Елена Милер - Избранные

В этот момент мой слух резанула последняя фраза Жарова:

– Вот и Женька может подтвердить мои слова!

В штабе так повелось, что вся, недавно нанятая в штаб молодёжь, называла Алфеева «Женькой», – мол, в Европе и Штатах все обращаются друг к другу по имени, а российское обращение по отчеству – вообще анахронизм! Но, чтобы новоиспеченный руководитель штаба, да ещё во время собственной презентации позволял себе такую наглую и глупую фамильярность – это уже перебор!

– Если мы работаем на кандидата в губернаторы, – с места сказала я, и в голосе моём был металл, – то он не может быть «Женькой». Никаких уничижительных обращений! Он – Евгений Алексеевич!

На мгновение в штабе воцарилась тишина.

– Разумеется! Извините. – сказал Жаров, и тут же поправил сам себя, – Евгений Алексеевич согласен с этим.

Я укоризненно посмотрела на Алфеева. Неужели он не понимает, что фамильярность – путь к презрению?! Неужели действительно согласен с ролью мальчика для битья, уготованную ему «партнерами» в предстоящей избирательной кампании?! Но Алфеев не видел этого моего взгляда. В этот момент он аккуратно складывал свои бумаги, готовясь закрыть заседание, и упорно делал вид, что происходящее его не волнует.

Сразу после заседания штаба я отправилась к Скриповой Светлане, рассчитывая побольше разузнать о Жарове. Мы со Светланой работали вместе на выборах брата. Она – настоящая кубанская казачка, яркая и бойкая женщина. Светлана любила посплетничать не меньше, чем громко попеть и вкусно поесть. Её не надо было тянуть за язык, чтобы узнать всё, что ей известно.

Её семья жила недалеко от центра в просторной квартире с высокими потолками. В их хлебосольном доме обычно бывало многолюдно. И в этот раз я застала там гостей. Светлана хлопотала на кухне, и я сразу вызвалась ей помочь. Улучив момент, когда никто не мог услышать нас, я спросила:

– Ты знаешь руководителя КРУ – Жарова Сергея?

– Так кто же его не знает!? – оживилась Светлана.

Буквально за пять минут, не отрываясь от нарезки закуски к пиву, и приготовления котлет, она рассказала мне всё известное ей о Жарове и даже высказала свои соображения относительно его роли в начавшейся избирательной кампании.

– На самом деле, то, что в начале девяностых он был держателем гей-клуба, – очень важно, – втолковывала мне она. – Там тусовался весь молодняк, ставший нынешней элитой Миссурска. Связи формировались именно там. Но ещё важнее, что потом он стал вице-президентом холдинга «Ауро». А президентом его кто был?!

Света лукаво взглянула на меня.

– Косычев?

– Да! И представь, он тоже идёт на выборы губернатора Миссурской области! Так что получается, что Жаров зависит не только от Сорокина, но и от Косычева. Он лоялен им обоим! А работать, говоришь, будет на Алфеева?! Молодец, – слуга трёх господ! Значит, между ними всеми сговор! Ох и грязной будет кампания!

– Странный вывод ты сделала, – я пожала плечами.

– Жаров – гениальный чёрный пиарщик! – чуть ли не с восхищением сказала Светлана. – Вспомни грязь, которую лили на твоего Сергея! Так вот, позже мы выяснили, что Жаров за этим стоял! Его у нас все боятся.

– Но мы же тогда справились!

– У нас была команда, – с ностальгией произнесла она, – сейчас таких и быть не может!

– Сговор, кстати, не обязателен, – высказала я своё предположение. – Может быть, приближая Жарова, Алфеев просто рассчитывает нейтрализовать его гений «черного пиарщика»?!

– Твой Алфеев родом из Кайногорска. Близко, конечно, – но не наш! И здесь он недостаточно влиятелен. Административный ресурс, без которого никуда, весь у Сорокина, деньги – у Косычева. Так что у Алфеева практически нет шансов. Никто ему Жарова за просто так не уступил бы. Кстати, Жаров и сам бы не пошел к аутсайдеру. Так что сговор очевиден.

Слушая Светлану, я в очередной раз поразилась тому, насколько по разному выглядит одна и та же ситуация из Москвы и на месте. Здесь мало кто мог предсказать, да теперь сильно недооценивают, появление на политической сцене Миссурска новой группы влияния – Полпредства Президента. В таком случае мне остаётся надеяться только на политическую интуицию Алфеева.

Миссурск, 11 февраля

Получив задание от Жарова, я занялась формированием районных штабов в отведенном мне территориальном округе.

Вопреки опасениям, в районах работать на Алфеева было легко. Выяснилось, что задолго до начала избирательной кампании электронные СМИ, совладельцем которых он был, успели сформировать у населения, да и у местных элит тоже, его позитивный образ. К тому же, на местах многие помнили и меня, и Сергея, поэтому охотно соглашались работать со мной на предстоящих выборах. Ежедневно я успевала нанять руководителей не менее двух районных штабов и, несмотря на усталость, была вполне удовлетворена проделанной работой.

Поэтому поначалу я не обратила внимания на то, что Жаров особо подчёркивает именно мои успехи, и только сегодня, когда на заседании Штаба он стал преувеличивать мои заслуги, я насторожилась: откровенную лесть, обычно используют для усыпления бдительности. В ожидании какой-нибудь пакости от Жарова, я с особым вниманием наблюдала за поведением Алфеева.

Он сидел в дальнем углу длинного стола, подперев кулаком подбородок, рассеянно слушал выступавших, и откровенно томился от бездеятельности. Стало понятно, что за то время, пока я ездила по округу, ситуация в Штабе изменилась. Похоже, не сложилось у Алфеева с Сухаренко, и он решил действовать по своему первоначальному плану, доверившись Жарову и тем, кто за ним.

Получается, мне здесь нечего больше делать. Даже если я ошибаюсь с выводом,– подумала я, – то все равно надо уходить. Нет смысла участвовать в грязной возне ради интересов едва знакомого человека, который, к тому же, совершенно не заинтересован во мне. Не стоило и начинать! О таких ситуациях говорят: не было бабе хлопот, так купила порося!

Миссурск, 12 февраля

Мне не хотелось больше никого видеть, и ни с кем разговаривать в штабе Алфеева. Поэтому я приехала с утра пораньше, когда там дежурит только Любовь Петровна.

– Это мои материалы, собранные в поездке по округу. Я систематизировала их и снабдила необходимыми пояснениями, – сказала я, и выложила папки на стол. – Передайте их Жарову. Всё! Я больше не приду. И зарплата мне не нужна.

От неожиданности пожилая женщина не нашлась что сказать и лишь согласно кивала головой.

Так будет лучше, – твёрдо сказала я самой себе и вышла на улицу.

Солнце ударило в глаза. Прищурившись, я повернулась лицом к освежающему ветру. Всё ликовало во мне от чудесного ощущения легкости и свободы. Это хорошо, – что я вовремя ушла, – нечего не потеряла, и мне не о чем сожалеть! – думала я, ощущая как благо освобождение от забот и размышлений об Алфееве и его избирательной кампании!