Александр Минчин - Юджиния

— Мы хотим быть русскими, — сказала Клуиз. И он рассмеялся. — А где Юджиния?

— Через минуту спустится.

— Чай или кофе? — спросила Клуиз.

— Половина на половину, — сказал он; теперь рассмеялась она.

Мистер Нилл попрощался и пожелал им веселиться до вечера.

Клуиз подала ему сок и прибор.

— Как твоя ночь?

— Нормально.

— Я завидую Юджинии.

— В чем?

Клуиз не ответила.

— Тебе нравится твоя жизнь? Ты доволен?

— Клуиз, почему вам так важно, чтобы мне нравилась моя жизнь?

— Я очень-очень стараюсь, чтобы все твои желания беспрекословно исполнялись. И прикладываю много сил, чтобы ты был счастлив.

— Каким образом? Для чего?

— Я дышу легче, когда ты рядом…

И как бы в подтверждение ее грудь поднялась и опустилась.

— Я рад, что так оздоровительно влияю на ваш чувствительный организм.

— О, он очень чувствительный. У меня такое чувство, что нам еще многое предстоит… вместе.

Юджиния вошла на кухню бесшумно.

— Доброе утро.

Она поцеловала легко Клуиз, потом Александра.

— Соединены поцелуем Юджинии, — пошутила Клуиз с улыбкой. И Александр почему-то вздрогнул. — Хорошо, молодые леди и джентльмены, вы тут развлекайтесь, а у меня встреча с косметичкой в десять утра. До вечера.

Все распрощались.

— Тебе чай или кофе? — спросила Юджиния. И сама ответила: — Впрочем, ты никогда не пьешь кофе.

И налила ему чай.

— Мой муж, как дела? — улыбнулась она.

От слов «мой муж» он снова вздрогнул. Он был какой-то дерганый с утра.

— Юджиния, мы сегодня идем к Кении на ленч. Ты не против?

— Я рада.

— Заодно он просил, чтобы мы приехали на час раньше. Он хочет посмотреть тебя, может, сделать общие анализы.

— Опять?!

— Юджиния. Прошло уже более чем полгода с того момента, как ты последний раз проверялась.

— Разве?

— А женщине следует проверяться каждые шесть месяцев.

Неожиданно она улыбнулась.

— Ради тебя я на все согласна. — Потом, хитро прищурив глаза, спросила: — А откуда ты знаешь, что женщине нужно проверяться раз в полгода?!

За этот вопрос он долго-долго поцеловал ее.

В половине одиннадцатого машина ждала их у входа.

Он открыл дверь для Юджинии, помог ей сесть, ненароком коснувшись грациозных колен. Сам сел за руль. Нога слегка дрожала, нажимая на газ.

Приемная кабинета Кении, обычно заполненная, была пуста. Через мгновение показался стройный, элегантный доктор в накрахмаленном синем халате. Он поцеловался с Юджинией и обменялся рукопожатиями с Александром.

— Я специально разгрузился к вашему приходу, чтобы мы могли чуть-чуть поговорить.

— Чудесно, — сказала убежденно Юджиния.

— Но сперва я быстро осмотрю Юджинию, чтобы мы были свободны и вышли на воздух.

Александр заметил, как губы Юджинии сомкнулись. «Быстро» заняло целый час. Наконец двери кабинета отворились, и Юджиния радостно повисла у него на шее. Коснувшись его уха, она прошептала:

— Наверно, я никогда так и не полюблю эту процедуру.

В ресторане во время ленча Александр сидел как на иголках. Пока Юджиния не вышла поправить волосы.

Он тут же схватил Кении за руку, прежде чем тот успел начать.

— Не волнуйся. У нее прекрасная грудь с чуть увеличенными молочными железами. Иногда это бывает перед месячными.

Александр выдохнул, закрыл глаза и поблагодарил весь белый свет, что все в порядке.

— Однако, — сказал Кении, и Александр мгновенно напрягся, — я взял ее кровь и мазки на анализы, на всякий случай. Никаких показателей абсолютно нет. Видимо, твоя нервозность передалась мне. Хотя доктора, как ты знаешь, не должны быть…

— А мы будем есть десерт? — спросила вернув-шаяся Юджиния. Нужно было видеть это сосредоточенное лицо.

На радостях Александр заказал весь десерт, который был на подъехавшей тележке, а остальное попросил завернуть с собой.

Он поцеловал ее в висок.

— Все, что хочешь, солнышко, только не болей.

— А почему я должна болеть? — удивленно спросила Юджиния. Потом, словно вспомнив что-то, осеклась.

Александр не придал этому значения. И только вечером это всплыло само собой, хотя касалось главного вопроса.

За ленч заплатил Александр, несмотря на настойчивость Кении.

Они подвезли его к офису, и, уже выходя, как бы отвечая на молчаливый вопрос Александра, Кении сказал:

— Я позвоню тебе через неделю. Просто поговорить.

Александр кивнул и с большим облегчением тронулся вперед. Нога больше не дрожала, нажимая на педаль.

Дома его ждало письмо от родителей, и он сразу сел на телефон — звонить в Москву.

Вечером, после душа, Юджиния легла обнаженной в постель и прижалась к нему.

— Юджиния, — сказал Александр. — Я давно хотел тебя спросить: Клуиз твоя настоящая мама?

Какое-то мгновение чувствовалось, что Юджиния колеблется, потом она тихо произнесла:

— Нет.

С одной стороны, он сознавал, что, возможно, не должен был задавать этот вопрос, с другой — понимал, что для чего-то ему это было нужно. Не ради праздного любопытства.

— Ты не хочешь говорить об этом?

— Нет, я скажу тебе, ты мой муж, у меня не должно быть от тебя тайн.

Он мягко коснулся ее плеча.

— Мне было шесть лет, когда моя мама умерла. У нее был рак груди.

Александр вздрогнул невольно.

— Что случилось? — спросила Юджиния.

— Ничего, — ответил он. И подумал, что, хотя Кении и обнадежил его, проверив божественную грудь, через полгода надо будет провериться опять. И опять. И опять.

— Кто тебе сказал об этом?

— Дайана. Когда я стала взрослой. Папа никогда не говорит о маме. Даже не упоминает ее имени.

Странно, подумал он, действительно, во всем доме не было ни одной фотографии ее матери, кроме маленького снимка в секретере Юджинии, который Александр случайно увидел.

— Поэтому ты вздрогнула и осеклась в ресторане, говоря «почему я должна болеть»?

— Ты очень наблюдательный, — сказала она.

— Как ее звали?

— Дебора.

— Красивое имя. Оно древнееврейского происхождения и означает «львица».

— Откуда ты знаешь?

— Еще в институте я увлекался ономастикой. Это наука об именах и фамилиях.

— Она была очень ласковой и нежной. И безумно любила меня. Я до сих пор помню ее поцелуи…

Дальше Александр не стал расспрашивать. Он обнял Юджинию и поцеловал уголок ее губ. Рот был влажный.

— Не надо, Юджиния, не надо, любовь моя, это жизнь.

— Но почему моя мама?..

Постепенно он успокоил ее, целуя все сильней и настойчивей. Неожиданно, впервые, Юджиния отклонилась от его губ.

— Хотя день был незанятый, я почему-то чувствую слабость. Я очень устала. Ты не огорчишься, если я поцелую тебя утром?

Это была ее первая жалоба на усталость, кото-рую он объяснил суетой дня. Но был не прав.

Он коснулся ее лба губами, и буквально в несколько минут она уснула в его объятиях.