Любовь Сушко - Тайна «Лунной сонаты». Пленники любви

– И все-таки поиграй, – настаивала она, – я хочу слушать эту музыку.

Старик готов был сделать для нее что угодно, но он прекрасно понимал, что это не в его власти.

Жаклин видела, что он в затруднении. А он не мог объяснить ей, что Пианист появляется только, когда сам этого захочет, и он не может вызвать его по своему желанию.

Старик ощутил свое бессилие, растерялся и не знал, что ему делать дальше.

– Для этого должен быть особенный повод, но я постараюсь все устроить.

Он не мог ей сказать, что его игра ее разочарует, повергнет в уныние. Но что-то подсказывало ему, что он должен молчать. Возможно, все как-то разрешится, а признаться никогда не поздно.

№№№№№№№

До вечера было еще далеко, но он страшно боялся, что не сможет выполнить этого обещания. Ведь никогда прежде он не нарушал данного слова. Но тогда все зависело только от него самого.

Жаклин чувствовала, что дед хитрит не случайно. Во всем, что с ними происходит, есть какая-то странная тайна, которую он не может ей открыть. Может быть, исполняет музыку Привидение, о котором так много говорят слуги. Кто-то из предков иногда появляется и дарит ему и всем обитателям замка чудесную музыку. Наверняка была какая-то таинственная история о вдохновенном, но несчастном музыканте, внезапно скончавшемся от какой-нибудь чумы или холеры, и так и не успевшем явить миру своего божественного дара.

Пианист был немного обижен, когда узнал, что его принимают за заурядное привидение. Но девчонку можно было простить, ведь она еще и подумать не могла, кто на самом деле перед ней находится, но в проницательности ей не откажешь.

Двойник решил на этот раз не ставить старика в трудное положение и тихим лунным вечером сел к роялю. Он понимал, что в том, что Жаклин так быстро поправилась, желая услышать эту музыку еще раз, есть и его заслуга. И не то чтобы он гордился этим, но ему было приятно сознавать такое. Хотя в кои это века он кого-то воскрешал, нет, не было такого, но когда несколько веков видишь только исторгнутые из тел души, можно для разнообразия и спасти такую очаровательную герцогиню.

№№№№

И в сумерках зазвучала музыка. Жаклин не знала, Старику ли удалось уговорить того, другого, или он сам решил ей приятные минуты доставить. Но она, немного покачиваясь от слабости, спустилась вниз, в первый раз за много дней.

Пианист на этот раз был один. И сидел он где-то сбоку, так, что пламя свечи не захватывало его. Он играл в таинственность или на самом деле не хотел, чтобы его видели. Это подтверждало все подозрения, с ним связанные. И Жаклин решила принять правила игры незнакомца. Ради его музыки, она приняла бы какие угодно его условия.

Она все больше убеждалась в том, что это не ее дед. Они, конечно, были очень похожи. Но ее душу нельзя было обмануть.

Но если этот тип заставил ее жить, то она не станет выяснять, кто он такой и откуда явился. Она даже боялась подумать о том, кто может скрываться в теле великолепного герцога Ра. Но в ее душе появилась надежда на то, что все будет не так замогильно, как в первые дни ее бытования здесь.

«Она меня считает Всемогущим, – с усмешкой думал он, – пройдет еще немного времени, и она потребует воскрешения ее брата. Нет, детка, не стоит заблуждаться, хотя это и лестно для меня, но не стоит просить так много. Вообще ни о чем не стоит просить, – расплачиваться придется слишком дорого, а плата может оказаться непосильной».

Так думал он, импровизируя. И создавать божественную музыку ему и на этот раз удавалась.

Жаклин погрузилась в свои размышления настолько, что не заметила, как смолкла музыка, и исчез Пианист. Она уверяла себя, что заметила бы, как он уходил. Но какие же великие тайны скрывала эта музыка.

Она медленно пошла к себе, но знала, что каждый вечер будет ждать его появления. И не таким пустым и безжизненным казался ей замок, пока здесь жила ЕГО музыка. Не все закончилось, может быть, еще не закончилось ничего, – думала в это время Жаклин, и чему- то ласково улыбалась.

Когда она силилась вспомнить тот первый вечер, после выздоровления, то все время вспоминала разное. Иногда ей казалось, что Пианист разговаривал с ней, и даже сказал ей о том, что музыка будет звучать не всегда. Для этого нужен особый повод, особое настроение, а потом ей вдруг казалось, что она не говорила с ним. И это она сама подозревала, что все так же неожиданно исчезнет, как и начиналось. И тогда она снова останется совсем одна, а этого ей вовсе не хотелось. Но она понимала, что пока не стоило грустить о том, что может и не случиться.

Нужно жить сегодняшним днем и не думать о том, что, вероятно, сбудется или не сбудется в грядущем. Но одно было понятно и ей, и старику – она выздоравливала, и Бог услышал ее мольбы. А разве мог он не услышать такое.

Старик думал о том же самом. Он понятия не имел, сколько ему еще оставалось, но знал, что время, которое ему отпущено, он проведет вместе с Жаклин. Он даже думать в те тревожные дни уже не хотел об одиночестве. И беда тоже лечит, а ему есть для кого и для чего жить. И если что- то его тревожило, только то, что она с восторгом и радостью ждал вечера и Пианиста. Он мог видео, как захватывала Музыка душу его внучки, как уносила ее в неведомые дали. Он мучительно хотел признаться ей во всем, даже если она и посчитает его сумасшедшим. Он боялся только ревности к Пианисту, которая может внезапно возникнуть. А уж он мог оценить ситуацию, соперник у него был грознейший и тягаться с ним бесполезно.

Тревога не покидала его души, хотя ему хотелось как можно скорее от нее избавиться.

Как человек может радоваться избавлению от физической боли.

Жаклин казалось, что она снова на свет народилась. А потом все меняется – вспоминается все то грустное, что в его жизни случалось, и радость испаряется, незаметно уходит куда-то. И страшные потрясения возвращаются, раны снова начинают кровоточить.

Музыка заставила девушку забыть о нестерпимой боли, но как только дивная симфония смолкала, сразу же вспоминался Серж. Ей так не хватало любимого брата в те дни. И тогда она ясно чувствовала, что больше ничего не изменится, пока не совершится возмездие. Убийца, повергший ее в пучину ада, должен понести заслуженное наказание. И эти помыслы не оставляли ее. Почему он должен жить, любить, радоваться солнцу, если хладнокровно им убит тот, кто был в тысячу раз лучше его?

Старик заметил то странное состояние возбуждения, которое не оставляло в те дни его внучку. Он боялся, что это с ней творила музыка, и тот, кто в его обличии неизменно садился к роялю. Значит и он был виноват в том, что происходит. Она, увидев его вопросительный взгляд, произнесла:

– Месть, должна совершиться месть