Антонина Дельвиг - Когда позовет смерть

– Так, значит, не хочешь разговаривать, – насупил светлые брови брат. – Как знаешь…

– Нет, хочу, хочу, – спохватилась Маруся; в другой раз не снизойдет до нее. – Но только, извини, я никого не подозреваю…

– А я подозреваю абсолютно всех, – отрезал братец. – Это на первой стадии расследования, пока нет никаких достоверных фактов. Потом, конечно, будет произведен отбор.

– Как, и меня тоже? – поразилась Маша.

Арсений критически оглядел ее с ног до головы.

– По здравом размышлении, пожалуй, нет, – с сожалением покачал он головой. – Хоть ты и потолстела на целый килограмм, о чем уже, по-моему, известно всей Греции… Нет, должен огорчить, Машка, кишка у тебя пока тонка. Трехлетнего ребенка, может, и смогла бы перекинуть через парапет… но не старушку.

– Что ты несешь? – Маруся буквально захлебнулась возмущением. – Какого еще ребенка, ты хотя бы чуть-чуть думай!

– Себя я тоже исключаю, – не обратив ни малейшего внимания не ее протест, бодро продолжал Арсений – во-первых, мне известно, что это не я, во-вторых, инвалиду трудно было бы это сделать чисто по техническим соображениям… Положим, руки у меня сильные, это да, но вот колеса откатились бы в сторону – вряд ли бы она стала дожидаться, пока я свою тележку на тормоз поставлю, как ты думаешь…

На это Маруся только фыркнула.

– Все остальные вполне могли это провернуть, – завершил братец.

– Как, ты и Жули сюда приписываешь? – возмутилась Маша.

– Почему же нет? Рослая, тренированная женщина… Как два байта переслать!

– Зачем бы ей это понадобилось?

– Мотивы от нас пока скрыты… да мало ли! Припадок бешенства, помутнение, мы же ничего о ней на самом-то деле не знаем.

– Как тебе не стыдно, Арсений! Она хороший, добрый, сострадательный человек… Она… Короче, я не желаю слушать про нее гадости!

– Все, все, успокойся! Мы обсуждаем возможности. Я же не говорю, что она это сделала… могла сделать… Все, молчу! Теперь о других. Что ты скажешь о Мелиссе?

– Мелисса… – задумчиво протянула Маруся, – она настолько вялая, тягучая, куда ей с таким характером кого-нибудь сбросить с обрыва. Совершенно не представляю ее в подобной роли. Потом она только с первого взгляда такая противная, мы несколько раз с ней разговаривали: вполне даже ничего, нормальная женщина.

Арсений кивнул.

– То есть даже ты вынуждена признать, что особа она малоприятная. А насчет ее вялости – так в подобных тихих омутах как раз все черти и водятся! Потом, если с тобой кто-то вежливо поговорил, это еще не значит, что человек приличный. Естественно, она вполне светская, и, в общем, не дура. Глазками своими маленькими зыркает вполне даже осмысленно.

– Вряд ли Жули стала бы с ней так долго дружить, если бы она была совсем мерзкой.

– Это не аргумент.

– Ну, к чему Мелиссе это делать, подумай! Опять сумасшествие, припадок гнева? Так любого можно приплести.

– Пока нет фактов, стоит обсуждать только возможность совершения преступления, и высказывать свои домыслы, а также симпатии и антипатии. Характер в таком деле много значит. Возьмем, к примеру, такого сладкого и красивого Шерри. Просто спрашиваю, мог наш «Дональд Дак» совершить подобное деяние или не мог? Была у него возможность? Была. Сил предостаточно. Мотив? Как и у остальных – неизвестен. Пойдем дальше. Предвижу бурю негодования, шквал визга и брызги слюны. Заранее готовлю платок, дабы утираться… Малкович, вот ведь интересная фигура. Тут перед нами открываются воистину бескрайние горизонты. Гипнотизер! Росточку в нем маловато, согласен, но в отличие от остальных он вполне мог ввести ее в транс и заставить саму спрыгнуть с парапета – бедняге могло казаться, что она спускается с лестницы или ныряет в бассейн, да что угодно! Здорово, правда?

– Но зачем, зачем? – устало пробормотала Маруся, опускаясь на ближайшую скамейку.

– Лучше бы тебе не сидеть на камне, мама тебе этого не позволяла…

– Скамейка теплая, солнце, смотри, вон какое… Так зачем?

– Ты сама говорила, Мина была еще не старая, может, он предложил ей сердце или там руку, не знаю что, а та отказала. Обидела его – у карлика наверняка имеется целый букет комплексов. Вот злой старикан и обозлился – не доставайся же красотка никому! Прыгай!

– Глупость, какая глупость, – прошептала Маня едва слышно и громче добавила: – То есть, получается, ты допускаешь возможность самоубийства. Это все меняет.

– Доведение до самоубийства с помощью гипноза, это ровно такое же убийство, как если стукнуть человека топором по черепушке. Какая разница? Хотя нет, что это я… стукнуть топором можно и случайно, в состоянии аффекта, а вот запрограммировать человека на то чтобы прыгнуть в пропасть, не замышляя его убиения, абсолютно невозможно.

– Но все равно тогда получается, она и сама могла спрыгнуть. Безо всяких внушений. Как справедливо подметил Малкович, нельзя исключить такую возможность. Что если она была неизлечимо больна?

– Тогда бы там остался стул. А его не было. Злоумышленник убрал его.

– Не понимаю, зачем кому-то понадобилось это делать. Наоборот, стул следовало туда принести, тогда об убийстве сейчас, скорее всего, не было бы и речи.

– Пожалуй, Малковичу стоило его там оставить, – задумчиво пробормотал Арсений.

– Да что ты к нему привязался, – вскипела, наконец, Маша. – Убийца был нормального роста и достаточно сильный. Он сбросил Мину вниз и ушел. О стуле он в тот момент попросту не подумал!

Арсений внимательно посмотрел на сестру.

– Вот видишь, сколько можно сделать вполне логичных выводов даже из ничтожной горстки имеющихся фактов, если на мгновение включить мозги, – бодро подытожил он.

Маша только головой покачала.

– Почему, интересно, он не работает? – девушка поднялась со скамейки, подошла к фонтану и положила руку на мраморную голову одного из дельфинов, украшающих каменную чашу: хотелось уже переменить тему. – Здесь же не бывает морозов, даже зимой.

– Может, трубы проржавели, которые воду подают, а хозяйке неохота из-за этого портить раскопками весь газон, а может, внутри тайник с кладом, а сам фонтан для отвода глаз… а может, там под плитами труп зарыт, например, любовника нашей хозяйки, а может…

– Все, давай продолжим, – прервала Маруся поток подросткового сознания: брат явно не собирался отвлекаться от занимательной темы убийств. – Обсудим теперь вчерашних гостей. Насколько я понимаю, ариец Эрик с женой, конечно, вне всяких подозрений. Как же, он тебя в гольф учит играть, а это дело нешуточное!

– Нет, почему же, – явно смутился Арсений, – Я ни для кого не делаю исключений. Конечно, они тоже под подозрением, как и все остальные. Зато вследствие моей игры в гольф я немного о нем знаю: он работает в каком-то крупном немецком издательстве. С Жули не встречался около десяти лет, но решил заехать повидаться; она его тепло приняла, пригласила приехать с женой. Лизе очень понравился остров, и они решили остаться здесь на весь отпуск. Неплохой теннисный игрок, я пару раз наблюдал за его игрой с Шерри.