Филип Шелби - Мечтатели

– В этом как раз наша ошибка – с ребятами. Они слишком молоды для цветочных, ювелирных магазинов, салонов красоты и для общения с женщинами. Наши ребята хорошие парни, но они пока не смогут поддерживать разговор с женщинами на должном уровне.

– Да, действительно.

– Продавать женщинам могут только женщины.

А это, как уже знала Кассандра, было вовсе не так легко. Она попыталась искать сотрудниц через службы занятости, но безрезультатно.

– Должны же все-таки где-то работать женщины в подобных службах, – мучилась Кассандра.

Она обнаружила два примера использования женщин в качестве коммерческих агентов. Первый был датирован 1886 годом, когда Дэвид Макконел начал с помощью женщин реализовывать свою косметику и парфюмерию. Вторым был Эрл Таппер, работавший в химической промышленности у Дюпона. Он был автором проекта, по которому домохозяйки реализовывали его товар своим соседям и знакомым.

У Кассандры не было времени разыскивать и обучать домохозяек. Ей нужны были люди, уже имеющие опыт в реализации товаров, способные вести беседы с людьми. Необходимо было что-либо срочно предпринимать.

К этому времени Кассандра была уже своим человеком в офисе Фарадея. Но именно оттого, что ее очень часто видели в офисе, никто из агентов и не думал, что у них могут появиться какие-либо общие интересы.

Из персонала Кассандре приглянулось шесть женщин, и тайком она предложила им встречу в одном из залов музея Метрополитен.

– Что я заметила, – сказала она им, – это, прежде всего, то, что вы одни из лучших работниц в отделе. И я хотела бы вам предложить работу с более высоким вознаграждением. Единственное, о чем я хотела бы попросить вас, чтобы наш договор остался конфиденциальным. Не думаю, что мистеру Фарадею понравилось бы мое предложение.

– Мисс Мак-Куин, – сказала одна из женщин, – мистер Фарадей не знает ничего о нашем существовании, уверяю вас. Он даже не заметил бы, если бы все мы собрались и завтра утром вдруг ушли.

В начале ноября произошло нечто невероятное. Очень энергично сдвинулись проекты с Хилтоном и Фарадеем. Из пятнадцати тысяч поступивших заявок обработаны и одобрены были две трети. Еще пятьсот новых ресторанов и тридцать отелей подписали договоры с Кассандрой. Отдел, обслуживающий торговлю Фарадея, стал обслуживать еще около четырехсот ювелирных, цветочных магазинчиков и салонов красоты.

Первую годовщину ЮСЭ Кассандра, Эрик Голлант и Джимми Пирс праздновали вместе. Торжественно был убран праздничный стол. Все было почти в самом лучшем виде – подумала Кассандра. Почти, но не совсем.

Она засмотрелась на огни Сентрал-парка и подумала о том, где сейчас Николас. Его письма время от времени приходили из разных экзотических стран – из Сингапура, Японии, Австралии и Гонконга. На Уолл-стрит ходили слухи, что он раскрыл в Европе обширную сеть фальшивомонетчиков и был приглашен на тайную встречу с «Коза ностра», чьи члены заверили его, что не будут подделывать чеки «Глобал». Николас побывал во всех уголках обширной империи Стивена Толбота. И всегда был в сердце Кассандры…

Раздался звонок. Она открыла двери Эрику Голланту.

– Это вам, – сказал бухгалтер, протягивая букет орхидей и целуя ее в обе щеки.

– Это очень мило, Эрик. Спасибо.

Пока Кассандра пошла ставить цветы в вазу, Эрик засмотрелся на бодрящее изобилие на столе. Но, вспомнив о бумаге, лежащей в кармане его пиджака, подумал: «Как же я скажу ей об этом? Как сказать ей, что она совершенно разорена?»

Хотя 1952 год был лишь вторым годом его руководства, праздник соответствовал всем самым высоким требованиям великосветских церемоний. Вокруг бассейна с кристально-чистой прозрачной голубой водой чинно прогуливались дамы в изысканных дорогих нарядах, с бриллиантовыми ожерельями, мужчины в парадных белых костюмах. На террасе был накрыт стол.

Стивен Толбот, стоявший несколько в стороне в гонконгском шелковом костюме, наблюдал за своими гостями. Здесь были все влиятельные лица: сенатор, несколько промышленников, губернатор Калифорнии. Стивен хорошо усвоил местный обычай: по человеку судят, не сколько у него денег, а как он ими распоряжается.

И потому Стивен поддерживал имидж щедрого и великодушного дельца. Он принял участие в строительстве магистралей на Оаху, в обустройстве города. Он обеспечивал занятость местным жителям, модернизировал железную дорогу, помогал своим служащим, когда дело касалось оплаты жилья или уплаты за обучение детей. Не в пример другим белым, большинство из которых казалось местным жителям бездельниками и пустословами, Стивен Толбот был любим и уважаем местными жителями, которые отдавали должное его справедливости, щедрости и лояльности.

Разговаривая с гостями, Стивен был более чем доволен собой. Никто из приглашенных не отклонил предложения. Медленно и верно он склонял общественное мнение на Гавайях в свою сторону.

Но там, где заканчивался мир банков и брокерских офисов, начиналась совершенно иная жизнь, скрытая от посторонних глаз. Один за другим к черному ходу приходили люди из дзайбацу и отправлялись за океан, в Азию, добывать там деньги на перестройку зарождающейся индустрии.

«Все они дураки, – думал Стивен. – Им и в голову не приходит, что деньги в конце концов возвращаются к тем, кто их дает. Они верят в том, что строят мир, в котором когда-нибудь будут хозяевами. Они не видят, что мои люди приобретают тысячи и тысячи их акций, и наступит день, когда всем буду владеть я».

В отличие от многих американцев, англичан и австралийцев, относящихся к японцам несколько высокомерно, Стивен верил в то, что японцы рано или поздно смогут осилить кое-что большее, нежели добычу нефти. Он верил, что они построят фабрики, которые будут работать по двадцать четыре часа в сутки и смогут производить столько товаров, что западному миру будет не под силу с ними тягаться. И Стивен хотел контролировать как можно больше этой будущей индустрии. А это требовало привлечения больших средств, непрерывного притока капитала.

До тех пор пока «Глобал» продолжала давать большие прибыли, американские банки, не задумываясь, ссужали ему крупные суммы. Никто из финансовых контролеров не подозревал, что эти прибыли, столь впечатляющие на бумаге, поглощались дюжиной банков, по указке Стивена закупающих и финансирующих те компании, которые были ему угодны. В угоду всем этим проектам «Глобал» сократилась до состояния призрака, его прибыли уходили как в песок, не успевая напитать его. В этом был секрет того, что 6 некоем часе Стивен думал с содроганием.

«Одна ошибка. И все кончено…»

Стивен гнал прочь эти мысли. До тех пор пока никто не ведает об этом, а Стивен никого не посвящал в эти дела, все должно быть в порядке. Когда он оставался один, его преследовал образ отца, выражение его лица в последнюю ужасную минуту. Саймон Толбот покончил с собой, проявив мимолетную слабость, когда обнаружил, что жена захватила его врасплох.