Игорь Поляков - Страна теней

Протянув руку, Семен нажал на кнопку электрического чайника. Насыпал в чашку растворимый кофе, и, когда чайник вскипел, налил кипяток. Вдохнул аромат кофе и сделал первый обжигающий глоток.

– Катя!

Семен выкрикнул имя медсестры, и, когда услышал ответный крик из недр приемного отделения, продолжил:

– Кофе будешь?

Услышав положительный ответ, повторил процедуру с чашкой медсестры, и, когда она пришла, сказал:

– Слышала, что Дмитрий Сергеевич предлагал?

– Да. А сколько денег давали?

Семен, заметив интерес в глазах девушки, ответил:

– Три тысячи.

– Да, маловато, это мне только пятьсот рублей перепало бы, – кивнула Катя и стала пить кофе.

– А на сколько бы ты согласилась? – спросил Семен.

– Ну, хотя бы тысячу мне.

Семен вздохнул. Похоже, только он до конца понимает, чем могла закончиться попытка аборта в позднем сроке у девушки, пусть даже в условиях гинекологического стационара. Все остальные сначала считают денежные купюры. Впрочем, он их понимал, – на зарплату, которую они получают, можно было только существовать. А хотелось жить в своё удовольствие и не считать деньги от аванса до окончаловки. Особенно сложно было среднему медперсоналу – обязанностей много, работы полным-полно, а зарплата аховая, даже если полторы ставки заплатят. Поэтому любой доход, помимо официального, приносил ощутимую радость и вполне понятное удовлетворение.

С другой стороны, они здесь в гинекологическом отделении уже настолько привыкли к медицинскому или самопроизвольному прерыванию беременности, что перестали воспринимать чувства каждого конкретного человека. Женщина, как плодовместилище. Если необходимо, опорожним матку от ненужной жизни. Если надо, попытаемся сохранить беременность. Если при этом плодовместилище платежеспособно, то от работы на конвейере можно получить удовольствие.

– Скорая помощь подъехала, – сказала Катя, глянув в окно.

– Вот этого я и опасался, – пробормотал Семен и сделал большой глоток кофе, почти опорожнив чашку. Пить холодный кофе он категорически не любил.

Он встал со стула и пошел к выходу, чтобы встретить бригаду скорой помощи и получить нужную информацию.

– Маточное кровотечение, – коротко буркнул знакомый врач со скорой помощи в ответ на немой вопрос.

– Сколько? – уточнил Семен.

– Бог его знает, думаю, что не меньше полутора-двух литров.

Семен посмотрел на бледное лицо женщины, лежащей на каталке, подумал, что цифру кровопотери можно легко умножить на два, и махнул рукой – давай, закатывай в смотровую.

– Катя, возьми красную кровь, поставь капельницу, и вызови Дмитрия Сергеевича, – скомандовал он медсестре, и с грустью подумал о том, что ему понадобится кровь для переливания. Заметив невысокую молодую женщину, которая стояла в дверях приемного отделения и не решалась пройти дальше, Семен спросил:

– А вы кто?

– Сестра, – ответила женщина, и уточнила, – родная сестра Вали, ну, женщины, которую сейчас привезли.

Семен интуитивно задал следующий вопрос, хотя пока не имел для него никаких оснований:

– Какой у неё срок беременности?

– Какая беременность, доктор, о чем вы?! Не было у неё никакой беременности.

И по тому, как внезапно заметался взгляд родной сестры пациентки, Семен понял, что попал в точку.

В смотровом кабинете всё уже готово. Субстрат – бледное тело с закрытыми глазами – лежало в гинекологическом кресле, игла в правом локтевом сгибе и по трубке струйно бежала прозрачная жидкость. Семен надел стерильные перчатки и положил правую руку на живот женщины в надлобковой области. Нашел дно матки, которое находилось на три поперечных пальца выше лона. И затем подошел к изголовью кресла.

– Валя, глаза открой.

Женщина медленно открыла глаза.

– Что вы с сестрой сделали, чтобы прервать беременность?

Женщина смотрела на Семена мутным взглядом и молчала.

– Ну же, Валя, говори, – поторопил её Семен, – от этого сейчас зависит твоя жизнь. Просто проткнули плодный пузырь, или что-то вводили в полость матки, например, мыльный раствор или марганцовку?

– Ничего мы не делали, совсем ничего, – тихим голосом пробормотала женщина, – оно само произошло.

После этого она так же медленно закрыла глаза и чуть повернула голову в сторону.

Семен хмыкнул и сказал медсестре:

– Думаю, что тут у нас криминальное вмешательство. Её родная сестра вообще отрицает, что была беременность. Обе нагло врут, а, значит, что-то сделали, чтобы прервать беременность. Давай, Катя, разворачивай операционную, думаю, надо делать экстирпацию матки 2 2 Экстирпация – хирургическая операция по удалению матки. . Если сейчас потеряем время, то похороним её.

Заметив вошедшего в смотровой кабинет анестезиолога, Семен продолжил командовать:

– Дима, здесь криминальный аборт в большом сроке, массивное кровотечение, надо кровь переливать. Определи группу крови и закажи всё, что надо, пока больную транспортируют в операционную.

Семен с треском сдернул перчатки с рук, вышел из смотрового кабинета и вернулся в приемное отделение. Родственница пациентки сидела на лавке, опустив голову, и раз за разом сжимала пальцы рук.

– Как вас зовут?

– Анастасия. Можно просто Настя.

– Мне нужно согласие на операцию, – сказал Семен, протягивая женщине лист бумаги, – ваша сестра Валентина сейчас не в состоянии подписать этот бланк, соответственно, вы, как ближайшая родственница должны это сделать.

– Какая операция? – встрепенулась Настя. – Вы ведь просто выскоблите матку, чтобы остановить кровотечение, и всё?

Семен, задумчиво глядя на собеседницу, вдруг подумал, что у Насти, скорее всего, есть какое-то медицинское образование, ну, или знания определенного характера, и ответил:

– Нет. Если я просто выскоблю, она умрет. А если я удалю матку, то у неё будет шанс выжить.

– Как матку удалить?! – дрожащим голосом переспросила Настя. – У Вали еще детей нет, она ни разу не рожала.

– А чем вы думали, когда помогали ей прервать беременность, – спокойно сказал Семен. Он не обвинял, и не пытался что-то выяснить у родственницы пациентки. Он равнодушно констатировал факт криминального вмешательства, и Настя это моментально поняла. Опустив глаза, она взяла ручку и стала быстро заполнять графы в бланке согласия на операцию.

Семен смотрел на русые волосы женщины, скрывающие лицо, на тонкие пальцы, сжимающие ручку, на плотно сдвинутые колени в черных колготках и ровно стоящие ноги в черных туфлях. И ни о чем не думал. Он просто ждал, когда женщина закончит писать. Взяв заполненный бланк, он проверил, что всё написано правильно, и, не глянув на Настю, повернулся и пошел.

– Доктор, пожалуйста, спасите её!