Алисия Холлидей - Семь способов отшить бойфренда

Но мне была понятна и ее нерешительность в отношении брака. Даже не будучи девушкой Тони, я ощущала на себе некое давление. Каждое второе предложение, произнесенное кем-либо, начиналось со слов: «Когда Тони и Мелисса поженятся…»

Или того хуже: «Когда у Тони с Мелиссой появятся дети…»

Мелисса непроизвольно содрогалась каждый раз, слыша эти слова, и я заразилась – очень скоро мы начали вздрагивать дуэтом. Ну, сами подумайте. Они еще и помолвлены не были, а окружающие уже обсуждали, какие воспитатели в детском саду лучше всего подойдут их отпрыскам.

Мелисса опрокинула очередной бокал мерло, ее щеки пылали. Она улыбалась все шире и все коварнее, пока улыбка не стада почти безумной.

Я чувствовала, что бедняжка вот-вот сорвется.

Именно тогда бабушка Тони решила внести свою лепту. Эта женщина не соответствовала ни одному из знакомых мне стереотипных представлений об итальянской бабушке. Ей, наверное, было лет семьдесят, но в кроссовках фирмы «Найк» и спортивных шортах из спандекса она могла издалека сойти за пятидесятилетнюю. Материнского тепла в ней не чувствовалось.

Итак, бабуля протиснулась через группу восхищенных мужчин, окруживших Мелиссу, и остановилась прямо перед ее лицом.

– Значит, так сейчас одеваются молодые девушки? Ты полагаешь, мой мальчик должен гордиться тем, что его невеста похожа на пятидолларовую уличную проститутку?

Собравшиеся дружно вздохнули и замерли от изумления, а щеки Мелиссы, и без того раскрасневшиеся, стали пунцовыми. Ее губы плавно растянулись в распутной улыбке.

– Вашего мальчика я, кажется, вполне устраиваю, – заявила она, прижимаясь к Тони. – Спросите его о нашей недавней встрече на стройплощадке. – Показав рукой на свое платье, она продолжила: – И я должна быть как минимум пятисотдолларовой проституткой, чтобы позволить себе одежду от Николь Миллер. [26]Согласны?

Тони и его бабушка одновременно издали странный, булькающий звук, будто поперхнулись, а я села, жалея, что вместо третьего бокала вина не выпила кофе. Остальные отступили назад, как дети на школьном дворе, встающие в круг понаблюдать за дракой.

В бабушке было, наверное, фута четыре роста, но я бы поставила на нее.

Мелисса доказала мою неправоту.

– Я пока абсолютно не готова к браку, даже не помышляю о нем, и пусть все это знают, – веско произнесла она, поднимаясь. – Тони – чудесный человек, и мы с ним решили наслаждаться свободой, пока оба молоды!

С этими словами она поманила пальчиком одного из кузенов Тони.

Он примчался, не задерживаясь.

– Потанцуем, Витторио, – сказала она, взяла парня за руку и повела к крошечному танцполу.

Все смотрели на них, пребывая в различных степенях шока. Я закрыла лицо рукой, подглядывая в щелочку промеж пальцев, как Мелисса упражняется в грязных танцах с Витторио на глазах у всей семьи Тони. Бабушка начала ругаться по-итальянски – казалось, что от ее ярости задымился воздух.

Около минуты Тони молча сидел на месте. Потом вскочил и рванул к танцполу. Вам знакомо выражение «горящие глаза»?

Так вот – было самое время звонить «девять-один-один».

Двадцать минут спустя, когда Мелисса и Тони прекратили кричать и делать в адрес друг друга забавные жесты, в «Ла Кучине» воцарилась довольно мрачная атмосфера. Витторио присел рядом со мной, приложив к лицу лед, и пытался назначить мне свидание, с опаской поглядывая на Тони.

После обмена пылкими ругательствами Мелисса, топнув ногой, сошла с танцпола и направилась в мою сторону. Остановившись на полпути, она повернулась к Тони и крикнула:

– Ну и ладно! Если не хочешь принять меня такой, какая я есть, то подумай как следует.

– Да, наверное, ты мне не подходишь! – заорал он в ответ. – Наверное, нам лучше расстаться прямо сейчас!

После его слов все замерли, ожидая ее ответа. Стоп-кадр.

Я затаила дыхание, почти забыв обо всех наших планах и почему-то страстно желая, чтобы она извинилась и помирилась с ним.

Мелисса обернулась, посмотрела мне в глаза – и в ее взгляде было столько печали, смешанной с облегчением, что я не знала, как реагировать – расплакаться или поднять кулак в знак нашей общей победы. В итоге не сделала ни того ни другого, а просто смотрела, как она набрала в грудь воздуха, выдохнула и очень тихо произнесла:

– Как скажешь, Тони.

Затем спокойной, плавной походкой подошла ко мне, взяла меня под руку, мы молча вышли из ресторана и сели в первое попавшееся такси. По дороге Мелисса какое-то время молчала. Потом повернулась ко мне. Глаза ее сияли – и были подозрительно влажными.

– Он классный парень, но его присутствие душило меня. Общение с его семьей душило меня, – негромко заключила она. – Мы сделали это, Шейн. У нас получилось.

«Да, – подумала я. – А теперь, пожалуй, нам обеим не помешает иглоукалывание».

Будильник пронзительно запищал, и я так сильно стукнула по нему, пытаясь выключить, что нечаянно сбросила на пол. Лулу, обычно пугавшаяся громких звуков, лишь чуть-чуть приоткрыла глаз, повернулась на другой бок и спрятала голову под уголок подушки.

Прошлой ночью мы с ней провели целый час у Энни в спальне, пытаясь помочь той разобраться в ее чувствах к Нику.

– Шейн, какая я, оказывается, ограниченная, – убивалась она. – Почему теперь, когда Ник превратился в рокового красавца, я вдруг захотела его?

Минут пятьдесят я произносила какие-то ничего не значащие слова сочувствия, на которые моя подруга не обращала ровным счетом никакого внимания. А потом, устав, взорвалась и решилась сказать то, что думала.

– Это произошло не вдруг, – довольно резко произнесла я. – Ты и раньше его хотела. Просто втемяшила себе в голову дурацкую мысль, что он слишком хорош для тебя. Знаешь что? Хорошие парни тоже бывают крутыми. – Лулу спрыгнула на пол и залаяла на меня, но я не смягчилась. – Дай ему шанс, в конце-то концов! Ты можешь совсем потерять его, если не прекратишь метаться.

Энни выставила меня из комнаты, продолжая причитать, что она уже и так потеряла Ника, у меня не оставалось сил спорить. Я и так каждый день тратила многие часы на устройство чужой личной жизни.

Хотелось бы иметь хоть несколько свободных минут для устройства своей собственной.

После душа мы с Лулу немного прогулялись и пошли домой: она – съесть порцию собачьего корма, я – выпить чашечку кофе. Пока кофе варился, я натянула на себя джинсовую юбку и майку в кремовых и персиковых разводах, быстренько причесалась и немного поразмышляла – стоит ли морочиться с макияжем, который по дороге на работу, наверное, все равно расплывется.

У Энни был выходной. Сейчас она спала, а в ее дальнейшие планы входила прогулка в парке с Лулу. Для собаки, еще недавно имевшей статус бездомной, у Лулу теперь была роскошная жизнь. Я налила себе кофе, уселась на кушетку и похлопала себя по бедру, призывая Лулу прыгнуть ко мне на колени. Утренние ласки улучшали настроение нам обеим.