Эдуард Барсегян - И смерти нет – невыносимо!

© Эдуард Вагаршакович Барсегян, 2021

ISBN 978-5-0055-3312-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что есть музыка? Ответ на этот вопрос Антонио Страдивари искал всю свою сознательную жизнь. До самой смерти. Природа наградила его талантом создания музыкальных инструментов. Но не эта способность сделала его великим. Великим его сделал поиск ответа на этот риторический (для многих) вопрос. Искусству изготовления музыкальных инструментов его обучил Николо Амати, у которого молодой Антонио служил бесплатным учеником в их родном городе Кремоне. Технику изготовления инструментов юноша осваивал быстро, чем восхищал своего учителя. Имея природный талант к такому роду деятельности, он легко реализовывал желаемые результаты по звучанию музыкального инструмента. И не руки сделали великим Антонио Страдивари. Он нес на себе крест исключительного музыкального слуха, что относило его в мир избранных внеземных людей, создающих и ощущающих музыку, ибо в ней есть нечто нематериальное, которое лишь вскользь достается обычным людям. Страдивари пришел к скрипке, так как лишь она могла приблизить его к реализации тех непостижимых звуков, которые приходили к нему откуда-то свыше и не давали покоя. Бог не имеет привычки давать одному человеку все. Бог милостив и наделяет каждого человека лишь одним талантом, но распознать свой талант он оставляет на волю его обладателя. Не распознавший в себе поэта, будет несчастлив, уйдя в науку. Антонио это осознал быстро. Музыку он ощущал всем существом своим, до нюансов, доступных лишь композиторам. Однако сам не мог создавать музыку. Ему даже не удавалось прилично играть на скрипке, хотя прилагал к этому большие усилия. Зато он умел давать возможность композиторам реализовывать их тончайшие музыкальные мысли в виде реальной музыки, доступные слушателям. Николо Амати не мог не распознать этот талант своего ученика, и где-то подспудно в нем возникала ревность. Но талант, пусть даже ревностно, уважительно относится к другому таланту.

Страсть является неоднозначно определяемым понятием. Во всяком случае, ее истоки могут носить в себе неожиданную побудительную основу. Страстью Антонио Страдивари был вулкан Этна. Так случилось, что в 1669 году, когда ему было 25 лет от роду, он впервые оказался в Катании. Там на его глазах взорвалась Этна. Никакое описание произошедшего события не могло отразить это демоническое воздействие на людей, когда были смешаны несколько чувств: ужас, страх, тревога, поклонение могуществу и восторг от необъяснимого трепета. Из-за извержения величественный замок Урсино, находящийся у берега, оказался в 2,5 километров от воды. Для эмоционального человека, каким являлся Антонио, испытанный стресс преобразовался в необъяснимую страсть, постоянно влекущую его к Этне. И надо же было тому случиться, что в 1693 году, когда произошло следующее могучее извержение Этны, поглотившее дома более 27 тысяч человек Катании, Антонио Страдивари вновь оказался свидетелем неукротимого явления природы. На этот раз он догадался, откуда приходят к нему звуки удивительных тембров: их издавала Этна. И если верить древним грекам, это был результат деятельности бога Гефеста, живущего в недрах неспокойного вулкана. Мощь Этны была настолько велика, что в виде неслышимых для обычных людей звуков достигала Катании. Для Страдивари это были звучания камертонов самых разных высот, под которые он подводил свои инструменты. И не было другого секрета, который он якобы скрывал от своих учеников. Талант непередаваем, его можно получить лишь от Бога. Отдавая дань источнику своих вдохновений, Антонио Страдивари, будучи 90-летним стариком, посетил в последний раз свою любимую Этну. Он многое знал об этом стратовулкане. После каждого извержения жерло кратера закупоривалось собственной магмой, и Этна находила новые пути для выброса своей страсти, образуя множество боковых вулканических кратеров. Великому мастеру эта гора представлялось в виде огромного сердца, где каждое мощное извержение разрывало его изнутри, оставляя неизлечимую рану. Но она жила благодаря самоотверженному желанию сохранить себя, прикрывая раны пеплом. Но конец неизбежен во всем. И когда-то останется лишь бездыханный памятник в виде горы под названием Этна. Старик понимал это. Утешением для него была лишь приближающаяся собственная смерть.

Сын Марии не успел осознать свою смерть, поскольку после страшной боли на кресте пришла невесомая легкость, а на зов к матери он получил быстрый ответ. Она пришла почти мгновенно и, как всегда, вместе со Стариком. Как только люди не описывали смерть! А оказалось тривиально просто. Наука требует любую гипотезу подтвердить опытом. А как быть, если не создан механизм материализации идеи? Не дав однозначного определения душе, наука обязывает ее визуализировать. Неужели подавляющее число человечества во все времена ошибалось, веря в свое существование после смерти? Да и Сын Марии не верил в свои путешествия в прошлое, объясняя их как фантазии, реализованные во сне. Естественно, Анна-Мария и Старик были обескуражены, увидев сына. Умиротворение, постигшее их после невероятно тяжелых стрессов, не давало осознать истинную картину произошедшего события. Сын Марии, прижавшись к матери, сказал: «Прости, мама! Все прошло. Теперь мы будем вместе навсегда». На мгновение Старик вздрогнул, услышав страшное слово «навсегда». Сын Марии продолжил:

– Да, мама и папа, навсегда, поскольку мы умерли по моей вине, и попали в мир, где не существует смерти, поскольку всему живому уготована лишь одна смерть, в обмен на жизнь. Если помните, я упражнялся в рассказах о своих путешествиях в прошлое. Сам я не верил тогда в это, но все оказалось правдой. Не будем скорбеть по прошлому. Мы все равно пришли бы к этому, разве что в другой последовательности. Могло бы случиться так, что мы оказались в одной возрастной группе, что создало бы определенные неудобства. Теперь мы навсегда останемся такими, какими оставили жизнь. Пройдет время, и вы осознаете, какие произошли с нами метаморфозы. Мне несколько легче, поскольку при жизни я интересовался этим. Для начала скажу, что принципиальная разница между мирами жизни и смерти заключается в том, что мир жизни был основан на времени и пространстве, а здесь исключилось пространство и существует лишь время. В силу этого, мы все здесь бестелесны и существуем в виде душ, о которых много слышали, но мало верили в них. А время незыблемо. Если пространство было возможно преодолеть, то время могущественно. Приведу неуклюжий пример. Между вами, моими родителями, был жесткий непреодолимый огромный временной барьер, который создавал многие препятствия и неудобства; а пространство вы преодолели легко, зачав меня. Здесь время не видоизменилось. Мы сколь угодно далеко можем уйти в прошлое, встречаясь с душами людей того времени, но будущее нам недоступно.