Ширли Конран - Кровное родство. Книга вторая

Он быстро прикинул: „Антигона" должна прибыть на Ямайку утром в пятницу, то есть часов через тридцать. Бог знает, сколько времени он будет добираться из Кингстона до Англии. Возможно, ему не удастся сразу же вылететь в Нью-Йорк, да и там еще неизвестно, насколько он может задержаться, – ведь самолеты в Лондон взлетают не каждые пять минут. Быстро обдумав все это, маленький доктор прокричал в трубку:

– Я постараюсь приехать как можно скорее, сестра Паркс, но это будет зависеть от того, сколько мне придется ждать в аэропортах и удастся ли достать билеты. Так что раньше чем через двое суток меня не ждите – это как минимум. Думаю, я приеду только в воскресенье вечером… да, второго февраля… а может быть, и позже.

Когда сестра Паркс закончила свой рассказ, доктор Крэйг-Данлоп заметил:

– Что касается сестры Брэддок, то ее поведение кажется мне более чем странным. Вы говорите, что она уехала на такси, забрав все свои вещи и не сказав никому ни слова, и притом со сломанной рукой? Возможно, при своем неудачном падении она, кроме перелома, получила еще и легкое сотрясение мозга. Пожалуй, официально нам следует придерживаться такой версии: сестра Брэддок давно не брала отпуска и вот теперь отдыхает, а ее возвращения мы ждем где-то в конце месяца. Больше ничего никому говорить не нужно. – Он неуверенно кашлянул. – Вы ведь знаете, сестра Парке, что миссис О'Дэйр – известная личность, так что всей этой историей наверняка заинтересуются газетчики. Воздерживайтесь от каких бы то ни было разговоров с посторонними лицами и скажите Патриции, чтобы соблюдала осторожность, когда отвечает на звонки по моему телефону. Вообще не давайте никакой информации о миссис О'Дэйр никому, за исключением моего адвоката. Ему, я полагаю, необходимо безотлагательно сообщить об этом невероятном происшествии, и я просил бы вас, сестра Парке, сделать это со всеми возможными подробностями. А теперь я хочу поговорить с санитаром Гибсоном… Да, дайте мне его! – Доктор начал нервно грызть ноготь большого пальца левой руки.

Выслушав Гибсона, который весьма темпераментно изложил ему свои обиды, доктор постарался умиротворить его:

– Какая неосторожность! Похоже, вас просто спровоцировали, Гибсон. Как только я вернусь, мы проконсультируемся по этому поводу с моим адвокатом… Да-да, нападение, и плюс к тому – клевета… Да, обещаю вам. А до тех пор, думаю, вам не следует обращаться в полицию, да и просто обсуждать это с кем бы то ни было.

Не дай Бог, нас с вами самих обвинят в клевете. Я знаю, что могу рассчитывать на вашу поддержку в этой весьма затруднительной ситуации. Ну как, вы со мной согласны? На другом конце провода царило молчание.

– Вы не останетесь в накладе, – голос доктора дрогнул.

Молчание.

– Я обеспечу вас работой до конца ваших дней, Гибсон.

– Я могу получить письменное подтверждение? – донесся издалека голос санитара.

Подобно многим другим юридическим учреждениям, расположенным в Линкольнз-Инн, кабинет Уильяма Оуэна, специалиста по финансовым вопросам, походил на кабинет какого-нибудь директора школы, заваленного работой по самое горло. За большим письменным столом, едва не ломившимся под грудами бумаг и стопками красных папок, сидел сам Оуэн – крупный мужчина с вьющимися, густо посеребренными сединой волосами и несколько нездоровым цветом лица. Рядом устроился его бухгалтер-консультант Ричард Фрэйзер, специалист по финансовому мошенничеству, обладавший весьма солидным опытом работы, хотя поверить в это было трудно: с его юным розовощеким серьезным лицом он скорее напоминал чистенького, припомаженного мальчика из церковного хора.

Сидя в кресле напротив стола, между Аннабел и Сэмом, Миранда чувствовала себя безумно усталой; голова ее трещала от боли.

– Исходя из изложенного вами, – говорил мистер Оуэн, – я усматриваю три момента, которые могут служить основаниями для обращения в суд. Во-первых: задержание – судя по всему, не являвшееся необходимым – вашей бабушки в лечебнице. Во-вторых, возможное изъятие денег из компании. В-третьих, возможное приобретение акций „СЭППЛАЙКИТС" пока что неизвестными лицами по указанию Адама Гранта и на средства, возможно, принадлежавшие по праву не этим лицам, а семейной компании Дав.

– Может ли наша бабушка подать в суд на эту лечебницу? – спросила Аннабел.

Мистер Оуэн поднял брови и взглянул на нее поверх очков. Лицо его не выражало оптимизма.

– Мне пока известны далеко не все факты, но я уже сейчас могу заверить вас, что может уйти лет десять – не говоря уж о трудностях и кропотливости этой работы – на то, чтобы в результате получить относительно небольшую сумму денег. Я, пожалуй, не советовал бы вам тратить на это свое время и энергию.

– А что касается изъятия денег из компании? – спросила Миранда.

– Должно ли Правление отчитаться по всем фондам? – прибавила Аннабел.

Миранда покачала головой:

– „Суизин, Тимминс и Грант" предупредила меня, что Адам и Пол Литтлджон, вероятно, действуют в рамках закона, а если это так, то никто не может оспаривать действия компании на законном основании.

– Но почему нельзя заставить Адама дать ответ на наши вопросы? – спросила Аннабел. – В конце концов, ведь именно он организовал эту семейную компанию.

– Если Адам Грант не пожелает дать вам информацию, – пояснил мистер Оуэн, – вы, в качестве депозитариев компании, можете принять решение затребовать информацию через суд. Но это займет довольно много времени.

Ричард Фрэйзер наклонился вперед:

– Судя по тому, что вы нам рассказали, похоже, что вся эта операция была тщательно спланирована загодя. Если так, то в отчетной документации по этим деньгам наверняка фигурирует, что они были вложены в какие-нибудь компании, которые впоследствии разорились, или в акции, стоимость которых постоянно падает. Мы в состоянии проследить, куда ушла каждая конкретная сумма после снятия ее со счетов компании Дав. Но если тут действительно речь идет о мошенничестве, тогда эти деньги вскоре снова были перемещены – и не куда-нибудь, а на номерные счета какого-нибудь швейцарского банка, а там их следов уже не найдешь.

Уильям Оуэн оглядел собравшихся поверх полукруглых стекол очков:

– Вероятно, Адам Грант – единственный, кто знает, где находятся эти деньги. Вне всякого сомнения, он где-то записывает все, что касается их перемещений, поскольку никто не может держать в памяти все подробности переводов крупных денежных сумм и соответствующих банковских операций. И наверняка он тщательно прячет эти записи. Может быть, они находятся в какой-нибудь маленькой, незаметной записной книжке, которую одинаково просто носить при себе или держать в небольшом тайнике. Если бы вам удалось заполучить эти записи, тогда мы могли бы обратиться в полицию, но без подобных доказательств делать это бесполезно. Хотя, тем не менее, я советовал бы вам теперь же обратиться к властям: если вы сумеете раздобыть какое-нибудь весомое доказательство, они смогут тут же подключиться к делу.