Джилли Купер - Наездники

Часто, когда наступал срок сдачи недельной порции материала, возникали напряженные ситуации. Потная, вся в слезах, сквозь зубы разговаривающая Дженни, тарабанящая на пишущей машинке в спальне какого-то иностранного отеля, не способствовала тому, чтобы Билли мог выспаться перед выступлениями в высшей школе. Безнадежно непунктуальная, Джении не могла внушить любовь к себе другим членам команды, так как из-за нее они всегда опаздывали на обеды и вечера. Билли был слишком одуревшим от любви, чтобы замечать это. Его лошади выступали хорошо. Мандрика, темно-коричневый ганноверец, преподнесенный в качестве свадебного подарка Людвигом фон Шелленбергом, отличился невероятно быстро и во всех упражнениях показал результаты не хуже, чем такая выдающаяся лошадь как Бал, теперь переименованный в Магги Мил Эл. Билли это имя не очень нравилось. Но за 50000 фунтов в год, которые платил ему Кевин Кали, можно было потерпеть. В любом случае в конюшне он оставался все тем же Балом.

В первый год семейной жизни Дженни и Билли были чрезвычайно богаты. Зарплата Дженни плюс оплата газетой всех дорожных расходов плюс деньги за постоянные победы Билли плюс спонсорство Кевина – все это в сумме составляло около 100000 фунтов в год. И хотя Билли всегда закупал напитки для Руперта и отдавал Хелене свои выиграши на ведение хозяйства (если, конечно, эти деньги не тратились на то, чтобы отпраздновать победу), все счета за газ, электричество, телефон и отопление в Пенскомбе неизменно доставались Руперту.

Когда Билли и Дженни находились в Англии, они останавливались в доме Хелины и Руперта и бормотали что-то неопределенное о поисках дома для себя. В конце концов Руперт опять проявил огромное великодушие по отношению к Билли и позволил им занять Дом под Липами – очаровательный, но запущенный котедж XVII века, расположенный в имении Пенскомб, который как раз освободился, но при условии, что они заплатят за его переоборудование. Чтобы расширить кухню и построить столовую, еще две спальни и детскую, необходимоо было получить разрешение на проектирование. Будучи 29 лет, Дженни собиралась завести ребенка немедленно. Со временем они переоборудуют рассыпающиеся, покрытые мохом надворные строения в конюшню для дюжины лошадей. Хелена приезжала осмотреть котедж, она много говорила о вспомогательных помещениях и о сносе стен и, вдохновленная красотой Пенскомба, Дженни почувствовала, что не стоит жалеть расходов не переоборудование дома.

Для Дженни и Билли этот первый год прошел без усилий, так как в доме Руперта они попадали в сферу действия прислуги, работающей с точностью часового механизма по заведенному Хеленой порядку, которая гладила бриджи Билла, стирала его рубашки, не забывала забрать из чистки его красные пиджаки для выступлений и смокинги, и в сферу деятельности мисс Хокинс, которая следила, чтобы заявки на выступления была вовремя отосланы, счета оплачены, а время условленных встреч занесено в записную книжку.

Из-за симпатий Дженни они очень много времени проводили в компании с Кевином и Энид Кали, которые присутствовали на некоторых зарубежных показах и всегда околачивались в Уэмбли, Критлдене и Олимпии.

Билли многое прощал Кевину, так как он искренне гордился тем, что лошади Билли выступают так хорошо, и особенно тем, что Магги Мил Эл пришел вторым на европейском первенстве в Париже. И если Кевин рассказывал Билли, как надо ездить верхом, а Мелиз о том, как руководить британской командой, Билли понимал, что Мелиз прекрасно может позаботится о себе сам. Дженни была менее терпимой. В качестве свадебного подарка Кали подарил им громадного фарфорового пуделя, поднимающего ногу на подпорку для лампы. Дженни написала Энид письмо с излиянием благодарностей, а пуделя поместила в подвал.

Всегда было много приглашений посетить Шато Китч, так Дженни называла замок Кевина, пародирующий стиль тюдор, в Санингдейле, где было много грубых развлечений и в любой момент каждого могли столкнуть в бассейн с подогреваемой водой. А по пути домой они наслаждались, насмехаясь над электрическими поганками, которые ночью зажигались по обеим сторонам дороги, и над громадной светящейся эмблемой Кота Магги Мила на парадной двери, который начинал подмигивать и мяукать, когда нажимали на дверной звонок, и над кнопкой в маленьком рабочем кабинете Кевина, которую стоило лишь слегка нажать и шкаф с полным собранием сочинений Диккенса и Скотта в кожаном переплете скользил назад, открывая любопытным взорам бар, скрывающий все напитки, какие известны человечеству.

Дженни, воспитанная на Флит Стрит, могла пить даже тогда, когда Билли уже валился под стол. Выглянув в окно однажды вечером, Хелина увидела их идущими по дороге и истерически смеющимися, когда Билли представлял, что подымает ногу на каждое каштановое дерево.

– Билли был фарфоровым изделием Кевина, – объяснила Дженни. – О господи, у меня отваливаются ноги. У нас закончился бензин и мы должны были из Страуда идти пешком.

Хелина испытывала двойственные чувства к Дженни. В конце концов ее нельзя было не полюбить. Дженни была забавной и относилась без предрассудков к конному спорту, но она была слишком легкомысленной в разговорах. Любой секрет, доверенный ей, становился известен всему Пенскомбу или всей Флит Стрит мгновенно. И потом, Дженни была таким беспорядочным существом. Бродя по дому со своим котом Гарольдом Эвансом, который сидел у нее на плече, как попугай, и щурил глаза от сигаретного дыма, она стряхивала пепел куда попало и повсюду за ней тянулся след из грязных чашек, а после полудня, грязных стаканов.

Хелину, такую разборчивую, раздражало то, что Дженни брала ее духи и косметику и пользовалась ее одеждой. Однажды, когда Хелина и Руперт уехали на уикэнд, Дженни взяла одно из платьев Хелины, чтобы поехать в нем на обед к Кали, и порвала его так, что оно уже не подлежало ремонту.

Другой случай был еще хуже. Как-то Хелина сошла вниз мертвенно-бледная. Она обнаружила, что пропала норковая шуба, которую подарил ей Руперт ко второй годовщине их свадьбы. Она хотела сообщить в полицию, но Дженни предложила сначала хорошенько поискать в доме.

– Кажется, это она лежит свернутая в узел в чулане под лестницей, – объявила Дженни небрежно двумя минутами позже. – Должно быть миссис Бодкин снесла ее вниз, чтобы почистить или что-то в этом роде. Шучу, – добавила она, рассмеявшись.

К несчастью для Дженни в кармане шубы были обнаружены 3 конфетных фантика и програмка к пьесе Михаила Фрейна, которую ставили в Бесе. Хелина очень рассердилась, но была так добра, что не стала кричать на Дженни. Вместо этого она пошла в церковь и стала молиться, чтобы Бог сделал ее более терпимой.