Мария Суворовская - Качели над Каспием

– Это важно. Подожди.

– У меня переговоры. Мне неудобно говорить. Давай позже.

– Я беременна, – неловко, со скрытым ликованием сказала Таша.

– Что? Не слышу…

– Я жду ребёнка, – уже громко и более уверенно сказала Наталья.

– Перезвоню. Жди, – прошипел в трубку Руслан, словно находился в месте, где разговоры совсем запрещены.

Она тогда так и осталась стоять недвижимо около окна маленькой съёмной квартиры на первом этаже. Не понимая, что делать. Поставить чайник? Позвонить подруге? Плакать? Смеяться? Эмоции качелями раскачивали организм. Руслан перезвонил через пару часов.

– Надо делать аборт. Тебе прислать деньги? – слова острой иглой через ухо проникли в мозг.

– Ты что, сошёл с ума? Это мой ребёнок, и я его люблю. Мне всё равно, какое ты примешь решение, – речь Таши умышленно приняла официальный тон. Сердце билось. Тошнота подступала.

– Какой ребёнок? Нет там ещё никакого ребёнка. Там нет души, сердца ещё нет. Иди в больницу. Тысячи женщин делают аборт.

– Тысячи делают, а я не буду, – глаза Таши налились слезами.

– Тебе не нужен сейчас ребёнок. Мне не нужен, – слова били. Пощёчина за пощёчиной. – Ты начинаешь бизнес, ребёнок будет мешать.

– Какой бизнес? Я сейчас говорю о ребёнке, о нашем ребёнке… – эмоции взяли вверх. – Это живое существо, созданное из тебя и меня. Неужели ты не понимаешь? Тебе его не жаль?

– Жаль, – спокойно отвечал Руслан. – Но сейчас не время. Не время, понимаешь?

– Я ненавижу тебя, – смогла выдавить Таша и положила трубку.

Два дня молчания. Два дня истерик. Мама тоже была за аборт. Потому что абсурдность ситуации переходила все границы. Мужа нет, работы толковой нет, квартиры своей нет. Нет, нет и ещё раз нет. А Таша отвечала:

– Да! Я буду рожать.

И она бы родила. И она бы воспитала. И смогла бы. И пережила бы. И всех бы переубедила. И доказала бы. Но нет у жизни сослагательного наклонения. Всё так, как должно быть. И причины не в прошлом. Они в будущем, в котором у Таши другие роли. Теорема без доказательства. Всё решилось само собой. У небес свои планы на нас. Руслан перезвонил через два дня после новости. Таша несколько раз не взяла трубку. Потом ответила.

– Прости. Прости меня, – Рагимов мог и умел использовать показательно несчастный тон. Но Таше хотелось сохранить хладнокровие и не поддаться сиюминутному желанию всё мгновенно исправить. Простить.

– За что? Ты сделал выбор. Руслан, ты взрослый человек. Прощать не за что.

– Оставь ребёнка. Мы что-то придумаем. Я буду помогать.

– То есть ты не зовёшь меня замуж, не предлагаешь переехать. Ты что-то потом, где-то и когда-то придумаешь. Ты сам себя слышишь? – Таше было уже нечего терять.

– Успокойся. Просто я не был готов к этой новости, – он, видимо, готовился к разговору, и выбить его из эмоциональной стабильности Наташе не удавалось.

– Руслан, я оставила ребенка. Это моё решение. Ты можешь жить своей жизнью. Я ни к чему тебя не обязываю. Пока я не понимаю, как построить свою жизнь с ребёнком. Но время всё расставит по своим местам.

– Я люблю тебя, Зараза.

– Не стоит, – обида бушевала в Таше. И радоваться она не могла.

Мама давила. Деньги заканчивались. Надо было работать, ездить на встречи. Холодный февраль, общественный транспорт. На машине Таша осмеливалась передвигаться только по родному маленькому подмосковному городку. Это сейчас она колесит по Европе, Москве, дорогому сердцу Баку и везде чувствует себя как дома. А тогда всё было иначе. И на другой конец Московской области двадцать шестого марта она отправилась на электричке, потом на метро, следом на автобусе. Провела встречу, вернулась в московский офис. Замёрзла, набегалась. Зашла в туалет и увидела кровь. Руки задрожали. Быстро вызвав такси, Таша рванула домой. Позвонив подруге-гинекологу, Таша всю дорогу молилась. Смотрела в окно на грустный пейзаж ранней весны. Слякоть, мокрый снег, почти дождь, тоскливые черные прогалины и депрессивное серое небо. Каждой деталью вокруг мир не предвещал ничего хорошего.

Гоша подпевал радио. А Таша ехала и думала, какое красивое осеннее небо в этом октябре. Девственно чистое, без единой тучки. Дорога на работу наполняла детской радостью. И воспоминания, кружившие в голове, были не тягостным грузом, а другой жизнью, другой Ташей, к которой было любопытно возвращаться. Та Таша однозначно добрее, проще. Сегодняшняя Наталья жёстко и адекватно оценивает людей, иногда цинично делит их на нужных и не очень, когда того требуют обстоятельства. Не любит, когда её пытаются использовать и манипулировать ею. Наталья Иванова уже как три с лишним года замужем. Две попытки родить после той трагической потери не завершились успехом. Внематочная. Замершая. Что-то сбилось в материнском коде, надломилось в душе. Миллионы сданных анализов. Всё хорошо. Всё гладко. Всё абсолютно нормально. Разные клиники, талантливые врачи. Все в один голос обнадеживают следующими попытками. Но этой весной она чётко решила, что, если организм против, она пойдёт другим путём. Она перелопатила всю федеральную базу данных детей без попечения родителей, готовых к усыновлению. Окончила школу замещающих родителей. Уговорила мужа. Кирилл долго не соглашался. Но, посещая с Ташей школу по выходным, постепенно сдался и принял решение – им это нужно. Наташа раскидала запрос по всем знакомым. Понимая, что ожидание в наше время может занять годы, Таша вспомнила, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И активно объезжала детские дома, органы опеки в регионах.

– Наталья, есть мальчик, три с половиной года. Думаем, вам с мужем надо посмотреть его, – звонок был неожиданным.

– Мы можем на выходных через неделю, – Наталья была готова вылететь хоть завтра. Но понимала, что это решение двоих и надо выбрать удобное и для Кирилла время.

– Хорошо, мы предупредим профессиональную семью. Приедете на футбольную тренировку и посмотрите. Он ходит в секцию для самых маленьких.

– Принято. Я посоветуюсь с психологом, как лучше себя вести, – ответила Таша.

– Вы интуитивно всё сделаете правильно, – успокоили на том конце провода. – Только мы хотели предупредить, что у Георгия нерусские корни. Мы не знаем точно национальность. Но вы вроде указывали, что не против другой национальности?

– Это неважно. Если можно, пришлите фотографию. Любопытно.

На фото улыбался позитивный и смешной малыш, смуглый, с раскосыми глазами и слегка приплюснутым носиком, его брови стремились срастись в одну линию, а хитрый прищур гарантировал, что парень точно будет нескучным. Таша считала дни и часы до встречи.

Был прекрасный летний день. Они сильно нервничали с Кириллом. Но как только увидели маленького Гошу, сразу поняли – он их и ничей больше. День с ним был особенным. Они испытали с Кириллом чувства, совсем позабытые, а, может, и вовсе уникальные. У Таши – одиннадцатилетняя дочь, у Кирилла – в Лондоне живет десятилетний сын. Оба родили детей в очень молодом возрасте и долго привыкали к роли родителей, а к маленьким детям в двадцать с небольшим относились как к последним куклам. Сейчас же они смотрели на Гошу как на чудо.