Айрис Джоансен - Золотая валькирия

– К ужину?! – Ланс громко захохотал – словно залаял – и, сорвав с себя рубашку, бросил ее на ковер. – Сегодня никакого ужина не будет – и все из-за твоей глупости и упрямства! Ни я, ни Алекс – мы оба не в том настроении, чтобы садиться за стол. Какая может быть еда, если ты чуть не погибла?!

Он скрылся в ванной, а Хани, проводив его воинственным взглядом, с самым решительным видом подошла к невысокому комоду, сплетенному из корейской крашеной соломки, который использовали также в качестве бюро.

Значит, Ланс настолько сердит, что готов отправить ее спать без ужина, словно провинившуюся школьницу? Ну уж дудки! Она хочет есть – и точка!

Хани была абсолютно уверена, что не совершила ничего предосудительного и совесть ее чиста. И хотя она, пожалуй, тоже не нашла бы в себе сил поддерживать непринужденную застольную беседу, однако ничто не помешает ей устроить опустошительный налет на холодильник!

Выдвинув ящик комода, она выхватила оттуда первую попавшуюся ночную рубашку. Непонятно, кому такая могла принадлежать – безразмерная и бесформенная, хлопчатобумажная ночнушка с нарисованным на груди котом Гарфилдом, улыбавшимся своей знаменитой улыбкой. Впрочем, Хани осталась ею весьма довольна: меньше всего ей хотелось, чтобы Ланс вообразил, будто она пытается подлизаться к нему и привести его в хорошее настроение своим соблазнительным видом. В конце концов, Ланс был не прав, и Хани собиралась сделать все, чтобы он непременно осознал это.

Наскоро обработав царапины медицинским клеем, Хани снова забралась в постель и накрылась лимонно-белым одеялом, на котором были вытканы желтые стебли бамбука с нежными зелеными листиками. Взбив подушку, она натянула одеяло до самого подбородка и затихла, намереваясь встретить Ланса неприступным молчанием.

Но когда он снова появился в комнате, небрежно обернув вокруг бедер полотенце, Хани почувствовала, как ее решимость слабеет и испаряется. "Ну почему он всегда выглядит таким сексуальным?" – подумала она в смятении. Будь Ланс не таким красавцем, ей было бы гораздо легче взять себя в руки, но сейчас, стоило ей увидеть его гибкое, сильное тело и перекатывающиеся под кожей могучие мышцы, как от всех ее благих намерений не осталось и следа. Больше того – ее лоно проснулось и отозвалось на его приближение уже знакомой болью желания!

Между тем лицо Ланса оставалось хмурым, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы справиться с возбуждением и приготовиться к еще одной битве.

– Ты посмотрела свои колени? – коротко спросил Ланс, опускаясь на краешек кровати.

– Разумеется, – сердито отозвалась Хани, отводя взгляд. Его грубость и несправедливость ранили ее настолько глубоко, что она решила больше ничего не объяснять ему. Вот если бы еще ее тело не вело себя таким предательским образом! Ну ничего, с этим она как-нибудь справится…

– Вот и хорошо.

Ланс коротко кивнул и, бросив свое полотенце на спинку кресла, нажал на кнопку настольной лампы, стоявшей на ночном столике. Спальня погрузилась во тьму, и Хани почувствовала, как прогнулся под тяжестью Ланса матрац, когда он забрался под одеяло и лег, повернувшись к ней спиной.

– Спокойной ночи, – небрежно бросил он через плечо.

Спокойной ночи? Как, и это все?! Да как он может быть таким холодным и безразличным после того, что она для него сделала, после того, что она перенесла?! Хани почувствовала себя глубоко оскорбленной. Ничего обиднее этого просто не могло быть!

Впрочем, пожелав ей спокойной ночи, сам Ланс вовсе не казался спокойным. Даже не прикасаясь к нему, Хани чувствовала, как напряжено его большое тело. Ланс лежал на белой простыне словно оголенный медный провод на снегу, и создавалось впечатление, что он слегка потрескивает, как будто через него пропущен электрический ток. В том, что он продолжает сердиться на нее, сомневаться не приходилось, и Хани понятия не имела, что можно сделать, чтобы разрядить эту взрывоопасную ситуацию. За все время их близости Ланс впервые не попытался обнять ее, а она уже так привыкла засыпать в его объятиях! Глубоко вздохнув, Хани попыталась уверить себя, будто ей совершенно безразлично то, что Ланс далек и холоден, как вершины Гималаев, но у нее ничего не вышло. Без его надежных, сильных, любящих рук, даже во сне продолжавших крепко обнимать ее, Хани чувствовала себя одинокой и несчастной…

Она как раз предавалась этим печальным размышлениям, когда ее пустой желудок вдруг громко запротестовал. Это ее добило. "Хватит с меня!" – решила Хани и резким движением отбросила одеяло.

Спрыгнув с кровати, она решительно направилась к резному шифоньеру в углу.

– Куда это ты, черт возьми, собралась? – окликнул ее из темноты Ланс.

– Я хочу есть! – отчеканила Хани. – Может быть, я и не заслужила ужина в вашем обществе, но никто не может запретить мне поинтересоваться содержимым холодильника. Может быть, тебя, как художника, голод и вдохновляет, но я простой частный детектив, которому порой необходимо что-нибудь съесть, чтобы не упасть в голодный обморок.

Она потянула скрипнувшую дверцу шкафа и принялась на ощупь рыться в его темном нутре, когда Ланс, пробормотав какое-то ругательство, включил в комнате свет. Не обращая на него внимания, Хани стащила с вешалки белый махровый халат и, решительно захлопнув дверцу, обернулась.

Несколько мгновений Ланс молча смотрел на нее, а потом вдруг громко захохотал.

– Гарфилд!.. Боже мой! – выдавил он, вытирая с глаз выступившие слезы.

– Что? – строго спросила Хани и нахмурилась. Лишь проследив за его взглядом, направленным на ее грудь, она поняла, что Ланса рассмешила нашитая на ночной сорочке оскаленная кошачья морда. – Не вижу ничего смешного, – заявила она. – Мне нравится Гарфилд. У него сильный характер.

Хани надела поверх сорочки халат и, плотно запахнув полы, затянула на талии пояс.

– Кроме того, в отличие от некоторых, он – не бесчувственное бревно…

– Старина Гарфилд! – повторил Ланс, все еще не в силах успокоиться. – Кто бы мог подумать!..

Хани уперлась кулаками в бока и смерила его мрачным взглядом. Нет, этот человек совершенно невозможен! Мало того, что он совсем недавно рычал на нее, как лев, теперь он еще и смеется над нею!

Ярость Хани, ясно написанная на ее лице, казалось, только еще больше развеселила Ланса. Он просто покатывался от хохота, глядя на ее сердитое лицо и вызывающую позу.

– Не понимаю, что тут смешного! – гневно воскликнула Хани и топнула ногой.

– Видела бы ты себя со стороны, – простонал Ланс. – Кот из мультфильма на груди грозной валькирии! Прости, но это действительно… очень своеобразное сочетание.

– Если уж на то пошло, то из нас двоих самый грозный ты! – сверкнув глазами, отрезала Хани. – Ты ведешь себя так, словно я – твоя черная рабыня, и тебе, как могучему повелителю, дозволяется быть грубым и нетерпимым без всякой видимой причины! И попробуй только возразить…