Виктория Чуйкова - Искушения. Роман

– Ну вот, еще слез мне не хватало! – открыл еще одну бутылку, дополнил бокалы, и поднял: – За жизнь без слез!

– Спасибо! – сделала два глотка и, не выпуская хрусталь из рук, подняла его вверх, прикрыв один глазик – наблюдая преломление лучей. – Я не расстраиваюсь, я все понимаю! Но очень скучаю. И на этом все! – взмахнула головой, расправила плечи: – Где твои глупости?! Напои меня, и я, наконец, сяду за руль этого монстра, покалечу, десятка два невинных деревец и на утро, сгорая от стыда, опять буду ненавидеть себя за то, что поддалась твоим уговорам. – Жан послушно налил вино. – Если так пойдет, то я скоро попрошу закуски! Я и так уже пьяна.

– Много обещающее начало. Главное – не усни!

– Я никогда не засыпаю, когда пью!

– О! И что я еще не знаю? Ты пьешь?!

– Да ну, тебя! Начал придираться к словам. И чего это ты постоянно смотришь на часы?

– Не постоянно, а первый раз. Пора завтракать! А еще, выдам тебе небольшой секрет, ужин я беру на себя. Буду готовить сам и только для тебя!

– Вау! И закат встретим здесь?

– Если захочешь. Это твой день!

– Еще бы! – взяла бокал, но пить не стала, только втянула запах и поставила на стол.

– Вернуться не хочешь?

– Можно, – прищурила глаза, – если шампанского больше нет.

– Ты, оказывается, можешь забыть о мере. Что ж, выбирай: едем домой, кутить дальше, или я все привезу сюда? – Виен рассмеялась, прикрыв лицо руками. – Ты чего, смешинку проглотила?

– В доме напиваться лучше, есть туалет! Прости! Просто мне эта ситуация напомнила фильм. Ну, сам посуди, там всегда герои в узком пространстве и им ничего не надо – ни душ, ни прочее.

– Хохотушка! Поехали, буду баловать тебя вкусненьким и всем, что к нему прилагается! – он подхватил ее, кружа, поднес к машине. – За руль?

– Только трезвой!

Взяв охапку сирени, Виен пошла в дом, не дожидаясь мужа.

– Ой! А я и не заметила…. – едва глаза привыкли к темноте помещения, Виен заметила, что все вазы, на пролетах лестницы, были наполнены различными сортами сирени. – Ты что, весь сад опустошил? – крикнула она Жану. – Кто из соседей предъявит иск?

– Это не я! – ответил он снизу.

– Как не ты? – остановилась и ждала.

– Сам удивлен! – Жан шел не спеша, держа в руках все, что она забыла в машине, разглядывая каждый вазон: – У тебя, оказывается, еще и поклонники имеются!

– С днем рождения! – услышали они голос Михаила, старшего над охраной и близкого друга Жана. – Надеюсь, не убьет меня твой ревнивец?

– Не убьет! – обняла его Ви. – Он сегодня не муж, а волшебник. Теперь я понимаю, что ему будет легко творить волшебство, с таким штатом помощников. Михаил, а как догадался, что я ее люблю?

– Так об этом все знают. – простодушно ответил мужчина.

– Сюрпризы! – поцеловала она его в щеку. – Спасибо! – прижалась к стене, пока Жан, соблюдая этикет, уважение и любовь, открывал перед ней дверь. А к ним уже шел Николай, с небольшим серебряным ведерком, полным ландышей:

– Я так, скромненько! – пояснил отец. – С днем, сама знаешь чего, дочка!

– Николай, огромное спасибо! В этом ведерке, частичка души! И это намного значимей откупа. Ах, родные, если бы вы только знали, как приятно отмечать свой день в кругу настоящих мужчин: осыпанной любимыми цветами, с головы до самых ног. С клубникой в шампанском, или наоборот…. Ник! Ты хоть, не умчишься сегодня, куда-нибудь, по неотложным делам?

– Я? Умчаться? А у нас сегодня что-то намечается? – разыгрывая удивление, спросил Николя: – Тогда – нет!

Запах детства и ранней юности ударил ей в лицо, лишь приоткрыли дверь.

– Садовые тюльпаны и яблоневый цвет! – не поворачиваясь к комнате, проговорила она. – Я угадала?!

– Откуда мне знать, я был с тобой все утро. – пожал плечами Жан.

– Откуда?! Это ты мне скажи, как ты мог вернуть мне радости юности? Это, этого же никто не знал! – Она отдала ему все цветы и вошла – гостиная, спальня пестрели яркими цветами, разбавленными бело-розовыми лепестками яблоневого цвета. – Мне всегда, в школе, а потом и дальше, парни дарили такие охапки. Подруги смеялись, что не розы, ни гвоздики и прочее, а мне это было, как глоток воздуха! Розы – это прекрасно, но они круглый год, а эти, простые цветочки, момент, дорогой, яркий и на всю жизнь проникающий в сердце!

– Так значит парни?! – закрывая дверь, уединяясь от всего дома, Жан замер у входа, пока она, витая по прошлому, прикрыв глаза, раскрывала секреты юности:

– А ты как думал? Я нормальный человек. – оглянулась, а он уже исчез, унося за собой аромат сирени.

– И много у тебя было парней? – поставил букет в заранее приготовленную напольную вазу и подошел, подхватывая подарок отца.

– Есть сомнения? – глянула на него Виен, прищурив глаз. – Достаточно, чтобы вспоминать на склоне лет! Поставь, пожалуйста, ландыши в спальню.

– На склоне! Тогда ладно. – отнес и уже стоял рядом, обняв за талию: – Сегодня же, хоть половинку дня, посвяти мне!

Шаль упала на пол и руки Виен взлетели на его плечи.

Яркое солнце безжалостно пробивалось сквозь тонкую штору окна. Виен, повернулась на бок, сдвинула голову в тень и, сложив руки под щеку, спросила:

– Ты меня сегодня кормить собираешься? От двух клубник в шампанском, и следа не осталось…

– Ого! – Жан глянул на часы. – Солнце в зените, а мы еще не завтракали. – вскочил, засуетился, забегал по комнате собирая свои вещи, так же спешно оделся и, послав ей воздушный поцелуй, направился к двери: – Я убежал готовить!

– Давай! А я приду, взглянуть на тебя, да и поруководить. – натянула к подбородку простынь, села опираясь о спинку кровати и достала мобильный. Несколько пропущенных вызовов, в том числе и от детей, а так же две смс, приблизительно одного текста: «Муль! Не дозвонились. С Днем Рождения!!! Всего, всего!!! Надоест праздновать в одиночку – звони!»

И она позвонила, но ни один из телефонов детей не ответил.

– Ну и ладно, перезвонят! – отправила сотовый на тумбочку, потянулась, поднялась, кутаясь в простынь и направилась в душ.

Виен – жена, мать, бабушка. Невысокого роста, на голову ниже своих дочерей, а уж мужчин и того больше. Худенькая, ладная, темноволосая. Под сводом длинных ресниц всегда сияют голубые, как майское небо, глаза и сереют, если она злится. Курносый нос, маленький рот, две ямочки на щеках. Матовая, персиковая кожа, и мягкий голос. Ей за шестьдесят, а она все еще любит мужа, волнуется за детей, обожает и балует внучек. Она плачет от радости и смеется трудностям в лицо. Наиглавнейший подарок Жана – бессмертие, с уникальным даром, слышать мысли. Но сегодня дар молчал, возможно, Боги тоже решили сделать ей подарок.

Практически закончила макияж, когда вернулся муж и с серьезным лицом, стоя в двери, сообщил: