Мария Суворовская - Качели над Каспием

– Нет, Таша. Ты знаешь, я всегда входила в положение. Но ты недавно летала. Мы только запустили благотворительный марафон. Кто его будет вести?

– Я буду заниматься дистанционно, – оправдывалась Таша.

– Как ты это представляешь? Ты в правительство дистанционно будешь ездить? Или на расстоянии встречаться со спонсорами? – сарказм в её словах жестоко отдалял Наташу от бакинского праздника.

– Я возьму за свой счёт.

– Нет. Это окончательное решение. Не уговаривай, не стоит тратить ни твоё, ни моё время.

– Пожалуйста. Я болею. Мне надо отдохнуть, подлечиться… Я потом с новыми силами больше сделаю. Я больничный за десять лет ни разу не брала! – Таша с надрывом пыталась убедить начальницу сжалиться и отпустить.

– Нет. Разговор окончен, – резюмировала Мария Михайловна.

И телефон отключился. Таша на эмоциях поехала и взяла билет. Потом отправилась в магазин, купила новые платья, сапоги, аксессуары. Настроение было так себе. Переступить, нарушить принципы, пойти против правил было непривычно. Но она уже всё решила. Неведомая сила упорно вела её к аэропорту. Мама была против. Но её советы не действовали. Даже если бы отменили все рейсы в Баку, она поехала бы на машине. Сломалась бы машина – пошла пешком. Решение было непоколебимо.

Трудно было предать, обмануть Марию Михайловну. Эта женщина по-матерински вела её десять лет в компании, пестовала, воспитывала, учила. Она многое вложила в Ташу. Помогала ей стать лучше, взрослее, как бы сказали сейчас модные бизнес-тренеры, эффективнее. Начальница знала все перипетии истории с Русланом, советовала, напутствовала. Можно сказать, они дружили, как могут дружить две женщины, связанные рабочими вопросами. Им всегда было о чем поговорить, кого обсудить. Это тесная дружба была рабочим двигателем. Доверительные отношения их тандема положительно сказывались на продвижении проектов и инициатив, они поддерживали друг друга, не давали интригам и внешним раздражителям сломать их выстроенную стратегию, которая практически всегда была успешной. Мария Михайловна успокаивала её во время развода с первым мужем, выбивала ей премии, посылала в интересные командировки. Таше было позволено больше, чем другим. И Наталья это ценила. Всё, за что бралась Наташа, приводило к триумфам компании и радости руководства. Взять билет и улететь означало отправиться в один конец. Это был вызов. Начальникам, себе, судьбе, будущему. На тот момент Таша до конца не понимала, что творит, какие последствия могут быть у этого опрометчивого поступка. Спустя годы она пожалеет, что не поговорила с начальницей по душам. Впрочем, тогда это было невозможно.

Трезвые мысли проснулись уже в Баку, к третьему дню пребывания. Лежа в ванной, Таша наконец-то поняла, что её могут уволить, как говорится, по статье. Тогда она написала заявление на отпуск за свой счет и отправила его по электронной почте… Конечно, её уволили. Две недели спустя, по возвращении. Правда, по-человечески. По собственному желанию. Гробовая тишина в офисе, сотрудники, отводящие глаза в сторону, проступающие слезы при сборе в коробки личных вещей. Позже она взглянет на эту ситуацию по-другому и в целом будет благодарна судьбе за такой поворот событий. Но тогда наступила невесомость. Отсутствие опоры. Она держалась. Пыталась строить свое дело. Благо были связи, настойчивость и вера в собственные силы.

Да, она планировала беременность. Да, она хотела ребёнка от Рагимова. Да, она мечтала, что этот ребёнок чудесным образом поселит её навсегда в Баку. Она будет просыпаться в квартире на Гаджибекова, смотреть в панорамные окна на Каспий, ходить беременной в ожидании чуда по Приморскому бульвару. Придумает себе какое-то красивое занятие. Например, будет писать книги, создавать капсульные коллекции одежды или откроет маленький магазин детских вещей. Господи, где была её рассудительность? Она спала, усыплённая мечтой, иллюзией счастья. Которое, казалось, было так близко.

В день, когда она утром лежала ногами вверх, Таша отправилась в мечеть. Надела длинное глухое платье чёрного цвета и пришла в старый город в Лезгинскую мечеть. Ей хотелось попросить помощи бога. Ехать вечером далеко одной в православный храм она не решилась. До Ичери Шехер было подать рукой. Тем более, что Таша где-то вычитала, что чтение молитвы в доме другой религии усиливает её силу. Её спокойно пропустили в женскую половину, и час Таша общалась с богом. Пока женщины рядом читали намаз, она обращалась к небесам с православными молитвами, всеми, которые помнила. Таша чувствовала вибрации в теле, верила, что бог слышит её призывы подарить сына. Сына, который приблизит её к Руслану. И она перестанет бояться его потерять.

Мечеть Ашура пропитана стариной. Говорят, её построил в 1169 году мастер Наджаф Ашур Ибрагим оглу. Это в простонародье мечеть именуется Лезгинской. Так она стала называться после нефтяного бума XIX века, когда в Баку наблюдался большой приток рабочей силы, в том числе и из Дагестана. Для проведения религиозных обрядов эта мечеть была предоставлена рабочим-лезгинам. Мечеть по объёму имеет форму параллелепипеда. На южном фасаде позднее были открыты два небольших окна. Небольшой вход в форме стрельчатой арки, расположенный в северо-восточной части мечети, ведёт в широкий однокамерный молельный зал. Таша знала и помнила, что Руслан – лезгин, родился на границе с Дагестаном, в Хачмазе. Придя в мечеть Ашура, Таша словно пыталась воздействовать на него – через его религию, через его мир, в который никогда не могла попасть полностью.

В тот вечер в Баку было очень ветрено. Ветер пронизывал. Руслан обещал поужинать вместе и не приехал. Она шла одна по городу. Чужому и родному одновременно. Она сжимала кулаки, закутывалась в легкую норковую накидку. Тогда Таша не понимала, что один маленький, пусть и очень желанный эмбрион не сможет побороть систему. Многовековую систему. Религию, традиции, ценности, общественное мнение.

– Ты бы вышла за меня замуж?

– Это предложение? – радостно спросила она Рагимова.

– Почти. Просто интересно.

– Если предложение, то… – выдержав паузу, – наверное да. Как я могу тебе отказать? Тем более, Наташа Рагимова – прикольно звучит.

Глупая. Глупая и наивная девочка. Детская вера, юношеский максимализм. Повзрослевшую себя она позже будет спрашивать – зачем он задавал ей этот вопрос? Кажется, был в их истории момент, когда Руслан был готов пойти против родителей, окружения. За полгода до беременности он сажал её в самолет со словами:

– Езжай выбирай свадебное платье.

А она улетала в предвкушении, с порхающими в животе бабочками.

– Алло! Алло! Иванова, я тебя не слышу. Говори громче. Или давай я тебе перезвоню, – Руслан быстро говорил на том конце провода.