Лидия Будрик - Кузнец

– Галка, что случилось? – в недоумении смотрела на нее Валя и шла за ней по дому.

– Ты зачем пришла? – безразлично спросила она на ходу.

– Да… ко мне прибежал твой сосед Серега и орет: «Беги, говорит, к Галине у нее беда»! Я поверила и побежала.

– Ужас! – закрыла она лицо руками. – Теперь все село узнает.

– Ты можешь сказать, что у тебя стряслось?

Галя убрала руки от лица, шагнула к дивану, плюхнулась на него, а сама призналась:

– Подралась.

– С кем?! – в недоумении смотрела на нее Ушакова и её глаза расширились, как кофейные блюдца.

– С Иркой Кузнецовой.

– За что?! – не могла поверить та. – Что тебе вообще с ней делить?!

– Валь, ну… почему я такая несчастная?

Валентина присела рядом, сразу протянула руку, пожалела ее по плечу и жалобно произнесла:

– Галюльчик ты мой, ну, что у тебя опять стряслось?

– Я иду, мороженное ем… никого не трогаю, – стала рассказывать она дрожащим голосом, – а эта… как вылетит и орет: я, говорит, глаза тебе выцарапаю! Я чуть мороженым не подавилась. И такая обида на меня напала! – призналась Галя и смахнула набежавшую слезу. – Думаю: за что она так со мной? А она орет и орет… Ну, я тут, как разошлась… Как пошла её лупить… Все ей припомнила.

– Так… это не тебя побили, а ты отлупила?! – с радостью в голосе переспросила ее Ушакова.

Галина вздернула свой аккуратный ровный носик вверх и уверенным тоном ответила:

– Попробовала бы она меня побить!

– Она сказала, за что кинулась на тебя?

– Сказала… будто я у нее мужиков увожу.

– Я поговорю с ней!

– Нет! – вскрикнула Сивакова и схватила ее за руку. – Ты никому и ничего не расскажешь, даже своему Мишке!

– Галь…

– Все, Валя! Это останется между нами!

– А если она еще раз кинется на тебя! Что тогда?

– Тогда… ты ей отомстишь за меня… посмертно.

– Дура! – выкрикнула Ушакова в сердцах и отдернула от нее свою руку.

– Она тоже меня дурой называла… – проныла Галина и вновь заплакала.

Валентине стало жаль её, она обняла подружку за плечи, а сама тихо сказала:

– Ну прости меня.

– Валь, ты знаешь, что я сейчас подумала: продам дом, уеду в город, никто там меня не знает. И будем мы жить с Колькой тихо и спокойно.

Валя оторопело посмотрела на нее и тут же вскрикнула:

– С ума сошла?!

– Устала я одна. И жить так дальше не хочу.

– Замуж тебе пора.

– Нет, – мотнула она головой, – не хочу.

– Это ты сейчас от обиды так говоришь, – смотрела на нее Ушакова с сожалением. – А замуж все хотят. Даже те, что говорят: будто не хотят.

– Вот в городе, может, и найду кого…

Потом помолчала немного и выдавила:

– Обидно… – и слезы вновь покатились по ее щекам. – После Юрки у меня никого не было, – стала признаваться она. – Сколько мужиков клеилось, а я ведь ни с одним… Все своего ждала. Думала, встречу, полюблю, а тут… какая-то Кузнецова права качает. И за кого?!

– И за кого? – тихонько полюбопытствовала Валентина и заглянула в ее глаза. – Не за Степана случайно?

Она мотнула головой, не желая выдавать всей правды, а сама закрыла глаза ладошками и замолчала.

– Да уж, обидно! – попыталась успокоит ее Валя и вновь погладила ее по руке.

А Галя убрала руки с лица и жалобно проныла:

– Какой-то медный таз, а корчит из себя хрустальную вазу…

– Да она не таз даже, а так, ржавая посудина! – поддержала ее подруга.

Галина засмеялась сквозь слезы, а потом подумала и тихо сказала:

– Приведу себя в порядок и за Колькой пойду.

– Правильно! И я с тобой пойду. Вместе веселее будет.

– А я сегодня, первый день на вождении была, – напомнила она, грустным тоном.

– И как? – насторожилась сразу Ушакова.

– Как первый раз, ничего не получается, инструктору нагрубила.

– Ты нагрубила этому мачо?!

– Да. А он обиделся и накричал на меня.

– Ну сегодня точно не твой день! – убежденно ответила Валентина и тихо засмеялась. Она вновь обняла подругу за плечи, прижала её к себе и озабоченно сказала:

– Ничего, у тебя все получится.

– Ты… правда пойдешь со мной за Колькой?

– Конечно. Я и Мишке сказала, чтобы меня скоро не ждал.

– Обидится.

– Ну и пусть, – махнула рукой Валя, – это ему за то, что не отпустил меня учиться на права.

Галина быстро привела себя в порядок и уже вскоре, они вышли из дома. У калитки все еще стоял Захаров, видно ждал очередных новостей, чтобы было чем потрепаться по селу. Завидев подружек вместе, тут же пошел им навстречу и сразу спросил:

– Галюньчик, соседушка, что у тебя стряслось-то?

– Так, Серега, – строго заговорила с ним Валя, – шел бы ты домой!

– Так, я помочь хотел! Может, кого наказать надо, так я с удовольствием вступлюсь за Галчонка!

– Иди, Серега, иди уже! Кина не будет! – злилась на него Ушакова, зная его канючный и нудный характер.

Они с трудом отцепились от него и проулками спешно ушли на другую улицу.

В небе ярко светило солнце. Стояла теплая летняя погода, а на душе у Галины было тяжко и тоскливо. Надо было поднять себе настроение, ведь мать все обязательно заметит, от нее ничего не скроешь. Она видит дочь насквозь, но чаще молчит и боится обидеть свое любимое чадо.

Подойдя к дому, в котором жили ее родители, Галина с трудом, но надела на лицо улыбку и вместе с Валентиной вошли в калитку. Коля игрался у дома и, заметив мать, сразу же бросился к ней.

– Мама приехала! – закричал он от радости.

На радостный крик внука из дома вышла Нина Ивановна. В голубой футболке, в серых бриджах, босая, она застыла в дверном проеме и внимательно смотрела в сторону подружек. Ей недавно исполнилось пятьдесят лет, чуть выше среднего роста, с темными длинными волосами, которые тоже закручивала в тугой пук. И этим они с Галиной были сильно похожи. Большие голубые глаза были всегда серьезными и даже строгими. Впалые щеки изрядно подзагорели под лучами июньского солнца, и от этого женщина выглядела молодо и красиво. Она была стройна, ухожена, одевалась со вкусом и современно. Галя следила за ее гардеробом свои зорким взглядом, желая, чтобы ее мама была самая красивая и сама модная на селе. Работала Нина Ивановна в отделе соцзащиты и занималась всякого рода выплатами населению.

Увидев дочь и Валентину, поприветствовала их и сразу пригласила подружек в гости. Но те наотрез отказались, объясняя это тем, что они спешат и у них много неотложных дел. Они забрали Николая и поспешили со двора.

Валентина пригласила Сиваковых в гости, но Галя категорически отказалась, ссылаясь на плохое настроение. И они с сыном вернулись домой.

Галя улеглась на веранде на диван и задумалась. В голове крутились разного рода мысли, но все они сводились к одному – к Степану. Девушка понимала, что полюбила этого русского богатыря, и теперь ей предстоит принять его или отвергнуть. Она видела и знала, что и сама нравится ему, и не просто нравится. И эти его слова, что какая-то женщина в селе пришлась ему по сердцу, были обращены именно к ней. И для нее он рассказывал тогда в машине всю свою биографию, хотел понравиться, хотел увлечь в разговор. А его глаза, такие голубые и выразительные, они так смотрели на нее, этого нельзя было не заметить. Но что же делать дальше? Нет, Галина не боялась Кузнецовой. Дело было в другом, завяжутся отношения, а что если он уедет? И что тогда? Тогда на сердце рана, а в душе печаль? Опять печаль? Но так не хочется никаких печалей, и когда же будет радость в жизни? И Галя твердо решила: надо подождать и не кидаться во все тяжкие, как сказал сам же Рогов.