Люсьен Гольдберг - Скандалы

Снова опустившись в кресло, Джо потянулся за картонной коробкой с не слишком крепким кофе, который покупал в греческой кофейне на Первой авеню. В кабинете с работающим кондиционером становилось все холодней. Едва Джо поднес стакан ко рту, как увидел страницу факса, лежавшую под коробкой.

Выдернув ее, он прочел вслух:

– Кому: Сэму Николсу. От кого: К.М.Батлер. „Черт возьми, что за Батлер? – подумал он. – Уж не Конрад ли Батлер, новый посол в одной из стран бывшего Советского Союза? Но откуда же Конрад Батлер знал Лолли Пайнс?"

Усевшись поудобнее, Джо стал читать факс. Пробежав его глазами, он положил ноги на стол и прочел еще раз, более внимательно.

– Хороший материал. Ну просто исключительно хороший. – Он подтянул к себе первую страничку и снова посмотрел на нее. – Джейн! – рявкнул он. – Не затруднит ли вас подойти ко мне?

Секретарша повернулась вместе с креслом, встала и лениво, едва передвигая ноги, направилась к Джо.

Он ткнул пальцем в первую страничку.

– Что это за номер факса? Я понятия не имею ни о каком К.М.Батлере.

Джейн прищурилась.

– Хм... да это же номер факса Лолли Пайнс. Материал, должно быть, пришел от Кик, ассистентки Лолли. Так ее зовут.

– Где живет эта Кик? То есть как связаться с ней в воскресенье?

– У Лолли.

– У Лолли?

– Ну да, она там живет. Я бы с удовольствием побывала в этих апартаментах. Я слыхала, что они величиной с Мэдисон Сквер Гарден и все забито барахлом.

– Свяжите меня по телефону с этой Кик.

– Свяжу, – сонно сказала Джейн и побрела к своему столу.

В воскресенье утром Кик заспалась. Уже было около одиннадцати, когда она, с трудом выбравшись из постели, спустилась по двум лестничным маршам трехэтажного особняка Лолли. Она подняла воскресное издание „Таймс", лежащее на крошечном коврике у двери Лолли.

Работа над текстом, которому она посвятила весь вечер пятницы и добрую часть субботы, решив отдать последний долг Лолли, отняла у нее последние физические и душевные силы. Ранним воскресным утром, отправив материал по факсу, она почувствовала себя предельно измотанной – такой усталости она не знала уже много лет. Лишь рухнув в постель, она стала припоминать, правильно ли набрала номер факса. Но сил встать и проверить это у нее уже не было.

Она вошла в кухню с газетой под мышкой, бросила ее на стол и замерла, прислушиваясь к звукам пустого дома. Только сейчас Кик осознала, что она в самом деле одна. Лолли уже не хлопотала, готовя себе чай. Тишину нарушало лишь дребезжание старого холодильника и тиканье часов.

Вдруг раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Кик чуть было не сказала: „Офис мисс Пайн". Но, прикусив язык, откликнулась:

– Алло.

– Могу ли я поговорить с Кик Батлер? – осведомился мужской голос.

– Это я.

– Кик, это Джо Стоун из „Курьера". Я только что прочел факс, который вы прислали.

Кик присела на маленький стульчик рядом с телефоном.

– О, Господи! Я и не думала, что услышу вас. Я же послала материал Сэму Николсу.

– Верно, но он был настолько любезен, что передал его мне.

– В самом деле любезно, – согласилась Кик, почувствовав, как струйка пота бежит у нее между лопатками.

– Весьма интересная работа, – заметил Джо Стоун. – Мне бы хотелось поговорить с вами о ней. Вы свободны во время ленча?

– Сегодня? Так ведь воскресенье...

– Верно, – засмеялся он, – но ведь едят и по воскресеньям, не так ли?

– Когда вы хотели бы встретиться со мной? – спросила Кик, стараясь не выдать возбуждения.

– На Семнадцатой, как раз у Девятой авеню есть одно местечко, именуемое „Ренальдо". Вас устроит половина первого?

– Прекрасно, мистер Стоун, – сказала она. – А как я вас узнаю?

– Я буду один за столиком в заднем садике и поверну лицо к солнцу. В этот уик-энд я собирался усиленно загорать. А как вы выглядите?

Кик задумалась. Она не помнила, чтобы кто-то последнее время просил ее описать себя.

– Ну... Высокая, с короткими рыжими волосами, с... м-м-м, веснушками и без загара.

– Великолепно, – откликнулся Джо Стоун. – До встречи.

Кик четко представляла себе Стоуна: грузный, лысый, испитой, с желтыми от никотина пальцами, циничный и умный. Галстук распущен, на воротничке не хватает пуговицы – словом, типичный редактор бульварной газетенки.

Взбежав по лестнице в свою комнату, она порылась в ящиках.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнула она, обнаружив в третьем ящике снизу пакет с колготками.

Уже собираясь уходить, она по привычке перебрала в памяти все дела. Автоответчик? Включен. Окна на случай дождя закрыты. Оставить записку под настольной лампой Лолли и сообщить, когда вернусь...

Задержавшись на этой мысли, она присела на край кровати. Господи, о чем она думает? Лолли лежит в морге Риверсайда за Амстердам-стрит, а она мчится на какие-то деловые переговоры. Что сказала бы Лолли?

Так что же она могла бы сказать? Кик закрыла глаза и на редкость живо представила себе маленькую энергичную Лолли, стоящую в дверях: подбоченившись, она притопывала ногой.

Что она сказала бы? Кик почудилось, будто она слышит ее слова: „Вставай и отправляйся, девочка. Наконец пришел твой звездный час".

Бэби ненавидела воскресенья. Никого нигде нет. На улицах жарко и пусто. Она уже посмотрела почти все фильмы, которые шли в городе. И разве не безумие отправиться летним воскресным днем одной в кино?

Она то слонялась по своей запущенной квартире, то валялась на постели перед кондиционером, крася ногти.

Вернувшись из Хэмптона, она уже дважды звонила Абнеру в „Карлайл". Оба раза его не было на месте, и Бэби оставила ему послание.

По пути из Хэмптона в присланной им машине Бэби вообразила, что он пригласит ее на ленч в воскресенье. Тогда придется потратить целый день, но закрепить это знакомство. Абнер Хун попался в ее сети, как и все, кого Бэби встречала после Джорджины Дайсон, и теперь нужно лишь убедиться, что она ему необходима. Но это не так уж просто, если ей не удастся встретиться с ним.

Она подумала: может, позвонить Джорджине и дать ей еще один шанс. Но, взяв трубку, вспомнила, что Таннер сейчас конечно же дома. Так что от разговора с Джорджиной тоже пришлось отказаться, ибо он невозможен в присутствии Таннера.

Хотя в любой неприятной ситуации Бэби, как правило, чувствовала себя жертвой, история с женитьбой Таннера ее многому научила. Она прекрасно понимала, что, выйдя замуж за издателя „Курьера", Джорджина отдалилась от своего прежнего круга в Нью-Йорке на непреодолимое расстояние. Ирония судьбы заключалась в том, что не в пример Бэби, прилагавшей все силы, чтобы попасть в общество влиятельных лиц, Джорджина никогда не преследовала такой цели.

По совести, Бэби не могла не признать, что, работая с Джорджиной в газете, она старалась снискать ее расположение. Но, даже опекая Джорджину и заботясь о ней, Бэби все же считала, что ее подруга не стоит внимания Таннера. Хотя все это произошло два года назад, воспоминание об этом по-прежнему не давало ей покоя.