Оксана Вздорик - Без памяти. Роман-размышление о женском счастье

Лера встряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Вдруг осознала, что Дима уже давно смотрит на нее снизу вверх, присев на колени.

– Да, девочка моя, нелегко тебе… Я полагаю, тебе нужно это прочитать, – он протянул ей довольно старый распечатанный конверт, – и, вероятно, лучше покинуть студию сейчас. – В руке его был телефон. Последнее сообщение было открыто. «Я вижу твою машину. Никого не слушай, выходи ко мне». Нет, это предпоследнее около часа назад. А последнее – 3 минуты тому – «Я вызываю милицию и мы войдем. А он пойдет за решетку».

Что это? Что это значит? Кому и за что Стас угрожает?

– Это ты пойдешь за решетку? За что?

– Я. Некогда объяснять. Я сам не очень-то понимаю. Тут – он указал на конверт, – все, что ты соизволила мне рассказать. Ты должна знать больше.

– Я не хочу туда!.. Не могу! – Лера чуть не плакала от беспомощности.

– Вот, – он протянул ей связку ключей. – Моя машина припаркована с другой стороны. Ты можешь выйти через заднюю дверь. Езжай ко мне, там пусто, но все же… Помнишь где я живу?

Взгляд Леры выражал такое отчаяние, что ответа не требовалось.

– Кутузовский проспект, д 7 кв. 38. Найдешь?

– Найду.

К воротам домовой парковки подъехала милицейская машина.

– Все, беги, – он поцеловал ее в лоб, как школьницу. – И да, это твое, – протянул ей тетрадь. – Я буду говорить, что не видел тебя.

– Спасибо.

Только выйдя на улицу Лера поняла, что не знает, к какой машине идти.

…Ключ от Nissan. Уже хорошо. Только бы был автомат…

Она нажала кнопку. Отозвался Ниссан Мурано. Руль слева, ручная коробка передач.

… Ять. И что делать? Сидеть в машине?

Лера никогда не водила коробку. Когда-то давно, когда он сдавала на права, она училась ездить на шестерке. Этот опыт ей крайне не понравился и, получив права, она всегда брала себе автомат. И ее первая машина – праворульная японка, и вторая такая же и нынешняя микра были с автоматическими коробками передач. Да и на отдыхе, когда они со Стасом брали машину на прокат, она всегда просила автомат, чтобы иметь возможность подменить его за рулем, если что.

Сейчас же выбора не было – не в прокате.

А если меня остановят? Я же забыла сумку! Ни прав, ни документов! А документы на машину ?

Она завела двигатель и залезла в бардачок. Там как по заказу лежали: документы на машину, доверенность на ее имя, права – дубликат, выданный три с лишним года назад…

Не помню я, чтобы его получала… Но я, похоже, много чего не помню… Выходит те права, что остались в сумке, не действительны уже три года? И я ни разу об этом не узнала? Ни разу никто не пробил по базе? Что совсем ничего не нарушила за три года? Выходит, нет .

В бардачке также лежали деньги, аккуратной стопочкой, прихваченной зажимом, купюры разных мастей.

…Какой предусмотрительный…

Лера взяла стопку, повертела, но считать не стала – не ее дело. А вот зажим показался ей знакомым. На нем была арфа или литера V, стилизованная под нее.

… Красивая вещица. Если бы я решила подарить ювелирное изделие мужчине, подарила бы именно это .

В студии зажегся яркий свет. Даже через плотные шторы Лера могла видеть, как по комнате явно ходили люди. Пора было ехать.

Лера собралась с духом, включила заднюю передачу и тронулась.

Хорошо еще руль с гидроусилителем, и не нужно использовать силу и бешено крутить баранку .

Она выехала со стоянки и двинулась в сторону центра.

Вечерние пробки уже рассасывались, но движение было по-прежнему оживленным. У нее заняло 20 минут доехать от Ленинского проспекта до Кутузовского. Третье кольцо как обычно двигалось плотным потоком.

Уже припарковавшись у дома номер 7, Лера сообразила, что ни разу за всю поездку даже не подумала о коробке передач, при этом явно переключала их… Не приходя в сознание…

Дом был сталинский, с высокими потолками и общим монументальным видом. Клумбы у подъездов ухоженные и цветущие. В таких подъездах обычно сидят не суровые вооруженные охранники, а любопытные и все знающие старушки – вахтерши.

А если меня не пустят?

Этих – а если? – сегодня Лера не могла себе позволить. Лера буквально чувствовала, как ее несет с горки вниз и она уже не может остановиться, развернуться и вернуть все назад. Придется доехать до низу. Фактически выбора то у нее не было – не сидеть же в машине. К тому же уже хотелось в туалет. Езда по московским дорогам всегда вызывала у нее это желание.

Лера решила оставить в бардачке все, что там нашла.

Там лежало, там пусть и лежит.

Заглушила мотор и стала разглядывать связку ключей, соображая, на каком этаже должна быть квартира 38. Дом пятиэтажный, следовательно, этаж пятый, второго подъезда.

Она решила, что лучше всего идти уверенным шагом как к себе домой, чтобы избежать всяких вопросов – Да Вы к кому, да зачем? Она вдруг поняла, что даже фамилии Димы не знает, а посмотреть ее на документах как-то не догадалась.

Встряхнула головой, поправила волосы, натянула улыбку и пошла…

– Добрый вечер, – нужно быть вежливой с консьержкой. В ее стеклянно-гипсокартовновой будочке старушка словно жила. Там были цветы, чайник, телевизор и старая продавленная тахта.

– А, Лерочка, добрый вечер. Давно вернулись? – старушка смотрела на Леру без удивления, но с вполне искорененной радостью, словно действительно по ней соскучилась. – Дима говорил, вы уезжали. Давненько вас не видели. Мы уж с Маргаритой Федоровной думали, не случилось ли чего. Ведь как вы уехали, Дима начал вещички перевозить. Говорят, купил где-то дом. А сюда исправно каждое утро заходит, проверяет почту, но вроде как уже не живет. Не ночует это точно… А… ключи у вас вижу есть… Значит, звонить не надо. Дима на всякий случай тут оставил свои контакты, если вдруг вы приедете, а его предупредить не сможете… А чего вы удивляетесь? Он всегда обо всем заранее думает, очень предусмотрительный.

Лера почувствовала, что лицо ее действительно имеет очень удивленное выражение. Попыталась вернуть на него легкую улыбку.

– Это точно. Сама его таким считаю. Спасибо, Ольга Паллна. – Лера умудрилась рассмотреть имя на бейдже – Воробьева Ольга Павловна. – Я пойду. Устала с дороги.

– Иди, иди, милая. Чемоданы то кто потащит?

– Да я налегке. Чемоданы потом приедут.

– А.. Ну ладно, а то лифт грузовой третий день не работает. Лифтер наш, Василий Федорович, в запое. Уж жена его и кодировала, и в центры всякие отправляла. Он месяцок походит трезвым, а потом опять. А ведь какой мужик был. Все бабы в округе Ленке завидовали…

Лера знать не знала, о ком говорила вахтерша и очень обрадовалась, когда лифт, наконец, пришел. На сегодня хватит ей собственных историй, до чужих дела не было.