Эдуард Барсегян - Старик и девственница

Если раньше и возникало у меня желание пообщаться с кем-либо из приятелей, то после знакомства с Анной я старался всячески избегать таких встреч. Мне хотелось побыть одному. Честнее – мысленно с Анной. Правда, в мозгу не формировалось что-то конкретное, был какой-то сумбур. Мой ум привык анализировать полученные данные и выдавать конечный результат. Но здесь не было ничего определенного и, в принципе, не могло быть какого-либо законченного решения. Но дух Анны обволок меня, и вырваться из него я был не в состоянии.

Пройдя по подземному переходу, я возвратился с моей прогулки к Сурб Саргису. Поднимаясь по лестнице, ведущей к церкви, я заметил, что на капоте моей машины сидит Анна. Она была в короткой клетчатой юбке и в красной блузке с открытой спиной. Она была убийственно красива. Я подошел к машине с ее передней стороны. Анна вся сияла и, смеясь, поздоровалась:

– Привет, Старик! Ты сегодня где-то задержался, и я стала переживать.

Она сидела на капоте, облокотившись обеими руками за спиной на него, а ноги, сомкнутые вместе, устроились удобно справа от нее, согнувшись в коленях, тем самым, обнажив передо мной все округлости. Анна, не отрываясь, смотрела на меня, прекрасно понимая, что делает. За моей спиной было лишь ущелье и далекий Арарат. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них хитринку. В ответ, она медленно стала поднимать в сторону левую ногу, и передо мной открылась ее главное богатство, которое она возвела в ранг святости. Я смутился и вновь посмотрел ей в глаза, а она, кокетливо надув губки, обиженно спросила:

– Старик, ты почему отвел глаза? Неужели она тебе не нравится? Это же совершенство, над которым Бог трудился более всего и добился своего, заставляя людей совершать ради нее самые безрассудные поступки. Всмотрись, насколько она красива в своей сложной эстетике.

Я выполнил ее просьбу и протянул обе руки, приглашая сойти с автомобиля. Она сама соскочила с капота и, подойдя ко мне, обвила шею руками. Ее рот был слегка приоткрыт, и она дышала им мне в лицо. От нее несло свежестью и молодостью, запахом жизни. Она сводила меня с ума своей непредсказуемостью, непоследовательностью в поступках. Я не мог различить в ней ее непосредственность от ее сознательно исполненного действа. Был ли это конфликт моего возраста с молодостью, не знаю. Но фактом было то, что Анна все более подчиняла меня себе.

Я невольно обнял ее за талию и стал ждать ее приказаний. Когда ее учащенное дыхание прекратилось, она произнесла:

– Старик, я очень проголодалась, пошли в наш шалаш. А по пути я отвечу на твои вопросы, которых, подозреваю, у тебя накопилось немало.

Повиснув на моей руке, она повела меня в сторону Проспекта.

– Старик! Я вот подумала, что действительно в природе вещей всегда имеется две стороны: и хорошая, и плохая. Скажем, сейчас: смотрящие на нас прохожие уверены, что перед ними дед со своей внучкой или, в крайнем случае, отец и дочь. И это нам на руку!

– Извини, а кем мы приходимся друг другу?

– Что ж, будем считать, что это твой первый вопрос. Сегодня наш вечер посвятим пресс-конференции на двоих. Итак, кем мы приходимся друг другу? А никем! Зачем приписывать какие-то ярлыки нашим отношениям? Нам приятно быть вместе, и этого достаточно! Обозначим лишь некоторые постулаты, определенные мною. Постулат первый. Я девственница и останусь таковой до конца жизни. Постулат второй. Мое тело исключительной красоты и создано в качестве эталона женщины. Бог с определенной периодичностью создает это совершенство, напоминая людям, что есть истина. Мое тело можно лишь созерцать, но не пользоваться им. Постулат третий. Исходя из первых двух постулатов, я обладаю правом выбора мужчины, который обязан выполнять любые мои пожелания. Но это и так понятно, поскольку не может быть мужчины, который не повинуется желанию красивой женщины.

– Извини, Анна, но я знаю мужчин, которые безразличны к чарам женщин.

– Старик, это не мужчины! Теперь постулат четвертый. Выбранный мною мужчина является моим рабом и переходит в мою собственность, подчиняясь любым моим желаниям. Этот мужчина мною выбран. Им являешься ты, Старик. Это основные постулаты. Остальные будут по мере поступления. У тебя есть возражения?

– Если честно, то со стороны выглядит цинично. Но, судя по тому, что я принимаю эти постулаты и польщен твоим выбором, то, сказанное тобой, безусловно, верно. Признаю, что сам факт выбора меня в качестве твоего раба является фантастичным, и я его принимаю. Но, в контексте твоих постулатов, мне не понятно, зачем тебе нужен мужчина? Хотя теперь могу предположить, почему твой выбор пал на старика.

– Как видно, ты не вник в суть моих постулатов. Во-первых, выбор был сделан мною, и твоего желания я не спрашивала! Во-вторых, мне нужен именно настоящий мужчина, которым ты, несомненно, являешься. Если помнишь, наше знакомство я начала с этого. Хоть и звучат мои слова нагловато, но это правда, и ты об этом знаешь, и без меня ты больше не сможешь жить!

– Не буду спорить. Но если я выбран тобою, почему ты каждый раз исчезаешь и не даешь возможности тебя найти? Подарила бы для начала номер своего телефона. Мне не известно о тебе ничего: ни происхождение, ни место жительства, ни образование, ни сфера интересов, и тому подобное. Это похоже на анкетные данные, но это естественное желание, как мне кажется.

– Что значит, я исчезаю? Старик, ты, видимо, сказанное мною, принял за некую игру. Но это истина – ты мой раб. А зачем рабу искать меня? Когда ты мне понадобишься, я сама приду к тебе. Что касается телефона. У меня его просто нет, он мне совершенно не нужен. Я живу одна и не желаю быть для кого-то необходимой. Если мне кто-то нужен, я сама звоню, а для этого собственный телефон не стоит носить с собой.

– Но так не бывает, Анна! Ты живешь в человеческой среде и не можешь не контактировать с нею.

– Это враждебная для меня среда! Среда, которая все время пытается меня поглотить. Среда, в основе своей, потребительская, жадная и примитивная. Увидев нечто, у нее срабатывает единственный инстинкт: как это можно использовать для своего потребления. Приведу один пример из детства.

Мы, пройдя улицу Амиряна, подошли к Площади. Здесь Анна предложила посидеть у фонтана. Естественно, я с удовольствием согласился, так как присутствие воды, тем более в городе, всегда приятно. Усевшись на парапете, Анна продолжила:

– В детстве, каждую весну и осень мы с мамой ездили на две недели в деревню. Там наш дом стоял на улице, где росли огромные платаны. Так случилось, что именно на деревьях перед нашим домом в год два раза останавливалась на ночлег огромная стая красивых перелетных птиц. Я не знаю, что это были за птицы, но по размеры они были чуть меньше голубя. Собственно, прилет птиц и был основной причиной того, что мама привозила меня в деревню именно в это время.