем, кого считаю друзьями. Особенно – друзьям.

Как и предполагалось, старшие классы сегодня только тем и занимались, что обсуждением вечеринки и нашего с Максом поцелуя. Кто-то даже видео мне предложил посмотреть.

А стоило войти в класс биологии, как все резко замолчали. Ну, знаете, та самая неловкая ситуация, когда все только что обсуждали тебя, а ты делаешь вид, что совершенно этого не понимаешь.