Евгений Гатальский - Сочувствую ее темным духам… 1–12

Главный консул неоднократно собирал заседания в ратуше в центре Сионвиля, но идеи, предлагаемые другими консулами, казались избитыми и никак не решали проблему. Все изложенные ими варианты давно были обдуманы и откинуты самим Шелтером. Так что решением проблемы Шелтер считал лишь один вариант: как можно дольше оттягивать неизбежное, хотя оттягивать дальше было некуда. Сикстен Бейл поставил вопрос ребром – увеличение Синистера за счет уменьшения Паксбрайта. Отдать свои территории жестокому узурпатору вроде Бейла? Этого Шелтер не мог допустить. Слишком долго эти провинции расцветали, чтобы просто взять и отдать их на растерзание тоталитарному режиму Синистера… Нужно предложить Бейлу что-то другое, равноценное этому.

Но что?

Много времени Шелтер проводил в раздумьях, но ответа на вопрос не нашел. Ученые Сантифики оригинальностью не блещут – предлагают отдать протектору что-нибудь из новейших изобретений, либо секретные формулы неизвестных доселе веществ. Бейла, отличающегося луддизмом и примитивизмом, все эти новшества раздражают, о чем прекрасно знал Шелтер. Узурпатор попросту уничтожит любую новинку, если это, конечно, не сверхопасное оружие, способное еще больше укрепить его власть.

«Лучше бы я был простым ученым» – порой думал Шелтер.

Но кто тогда бы правил Паксбрайтом? У кого еще хватит ума, выдержки и тактичности идти на компромиссы и сохранять при этом свое лицо, не прогибаясь перед более могучим противником?

«Лучше я, чем кто-то другой» – В подобных рассуждениях Шелтер постоянно прибегал к такому умозаключению. Так и сейчас, стоя перед пустой (почему-то?) книжной подставкой, консул в который раз пытался найти наилучшее решение сложившейся проблемы, но решения как такового он просто-напросто не видел.

Шелтер взглянул на свои часы. Часы поистине уникальные, с 24х часовым циферблатом, подарок Итана Грида в знак признательности за избавление его дочери от симптомов пыльной лихорадки…

Главный консул перешел к другому стеллажу, где покоилась треснувшая спутниковая тарелка, на которой располагался сломанный станок для стрижки овец – и вновь предался нерадостным раздумиям. Никогда еще при посещении музея консул думал не о научном потенциале выставленных экспонатов, а о надвигающейся угрозе в виде мощной армии Бейла, подступающей к северным границам Паксбрайта.

Тут к Шелтеру подошел сухопарый лысый старичок в полужидкой хлопчатой рубашке.

– Йоханн, можно вас?

– Да? – отвлекся от тарелки Шелтер.

– К вам гость. Говорит, по важному делу. Он сказал, что знает, что вы посетите музей, и теперь он ожидает вас в моем кабинете. Хочет поговорить с вами наедине.

– Причину визита гость вам не называл?

– Нет. Просто сказал, что пришел по очень важному делу.

«Важное дело? Что может быть важнее нестабильной мировой обстановки?» – подумал Шелтер.

– Спасибо, Финзгеффель. Проведите меня к вашему кабинету.

– Разумеется.

Шелтер и Финзгеффель прошли через весь музей к узкой двери в конце коридора. Старичок открыл дверь, приглашая Шелтера внутрь, а сам ушел обратно в зал музея.

В кабинете сидел молодой человек в белом халате с толстой папкой с документами в руках. Он взволнованно оглянулся, когда вошел Шелтер, и привстал.

– Господин Шелтер! Рад, что вы уделили мне время.

– Чем могу быть обязан? – вежливо спросил Шелтер, проходя вдоль кабинета к окну, с которого открывался вид на живописный парк.

– Извините, что отвлек вас от ваших дел, господин Шелтер. Не думаю, что достоин таких привилегий…

– Что вы, успокойтесь, – произнес Шелтер, смотря на небольшое озеро в центре парка. – Все мы в равной степени достойны привилегий, независимо от нашего статуса в обществе.

– Хорошо… спасибо. Я хочу с вами поговорить по поводу моего недавнего открытия…

Шелтер повернулся и посмотрел на гостя.

– Ваше имя, будьте добры?

– Ларри Майлз.

– Так вот, Ларри, вы, я уверен, знаете, что изобретения и открытия регистрируют в научном центре, который, как раз, находится недалеко отсюда. В центре на втором этаже находится кабинет патентов.

– Да, конечно же, я знаю это, я как раз оттуда. Мое открытие не зарегистрировали, так как оно было сочтено… антинаучным.

Шелтер приподнял брови.

– Вы хотите, чтобы я убедил высший свет ученых Сантифики в обратном?

– Нет, мистер Шелтер, я просто хочу, чтобы вы меня послушали.

Он вытащил из толстой папки лист и протянул Шелтеру. Как оказалось, это был снимок. На нем был изобажен призрак – полупрозрачный, черных тонов, по виду немолодой мужчина. Ноги его слегка не доставали до земли, но стояли ровно, будто бы на твердой поверхности. На его теле находились пятна в области груди, сквозь которые просвечивалась стоявшая позади псевдодеревянная стена.

– Позвольте узнать, что же это такое? – недоуменно спросил Шелтер.

– Это мой отец, – ответил Майлз. – Его уже нет в живых. Убит в Спелсере десять лет назад.

– Извините.

– Его застрелили. Видите, – Майлз указал на просветы в груди у призрака. – Здесь находились пулевые отверстия.

– Я все же не понимаю…

– Я знаю, что вам непонятно. Ученый совет также был в недоумении. На фото – призрак моего отца. Снимок сделан неделю назад. Причем сделан он был не в Спелсере, где его убили и не в Тентазии, где он был кремирован, а здесь, в Сионвиле.

– И что вы думаете по этому поводу? – спросил Шелтер.

– Я думаю, что он появился в тот момент, когда я думал о нем, – ответил Майлз.

– И вы его запечатлили?

– Да.

– Как вы его увидели?

– Я не знаю.

– В смысле? – удивился главный консул.

– Я испытывал один препарат под названием «Канцерфецит» – он убивает раковые клетки на любой стадии. Превращает их в клетки, способные к регенерации. Это последнее открытие Келлендры Криц, правда недоработанное. Келлендра не успела его доработать, так как сама страдала от рака.

– Я знаю, – тихо сказал Шелтер и почему-то виновато отвел от ученого взгляд. – Собрание ее научных трудов, оставленное Паксбрайту, является важнейшим базисом для разработки новейших технологий.

– Несомненно. Младший сын Келлендры и наследник ее трудов, Рей, столкнулся с личными проблемами, он не смог довести до конца работу над препаратом. Я предложил Рею помощь, я искренне хотел, чтобы старания Келлендры не ушли впустую. Рей согласился. Более года я изучал свойства Канцерфецита. После некоторых изменений я решил его попробовать, так как у меня недавно обнаружили раковую опухоль.

– Сочувствую.

– Я попробовал совсем немного Канцерфецита, но этого хватило, чтобы спустя некоторое время после приема я увидел его… Своего отца.

– И вы его засняли? – спросил Шелтер.