Ирина Шитова - Мой Прекрасный Принц

– О, я это, хотела спросить. Помните, вы мне обещали репетитора. Так вот. Он мне нужен. Срочно.

– Ах, да, это, – директор ненадолго задумывается, прежде чем продолжить: – Понимаете, фройляйн Марта, ученица, которая должна была вам помочь в этом вопросе, весьма трудная особа. И пока у меня с ней не получается договориться. Но я обещаю вам, что на следующей неделе решу этот вопрос.

– Хорошо бы, – как можно трагичнее вздыхаю я, чтобы Петр Алексеевич полностью проникся моим бедственным положением. – Я просто безбожно отстаю от остальных.

– Я понимаю вас, и постараюсь помочь, – сочувствие в его голосе убеждает, что директор действительно не оставит меня в беде.

– Я надеюсь на это. Спасибо.

Попрощавшись с директором, я решаю сходить в душ. Массажный душ. Не знаю, что уж там за прислуга должна была жить в этой комнате, но если у них есть массажный душ, то я хочу быть прислугой.

Я скидываю с себя всю одежду прямо на пол, подхватываю две ароматизированные свечки, которые мне подарила официантка за то, что я побыла ее моделью равнозначно подопытной крысой, и пританцовываю в сторону ванной комнаты. Спустя полчаса кайфа под струями воды с приглушенным светом и включенной музыкой на стекляшке, я чувствую себя обновленной и вдохновленной.

Из душа я выхожу также пританцовывая, завернувшись в одно полотенце. Встряхиваю свои влажные волосы, чтобы они быстрее высохли. А потом вижу их. Анушка и Алекс стоят на пороге двери, которая разделяет наши с фон Дервизом комнаты. В руках у Сухостоя включенная стекляшка и, кажется, она снимает меня.

– Что за черт? – зло спрашиваю я, пытаясь прикрыть свои самые значимые места.

– Да, красотка, покажи нам свои прелести, – ржет этот упырь.

– Без полотенца было бы лучше, но и эти фотографии произведут фурор на всех школьных сайтах и досках, куда мы их спроецируем, – зловеще комментирует свои маниакальные наклонности Анна.

– Может, попозируешь нам, фройляйн Марта? – не унимается Леха. Блин, не думала, что он такой козел.

Лаааадно. Мы еще посмотрим кто кого.

– Конечно, – улыбаюсь я, как можно более соблазнительно и принимаю чувственную позу. При этом, конечно, стараюсь, чтобы стратегически важные места все же не выглядывали из-под полотенца.

Алекс весь цепенеет и жадно пожирает меня глазами. Вот так, мальчик. Ты у меня на крючке.

– Ты точно шлюшка, – шипит Сухостой, заметив реакцию друга, и опускает стекляшку. – Пойдем, Алекс, у нас есть все необходимое.

Дверь закрывается, а я тяжело опускаюсь на кровать. Нет, этот вход точно должен быть замурован. Проходной двор какой-то! Я беру стул и подпираю им дверь. Хватаю одежду, запираюсь в ванной и там одеваюсь, продумывая план мести.

Эти двое явно действовали по наводке Красавчика. Ведь лично им я ничего не сделала, а вот фон Дервиз думает, что я хочу лишить его папочкиного наследства. Он боится меня, а значит ненавидит. Ведь страх – это самый сильный в мире катализатор для ненависти. Боженьки, да как они не поймут, что если бы я этого хотела, то объявилась бы гораздо раньше!

Но просто так спускать им это я не собираюсь. Я училась в школе-интернате с пятого класса и ездила, как и большинство учеников, домой только по выходным. Все это время я жила в предоставляемом государством общежитии вместе с сотней других ребят. И поверьте, если вы считаете, что закон выживания работает только в джунглях, то это не так. В том обществе, в котором росла я, действовало единственное правило – или ты, или тебя. Я предпочитала, чтобы я. И если сразу не поставить себя, то потом станет только хуже.

Я устраиваюсь на кровати и активирую стекляшку. Так, так, так. Посмотрим. Снимала Сухостой, значит, взломать придется ее устройство. Надеюсь, у меня это получится.

Мама не могла позволить себе купить мне кроме самого простенького смартфона еще хоть что-то. Но когда я начала учиться в интернате, который располагался в районном городке, то я смогла проведываться в магазин электроники. Я подружилась с одним охранником, который позволял мне приходить к нему в его ночное дежурство и аккуратно, не оставляя следов за собой, пользоваться товаром. Правда, для этого мне приходилось убегать из общаги по ночам. Но, слава Богу, за столько лет существования этой школы-интерната, там была уже отлажена схема побега – через окно на втором этаже на крышу сарая соседнего участка, а там уже и на землю.

Мне понадобилось два часа, прежде чем я буквально породнилась с операционкой стекляшки. Еще полчаса на то, чтобы найти и хакнуть планшет Анны. И вот она моя награда – мои фотографии. А ничего так получилось. Я прям красотка тут. И ноги в этом полотенце просто шик. Так, и что же мне сделать. Просто удалить? Скууучно. Может, подставить лицо Сухостоя вместо моего. Луучше… Хотя, вот что…

Ложусь я спать крайне довольная собой. Остается только надеяться, что она спроецирует эти фотки на все интерактивные доски, не просмотрев их еще раз заранее. Ох, и повеселимся!

Выходные прошли чудесно. Все разъехались, и никого не было видно в жилом корпусе. Алина Анатольевна тоже уехала, но проверяла меня по видеосвязи каждые три часа. Половину воскресенья я провела на кухне в столовой, общаясь с поварами и официантами, и помогая им непосильным трудом. Нужно ли говорить, что за это мне доставались лакомые кусочки, и к концу дня я чувствовала себя объевшимся хомячком?

Но вот наступил понедельник, и мое настроение вновь скатывается к отметке ноль. Правда, я с предвкушением все же жду шоу «Попытайся опозорить Марту» (да, я уже начинаю привыкать к своему настоящему имени, что даже мысленно себя так начинаю называть).

Ждать представление приходится не так уж и долго. На третьем уроке, как раз у ведьмы Анфисы, внезапно доска начинает моргать и изображение на ней меняется. Я только успеваю заметить, как Сухостой быстро что-то сворачивает на своем планшете. Интересно, как это она смогла подключиться к доске? Тоже хакнула? Хм, сомневаюсь. Судя по ее характеру, скорее уж сперла ключи доступа у администрации. Но как бы то ни было, шоу началось. Я в предвкушении откидываюсь на спинку стула и начинаю любоваться сменой занимательных слайдов. Впрочем, как и все в классе. Как и, в общем-то, и все в школе.

Итак, рассказываю вам, что эта глупышка спроецировала на всеобщее обозрение, даже преждевременно не проверив, что у нее в папке.

Гифк первый – грязная бомжика, ковыряющаяся на помойке. Противная драная одежда, засаленные волосы и смешная вязанная шапочка в яркую полоску. Вот она медленно поворачивает к нам лицом, и мы видим… собственной персоной Аннушку с дохлой крысой в зубах.

– Это не то…, – взвизгивает Сухостой, выдавая себя. Но ее никто не слышит, так как раздается дружный ржач и стоны отвращения.