Лариса Малмыгина - Принц и нищий для русской золушки

Через два часа я стояла в коридоре медицинского и, отойдя в сторону, слушала, как Ирка заявляла девчонкам, что уступает Ваську мне за ненадобностью.

– Пааадумаешь, – вскинув длинный носик, рассуждала она. – Кто Васька и кто я? Он из рабоче-крестьянской семьи, а я дочка мэра города, могу рассчитывать на равную партию. Говорят, скоро сын Грозовского из Англии прилетает, вот его-то я и очарую.

– Очаруешь, – хихикнул сзади Корнеев, – ну-ну, действуй.

– А что он делает в Англии? – поинтересовалась Валя Борисова.

– У него там бизнес, – торжественно сообщила Ирка. – Кажется, тоже ресторан, как и у отца. Или сеть ресторанов.

Когда я приехала домой, Руслан пил на кухне кофе, рядом сидела мама и понимающе кивала. Она приняла мой выбор сразу и бесповоротно, видимо, внешность и хорошие манеры гостя произвели на неё неизгладимое впечатление.

– День удался, – докладывал ей Скворцов, – так что могу материально отблагодарить вас за гостеприимство.

– А чего, живите, без мужских рук трудно, – предложила мама, и тут они заметили меня.

– Оксана, – ахнула Валентина Васильевна. – Проходи, доченька, мы сейчас с Русланом договорились, что он снимет у нас комнату.

Я облегчённо вздохнула.

– Вашей дочке больше нравится имя Людмила, – обворожительно улыбнулся Скворцов.

Я сглотнула слюну и побежала в ванную умываться.

После ужина Руслан поведал, что встретил старого знакомого, который помог подать документы на восстановление паспорта, так что скоро появится возможность устроиться на работу и не прозябать нахлебником у таких очаровательных дам, как Валентина Васильевна и Оксана Валерьевна.

– И нам деньги не помешают, – засмущалась мама, – Оксаночке ещё в ординатуре учиться. Занимайте комнату напротив спальни дочки, а я к ней переберусь.

На том и порешили.

Всю ночь я не могла уснуть, слушала, как посапывает на тахте мама, крутилась в постели и мечтала о том, что совсем скоро Руслан влюбится в меня и признается в своих чувствах. А там и до свадьбы рукой подать, а уж после бракосочетания я и выложу ему главный козырь для нашего благополучия – перстень с бриллиантом. Тогда, продав его и взяв кредит в банке, мы откроем своё дело. Возможно, небольшую лабораторию для забора анализов или клинику профилактических осмотров. Я, завтрашний терапевт, вращаясь среди компетентных специалистов, буду набираться в клинике опыта, чтобы в недалёком будущем стать главным врачом приличного медицинского заведения.

А утром Руслан снова исчез.

– Странно, – отчаянно зевая, удивилась Валентина Васильевна, – так рано встал и даже не позавтракал.

Дверь комнаты квартиранта была настежь открыта, в её проёме виднелась тщательно заправленная кровать.

– Приехал Станислав Грозовский, – встретила меня на крыльце вуза Валя Борисова. – Я его видела возле ресторана «Русалочка». Красавец ещё тот, вот повезёт Шумилиной!

– Шумилина некрасивая, – раздался сзади голос одногрупника Вани Рыбакова. – Это Крылова красивая.

– Так и есть, – подтвердил Васька Корнеев и томно заглянул в мои глаза.

– Крылова – голь перекатная, – неожиданно возникла почти из воздуха Ирка. – Во всем цивилизованном мире богатые стараются держаться вместе, а тут сам Бог велел капиталы приумножить. Кстати, в субботу Юрий Николаевич званый ужин устраивает, говорят, сына познакомить с порядочной русской девушкой хочет.

– Ну и пусть устраивает, – процедила сквозь зубы я, и сопровождаемая верным Рыбаковым, направилась в распахнувшую дверь аудиторию.

Если бы я знала, что меня ожидает…

Домой я мчалась с тихой радостью, всё во мне ликовало от сознания того, что скоро увижу своего любимого, но дверь открыла заспанная Валентина Васильевна.

«Руслана нет, – огорчилась я, – иначе мать не стала бы щеголять в навороченном пеньюаре».

– Оксана, ты что-то рано сегодня, – в руках мамы оказался длинный шёлковый халатик с кружевами, который она безуспешно старалась натянуть на себя.

– Заболела? – забеспокоилась я.

– Да, что-то нездоровится, – отворачиваясь, пробормотала Валентина Васильевна.

Я скинула куртку, повесила её на плечики, разделась и юркнула в ванну, решив принять душ, чтобы потянуть время до прихода Скворцова, а когда вышла из душа, услышала звук закрывающейся двери.

– У нас кто-то был? – изумилась я.

– Почему ты так решила? – фальшиво поинтересовалась мама. Так как она не умеет врать, я сразу заподозрила неладное.

Темнело, но квартирант не появлялся, и я металась от окна к окну. Наконец, он позвонил на домашний телефон и сообщил, что остаётся ночевать у приятеля. Того самого, который помог ему с документами.

– Приеду завтра, – мягко проговорил Скворцов, на фоне его бархатного голоса звучала музыка.

И тут меня прорвало, я упала на диван и заплакала, сначала тихо, а потом захлебнулась рыданиями.

Мама присела рядом и заплакала тоже.

– Оксаночка, – обняла она меня. – Зачем тебе бомж, если есть возможность познакомиться с принцем?

– С каким принцем? – вздрогнула я.

– К Грозовскому прилетел из Англии сын, и Юрий пригласил нас в ресторан в субботу вечером.

– Юрий? – поразилась я. – А где отчество?

– Николаевич, – смутилась Валентина Васильевна, а я, вглядевшись в её раскрасневшееся лицо, вдруг поняла, что мама ещё очень красива, несмотря на свои сорок шесть лет. И у неё, вполне возможно, появился любовник.

– Но у меня нет подходящего для ресторана платья, – растерялась от догадки я. – И у тебя его нет.

– Со мной расплатилась левая фирма, – улыбнулась сквозь слёзы мама, – так что завтра едем за нарядами.

Вечер я провела на диване, делала вид, что смотрю какую-то там серию из какой-то там мыльной оперы и думала о Скворцове, наслаждавшемся сейчас приятной компанией в обществе девиц лёгкого поведения. Мама ушла в спальню и не подавала признаков жизнедеятельности.

На следующий день мы действительно поехали в бутик к маминой знакомой и выбрали для меня длинное красное гипюровое платье. А вечером явился Руслан. Как ни в чём не бывало, он поздоровался, разулся, и я вновь поразилась чистоте его носков.

– Ну и как отдохнул? – процедила сквозь зубы я.

– Вполне прилично, – отозвался он и пристально вгляделся в моё расстроенное лицо. – Что с тобой, Оксана?

– Голова болит, – выпалила я то, что пришло на ум.

– Бедненькая, – взял мои руки в свои Скворцов. – Переутомилась, наверное.

– Переутомилась, – буркнула я и подняла глаза на молодого человека. Он казался расстроенным, в его волшебных синих очах плескалась тревога.

– Итак, девочка моя, – Руслан усадил меня в кресло. – Не спрашивай, кем я буду работать, только у вас ночевать стану редко.