Сергей Аданин - Возвращение с Лоэн. Роман

Между тем, Лоэн, чтобы избавить себя от мучительных размышлений о судьбе Джеральда, решила, что он всё-таки жив и здоров и в конце концов вызволит её отсюда. Она гнала от себя мысли о том, что Джеральд мог умереть, или что-то в этом роде. Но «я здесь, а он неизвестно где» – время от времени подкатывало тяжёлым комком к горлу, и было так больно, будто его резали. Слёзы давались ей теперь так болезненно, что она стонала – солёные реки её лучезарных глаз истощились, но не истощились пока её страдания…

В человеке задумано всё гармонично. Если у него кончаются слёзы – значит, должен наступить и конец страданиям, либо сойти на нет восприимчивость к ним. Если страдания чрезмерны, они иссушают нервы, искажают для человека реальность и могут надломить его… Нет, наверняка Ред Беннер не подозревал, какое благо он совершил для Лоэн, что дал ей передышку на несколько дней. Всё-таки, не смотря ни на что, она внутренне собралась и даже как-то успокоилась. Она ждала, что всё это когда-нибудь кончится. Она приказала себе не думать о самом худшем, втайне надеясь на чудо – что двери вдруг откроются, и войдет Джеральд. А не этот… Она всегда верила в чудо, с тех самых пор, как помнила себя. Она даже не в шутку, а всерьёз – на всякий случай – молилась в душе всем богам туземцев, чтобы и они пришли ей на помощь…

Рой Мелли тоже не терял времени даром. Пока нельзя было «работать» с Лоэн, он более плотно занялся «версией», которая у него в голове сама собой уже начала складываться. В её «объективности» у него даже и сомнений не возникало – слишком узкий «коридор» для вариаций. Он более плотно занялся и капитаном авиалайнера, доставившего сюда этих странных «гостей». Пилот шёл как свидетель – пока. Его временно – тоже пока – отстранили от работы, и он сидел «под подпиской» в Риносе, в своём доме, исправно являясь на дознание. Его показания были путаны, в своё оправдание он сказать ничего не мог, хотя и улик против него не было – прямых улик. Но Рой был уверен: всё указывает на определённый «интерес». Но пока он не нашёл ничего примечательного – кроме того, что этот пилот несколько лет назад был тоже «временно отстранён» за то, что без всяких разрешений согласился вывезти из резервата двух каких-то девиц, которые мечтали жить в Теонии, а не на «скотском ранчо» своих родителей в окружении туземцев. Это кое-что, конечно, значило в смысле характеристики этого типа, но Рой в своих предположениях шёл гораздо дальше. Ему грезилась «сеть». То есть разветвлённая, хорошо укрытая, со своими «тайными высокими покровителями». Преступный синдикат, организующий полёты в колонии, с «доверенными группами» в самих колониях. Цель? – да просто всё: золотишко. Нажива. Там золото моют, сюда везут. Там много, наверное, людей, мечтающих жить в Теонии и её федератах – в красивых домах. А не в дебрях. Золото и «цивилизация». Вы нам – золото, мы вам – цивилизацию.

Но в какой-то момент Рой оставил пилота в покое – пока. Тот не будет говорить, пока не заговорят «главные герои» – Лоэн, прежде всего.

В эти дни Рой также более плотно занялся и самими сокровищами – их оценкой, привлёк самых опытных спецов. Но за несколько дней они так и не сумели назвать сумму – всю сумму, в которую можно было бы оценить сокровища. Первоначальная оценка – в сорок миллионов – нуждалась в очень солидной корректировке. Один из оценщиков сказал, что вполне может статься, что общая цена всех этих камней, слитков и «побрякушек» перевалит за сто миллионов. Среди них – образцы блестящей ювелирной работы, предметы, имеющие большую художественную и историческую ценность. Нет, определённо – такие сумасшедшие деньги, превышающие трёхгодовой бюджет Риноса, нельзя «заработать» или получить в подарок… Рой уже видел конец этого дела: художественные ценности поступают в музей, а всё остальное – в казну.

Он пока гнал от себя эти мысли как мешающие делу, но на «заднике» сознания всё равно возникали картины, приятно щекотавшие воображение. «Только скопцы не бывают честолюбивы, – говорил он сам себе, – тем более, в обществе, где рвение „во благо всех“ поощряется».

«Кому по праву должны принадлежать эти сокровища, раз уж они оказались здесь? – думал скапатор. – Конечно же, Риносу. Если не выяснится, что эти двое прихватили из Эннау весь его «золотой запас». «Но это – вряд ли, – в это Рой не очень верил, – есть ли там вообще такое понятие? Скорее всего, это какой-нибудь клад, или сокровища древних храмов и святилищ, и возвращать их не придётся… А этих двух – «на галеры». Чтобы другим неповадно было лезть в резерваты, грабить туземцев и уничтожать их ну очень самобытную культуру». «Ходят в перьях, и пусть – раз им нравится, – почему-то насмешливо думал он. – А вообще-то всё, что в земле зарыто, принадлежит обществу, а не отдельным людям. Если бы у нас это было не так, мы бы сейчас дрались все со всеми – кто больше схватит и чья власть. И в итоге снова бы вернулись в пещеры, – делал вывод скапатор, – откуда и вышли. В дом родной, так сказать».

Было ли это знание личным убеждением скапатора? Он бы, не сомневаясь, ответил: да. Или это было просто вставлено в его сознание? – учителями в школе, окружением… В любом случае, это было его «установкой». Сознательной. А подсознательной? Скапатор не копался в себе. «Самокопание, – он считал, – удел праздношатающихся».

«Сколько на эти деньги можно сделать для Риноса! – мечтал Рой Мелли, – построить общественных зданий, жилых домов, дорог, которых вечно не хватает. Да это просто мощнейший толчок! В Ринос потянется ещё больше людей. В нём будет жить миллион человек, почему нет? И за всем за этим стоит он – скапатор.

«Скапаторчик, – нежно обзывал он себя, – скапаторишка… Да они сделают меня пожизненным „председателем правительства“, умолять будут – ну Рой, чего тебе стоит?». Он с юмором так думал. «Дорогой сын дорогой матери – воплощённая её мечта – на вершине людской пирамиды».

Да, он посмеивался над собой, конечно. Но при этом полагал: «А что плохого в честолюбивой мечте, кому от неё хуже?». «Хотя дело-то такое, – отдавал он себе отчёт, – там, где не просто большие, а очень большие сверхденьги, там и опасно может быть, сверхочень опасно: меня могут убрать». И он намеренно делился этими соображениями с руководством и коллегами. Страховался. И шёл на этот риск с радостью – такое дело выпадает раз в жизни. И оно – меняет эту жизнь. Оно может вознести человека на такую высоту, о которой тот даже не помышлял… И ещё Рой знал точно: тот не достоин власти, кто страшится гибели и поэтому не идет на серьёзный риск. Но пока – всё было «тихо», никаких «воздействий».

«Кто не мечтает, тот не живёт», – говорил себе Рой частенько, – себе и другим. А раз есть мечта, намечаются и цели. Сначала ближние. И начинаешь пролагать путь. Как-то само собой это даже получается. Стоит сделать только шаг к цели, откуда-то берутся силы, которых у тебя раньше не было, энергия особого рода – первопроходческая. И «первопуток» лежит через какую-то Лоэн Мейн – всего лишь «глупую-красоточку-лошадочку».