Алеся Ганиева - Оборотень

В больнице до вечера задавали глупые вопросы, от которых меня начинало тошнить, кружилась голова. Пыталась держаться, но у меня это плохо получалось. Мозг взрывался от круговорота глупых вопросов, задаваемых одно и тоже разными путями. А больше всего убивало то, шло время – дело затягивалось к ночи. За окном было темно. Я точно знала, что волчонок будет ждать на нашей полянке, а меня нет. И как выбраться из лап правосудия докторов? Если сегодня не появлюсь, то он подумает, что я передумала о нашей дружбе. Невыносимо мое безысходное положение. И пожаловаться не кому…

– Ты устала, – ласково обратился доктор Ливертон. – Я вижу. Ладно, иди отдыхай, а завтра продолжим, – закрыл папку с какими-то бумагами.

– Что? Завтра? Опять? Вы же сказали, что я вечером домой поеду! – серьезно? Он решил меня оставить?

– Снова в лес собралась? – карие глазки засверкали, будто освежился после длительного допроса.

– Нет! – холодок по телу пробежал от его взгляда. Что за тип? Как трудно противостоять его словам и особенно уворачиваться от его требовательного взгляда.

– Тогда чего так засматриваешься на полную луну? Ждет кто-то там тебя? Может, вместе сходим, посмотрим? – перевел взгляд на небесное светило. Издевается или пытается вывести на чистую воду таким образом.

– Никто меня нигде не ждет! Отпустите меня домой, ну пожалуйста, – заныла, как меленький ребенок.

– Не могу! Какая-то ты странная. Нервная. Чего-то не договариваешь, Эмили!

– Да это вы меня доводите со своими глупыми вопросами о каких-то волках! – психанула на него и плевать, как он сейчас отреагирует на мой ор.

– О волках? Я ничего не говорил о волках? – удивленно вскинул брови – прокурор в белом халате! Надо же было так глупо попасться. А ведь он и правда ничего не спрашивал о волках. И тут он довольно улыбнулся и я поняла, что не так просто будет выбраться отсюда.

***

Никакие прошения моих родителей не помогали меня вызволить из лечебницы или, может, не особо и хотели. Отца я тут же возненавидела, хотя понимаю, что он только припугнуть хотел. За то он добился того, чего хотел, волчонка я больше видела и ничего о нем не слышала. Он так и остался для меня сказочным персонажем, которого видела только в образе зверя. Он нем я молчала, гуляла с ним только в своих фантазиях и иногда он мне снился. Со временем боль притупилась, но обида осталась; на несправедливую жизнь, на себя за тупость и неосторожность и конечно на папу с мамой, которые всему этому поспособствовали.

Родители после нескольких визитов стали редко навещать меня, так как я сама отказывалась порой выходить к ним. Не хотела видеть их, как они смотрят на меня и жалеют глазами. Они лишили меня всего: школы, друзей и просто элементарного свободного передвижения.

Приезжала один раз Катрина, но и её перестали пускать ко мне её родители. Конечно, кому понравиться, что их ребенок дружит с умалишенной! Да и мне не очень хотелось слушать от неё, как они все хорошо проводят время, а я тут пилюли жую.

Почти год здесь. Кажется, что и правда схожу с ума. Надежда выбраться отсюда давно потеряна. Внешний мир стал таким далеким и таким не реальным. Теперь мой лучший друг это доктор Ливертон, которого поначалу пыталась убедить, что мое место вовсе не здесь. Но постепенно руки опустились, медленно, но верно превращаюсь в ходячий овощ. Каждодневный визит кареглазого доктора больше не пугал – привыкла к его странным взглядам. Перестала обращать внимание на дурацкие вопросы, пропускала мимо ушей и не отвечала, словно и вовсе их не было. Вот как раз таки они и не давали ни на минуту забыть черного волка, которого скорее всего больше никогда не увижу, но и никогда не забуду. Здесь я и поняла, что значат слова: «Видно не судьба!»

После того неприятного разговора о Стиве Берне доктор Джексон не заходил ко мне, хотя раньше за день мог раз пять наведаться. Всегда считала его единственным нормальным и адекватным человеком в этих белых стенах. Где-то в глубине души рассчитывала на его понимание и содействие, но, видимо, зря. Как бы грустно это не звучало, но мир жесток по отношению к таким, как я.

Стив тоже не появлялся, наверно, отсыпается где-нибудь после дежурства. Сил набирается к ночной смене – урод! Как представлю, что он снова заступает на дежурство ночью, холодок бежит по телу.

– Эмили, – вошла медсестра, – Ты выпила свои лекарства? – подходит к тумбочке и проверяет уже пустые стаканчики.

Неужели Джексон обиделся на то, что я раскрыла ему глаза на его лучшего санитара? Да вот Мистер Ливертон больно и неприятно разочароваться в людях! Добро пожаловать в мой клуб! Обидно, что он мне не поверил, а может из-за того, что ни разу не зашел проведать? И сейчас отправил медсестру ко мне, видимо, сам побрезговал. Дрогнуло все внутри, от того, что ничего не вышло и ночь на подходе. Для полного букета, осталось стать жертвой насилия.

– Молодец, – мило улыбнулась женщина.

– Сегодня вы дежурите в нашем отделении? – с надеждой смотрю и молюсь, чтобы она ответила – да. Сижу и как маленькая, держу кулачки за свое желание и спасение.

– Нет, – губы сгибаются в улыбке, – моя смена как раз заканчивается. Сегодня Стив Берн дежурит. Он начнет обход немного позже, – приветливая медсестра направилась к выходу. Вот не везет, так не везет!

Смотрю, как она уходит, глаза бегают по палате. Мысли разные мелькают в голове, не могу молча сидеть и ничего не делать. Ещё одну ночь с извращенцем Стивом мне не пережить! Что, если в этот раз он действительно задумает изнасиловать меня?

– Ммм… Мисс? – не уверена, что знаю, что сказать, но и упускать шанс тоже нельзя.

– Эмили? – она повернулась ко мне. – Ты что-то хотела?

– Да! – сажусь на кровать и пытаюсь что-нибудь придумать.

– Ну и? – вопросительно смотрит на меня, а я никак не решу, что сказать?

– Я… ммм… а Доктор Ливертон ещё не ушел? – и вот зачем я только про него вспомнила?

– Вроде ещё нет, – подозрительно посмотрела на меня, – Что-то хочешь ему передать?

– Нет, – в голове пусто, а на душе тревожно. – Эм-м..

– Может ему сказать, чтоб он к тебе зашел? – смотрит и не понимает мое мычание. А ведь он не придет, если попросить.

– А можно мне к нему зайти? – выжидаю секундную паузу. – Если вы не против меня к нему проводить? – хитро улыбнулась. И вот зачем только мне это нужно?

Почему бы не попытаться ещё раз не поговорить с ним? Как начать разговор и что сказать? Мысли в панике забегали в моей коробочке под названием голова.

– В принципе, он не занят был, вроде… – задумчиво сказала. – Ну, если ты буянить не будешь! – улыбнулась.

– Нет, конечно! – пытаюсь быть милой.

За весь год ни разу не кричала и не устраивала истерик. Если только немного самому Доктору Ливертону, но он как-то вроде не в обиде был на это. Не знаю почему, но, как только попала сюда, пропало желание даже просто говорить, не то, что кричать или доставать кого-то из персонала. Порой с трудом понимала и отвечала на вопросы докторов, лень было лишний раз взглянуть в их наглые глаза.