Люсьен Гольдберг - Скандалы

– Если уж это необходимо, в конце холла есть пустая комната для гостей. Унесите туда эту мерзавку и суньте ее в постель.

Бэби решила, что пришло время застонать. Может, не желая разговаривать с ней, Тита уйдет. Бэби чуть приподняла голову. Приоткрыв глаза, она увидела, как Тита торопливо удаляется.

Абнер, наклонившись к уху Бэби, прошептал:

– Ты, маленькая идиотка, вставай и уноси ноги, пока не появился кто-то еще.

Бэби широко открыла глаза:

– Но...

– Никаких „но", малышка. Я знаю, чем ты тут занималась. И не одерни я платье над той золотистой юбочкой, которую ты пыталась спереть, ее бы как пить дать заметила мадам Гарн. А теперь поднимайся и снимай юбку. Мы уложим тебя в постель.

Бэби с трудом поднялась и, выдернув из-под подола юбку, повесила ее на плечики вместе с жакетом. Потом повернулась к Абнеру, ждавшему ее у дверей.

– Ради Бога, зачем мне ложиться в постель? Все кончено!

– Нет, не кончено. Ваше появление внизу вызовет неприятности. Нельзя исключить, что ее убедил этот маленький спектакль. Значит, вы не можете просто исчезнуть. Если вы ляжете в постель, я спущусь вниз, скажу, что вы нездоровы, и, может быть, спасу вашу репутацию.

Абнер проводил ее в комнату, и она, не раздеваясь, легла в постель.

Бэби подтянула простыню до самого подбородка и огляделась.

– Я не могу тут задерживаться, Абнер. Я сойду с ума. Кроме того, как там мой фотограф? Он начнет искать меня.

– Я найду его и займусь им, – сказал Абнер, задергивая шторы. – Можете заснуть?

– Господи, конечно же нет, когда такой шум и гам под окном.

Засунув руку в карман брюк, Абнер вытащил маленькую серебряную коробочку и открыл крышку.

– Давайте-ка посмотрим. Я захватил с собой синюю, зеленую, трехцветную... Думаю, что синяя пригодится.

Бэби встревоженно подскочила на кровати.

– Что это вы там делаете? Не буду я принимать никаких идиотских пилюль.

Подняв на нее глаза, Абнер нетерпеливо облизнул губы.

– И что же ты собираешься делать, любовь моя? Лежать тут и смотреть в потолок или вздремнуть пару часов, пока не минует опасность?

Застонав, Бэби рухнула на подушки.

– Ну, ладно. Но только что-нибудь полегче. Я хочу поскорее встать и свалить отсюда. Часик, не больше. А потом вы придете и вытащите меня, да?

– Вот, – сказал Абнер, протягивая ей небольшую синюю пилюлю. Рядом с кроватью на столике стоял хрустальный графин с водой. Он налил стакан и поднес ей.

Бэби, проглотив пилюлю, посмотрела на своего спасителя.

– Вы так добры, Абнер. А ведь вы даже не знаете меня.

– О, еще как знаю, – сказал он с кривой усмешкой. – Я добр к вам по тем же причинам, по которым поддерживал афганцев у них на родине. Они тоже склонны к решительным необдуманным действиям и так же тупы, как вы. Свойства характера, которым просто невозможно противиться.

Бэби легла на подушки и закрыла глаза.

– Спасибо, – сказала она. – Я подумаю. – Когда перед глазами у нее заплясали маленькие красные точки, она решила, что Абнер хочет спуститься вниз и сам написать об этом приеме. Но было уже слишком поздно.

Она отключилась.

Короткий резкий стук в дверь испугал Бэби. Подняв глаза, она увидела, что в дверях стоит горничная-студентка с перекинутым через руку свежим бельем.

– Вы Бэби Байер? – скучным, ровным голосом спросила она.

– Э... э... да, – смутившись, сказала Бэби. – А что?

– Только что звонили от входных ворот. За вами пришла машина.

– Машина? За мной?

– Так мне сообщили, – сказала горничная.

– Как мне спуститься вниз?

– Миновав холл, поверните направо и спуститесь по лестнице к дверям.

Горничная взмахнула в воздухе простыней, разворачивая ее. Та легким облаком опустилась на кровать.

– На вашем месте я бы поскорее ушла. И не стала бы делать вид, что заблудилась. Внизу разговаривали только о вас.

Бэби повернулась:

– Да? И что же они говорят? Горничная улыбнулась:

– Рассказывают, что миссис Гарн поймала вас на месте преступления, когда вы прошлым вечером пытались украсть вещи у нее из мастерской.

– Вранье! – пылко возразила Бэби. – Я репортер. Меня направили сюда из газеты. Мне надо было все посмотреть, чтобы написать материал об этом доме. От жары я потеряла сознание, меня положили в постель и дали какую-то таблетку, от которой я проспала всю ночь.

– Вот как?

– Именно так.

– Ну хорошо, – горничная пожала плечами. – Тогда вам не о чем беспокоиться. Вы же знаете, как люди любят судачить.

– Что это такое? – гаркнул Джо Стоун, поеживаясь от холода в кабинете. Он полусидел на столе в редакции „Курьера". С таким же успехом он мог орать в аэродинамическую трубу. В редакции не было никого, кроме его секретарши Джейн, а она сидела за дверью и, глядя в экран выключенного компьютера, как в зеркало, укладывала свои густые, пышные волосы. Застонав, Джо рухнул в кресло. Он только что пришел в редакцию, но уже устал как собака. Смерть Лолли Пайнс безнадежно испортила ему этот длинный уик-энд так же, как и всем прочим сотрудникам „Курьера", которые рассчитывали провести несколько дней вне стен редакции.

Конечно, если уж Таннеру Дайсону пришлось сократить свой уик-энд, значит, то же самое придется сделать и всем остальным.

Теперь, сидя за столом и разбирая ленту факса, состоящую из девяти страниц, первая из которых куда-то запропастилась, он не мог дождаться, пока секретарша кончит возиться с прической. Она была вне себя от злости, что ей пришлось явиться в контору в воскресенье как раз перед Днем труда, но ведь и ему не лучше.

Собрав страницы, Джо подошел к столу секретарши.

– Не хотелось бы отрывать вас, Джейн, от столь важного занятия, но куда запропастилась первая страница этого факса?

Рука Джейн с гребнем застыла в воздухе. Обернувшись, она уставилась на стопку листов в руках Джо.

– Скорее всего, на полу, – пожала она плечами. – Очень неплохо, вы уже прочитали?

– Пока не успел, Джейн, – сказал он тем бодрым тоном, каким обычно разговаривают с душевнобольными. – Я только что пришел.

– А! В самом деле.

– Похоже, вы уже прочитали... Что это такое?

– О Лолли Пайнс. Воспоминания человека, который в самом деле любил ее, – сказала Джейн. – Принес Сэм Николс.

– Не может быть, – сказал Джо. – Никто не любил Лолли Пайнс.

– Тем не менее.

Вернувшись в кабинет, Джо перерыл все в поисках пропавшей страницы с именем и адресом отправителя.

С самого утра пятницы потоком пошли письма и телеграммы по поводу кончины Лолли Пайнс Сотни людей, не скрывая надежды, что сообщение подтвердится, желали получить убедительный ответ.

Среди бумаг, дожидавшихся появления Джо, была записка, от которой он содрогнулся. Следуя принципу Питера, гласившему, что самую деликатную работу надо поручить тому, кто меньше всего знает, как ее выполнять, Таннер Дайсон без экивоков поручил Джо взять на себя организацию панихиды.