Вирджиния Эндрюс - Свет в ночи

Дафна всем рассказала, что ты просто сбежала на протоку к своим акадийцам, без которых ты так скучала. Разумеется, все теряются в догадках по поводу Бо».

«Держу пари, что ты думаешь о нем, так?» – написала она внизу страницы. Создавалось впечатление, что сестра не собирается мне больше ничего сказать.

Как похоже на Жизель, подумала я, она дразнит меня даже в письме. Я перевернула страницу и обнаружила продолжение.

«Бо до сих пор во Франции, где ему отлично живется. Месье и мадам Андрис рассказывают всем о его успехах и о том, что их сын будет учиться там в университете. Судя по всему, он встречается с очень богатой француженкой, одной из тех, чья семья ведет свой род от Луи Наполеона. [16]

В прошлом месяце я получила от него письмо, в котором он умолял меня сообщить ему хоть что-нибудь о тебе. Как раз сегодня я написала ему, что не знаю, где ты. Что я пытаюсь разыскать тебя и пишу одному из твоих акадийских родственников, но, как я слышала, ты вышла замуж по местному обычаю – на плоту посреди болота, змеи и пауки у твоих ног.

Ах, да, совсем забыла. Перед моим отъездом из «Гринвуда» у меня в общежитии был посетитель. Ты наверняка знаешь, о ком речь. Это Луи. Молодой человек очень мил и красив. Его сердце разбилось, когда он узнал, что ты ждешь ребенка и что ты сбежала на болота, чтобы жить среди твоих акадийцев. Он принес какие-то ноты, которые надеялся отослать тебе, так что я пообещала сообщить ему, если узнаю, по какому адресу тебе можно писать.

Но ведь обещания для того и существуют, чтобы их не выполнять, правда?

Шучу. Не знаю, услышу ли я о тебе когда-нибудь снова и дойдет ли до тебя мое письмо. Надеюсь, что ты его получишь и ответишь мне. Очень мило иметь знаменитую сестру. Я тут веселюсь от души, придумывая о тебе разные истории.

Почему ты не сделала так, как хотела Дафна, и просто-напросто не избавилась от ребенка? Видишь, что из этого получилось.

Твоя любимая сестра-близнец Жизель».

– Плохие новости? – спросил Поль, когда я опустила письмо и выпрямилась. В моих глазах стояли слезы, но я улыбнулась.

– Ты же знаешь, что моя сестра всегда старается причинить мне боль, – произнесла я сквозь слезы.

– Руби…

– Жизель плетет интриги. Она просто сидит и думает… как бы посильнее ранить Руби? А потом она пишет письмо. Вот и все. Так поступает Жизель. Очень просто.

Слезы потекли сильнее. Поль бросился ко мне и обнял.

– Ах, Руби, моя Руби, пожалуйста, не плачь.

– Все в порядке, – ответила я, стараясь дышать ровнее. – Со мной все будет хорошо.

– Жизель что-то написала о нем, правда? – догадался Поль. Я кивнула. – Это может и не быть ложью, Руби.

– Знаю.

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Я взглянула ему в лицо и увидела, что его глаза полны любви и сострадания. Вероятно, я никогда не найду никого более преданного, но на его предложение я не могла согласиться. Это было бы нечестно по отношению к Полю.

– Со мной все будет в порядке. Спасибо, Поль, – поблагодарила я, вытирая слезы.

– Такая молодая женщина, как ты, и одна здесь, беременная, – пробормотал он. – Меня это беспокоит.

– Ты же знаешь, что все будет хорошо, – успокоила его я. Поль дважды возил меня к доктору, только подтвердив слухи о том, что мой ребенок от него. В нашем маленьком обществе люди быстро узнают новости, но это не волновало моего сводного брата даже после того, как я рассказала ему о визите бабушкиных подруг.

В течение второй половины седьмого и первой половины восьмого месяца Поль заходил ко мне ежедневно, иногда по нескольку раз. Только на восьмом месяце живот у меня по-настоящему вырос, мне стало тяжело. Я никогда не жаловалась Полю, но раза два по утрам он заходил так, что я его не видела, застал мои стоны и вздохи, когда я хваталась за поясницу. К этому времени я переваливалась при ходьбе, словно утка.

Когда врач сказал, что не может точно указать дату родов, но это произойдет вскоре, Поль решил оставаться на ночь в моем доме. Я всегда могла найти его или кого-нибудь другого в течение дня, но он боялся, что все могло произойти ночью.

Однажды после обеда, в начале моего девятого месяца, пришел Поль. Его лицо горело от возбуждения.

– Все говорят, что на нас должен обрушиться ураган, – объявил он. – Я хочу, чтобы ты отправилась в мой дом.

– Ой, нет, Поль, я не могу этого сделать.

– Здесь небезопасно, – заметил он. – Взгляни на небо. – Брат указал на тускло-красный закат, затянутый тонкой дымкой облаков. – Чувствуется даже запах урагана, – добавил он. Воздух стал горячим и липким, легкий бриз, дувший целый день, не стихал.

Но я не могла идти к нему в дом и быть с его семьей. Я боялась взглядов его отца и матери, мне было перед ними стыдно. Они наверняка осуждали меня за то, что я вернулась и стала причиной всех этих слухов.

– Мне будет хорошо здесь, – заверила я Поля. – Мы и раньше не уходили отсюда в грозу.

– Ты так же упряма, как твой дед, – заявил Поль. Он сердился на меня, но я не собиралась двигаться с места. Вместо этого я вошла в дом и приготовила нам ужин. Поль пошел в машину, чтобы послушать радио. Метеорологи давали страшный прогноз. Мой брат вернулся и стал закрывать все, что только возможно. Я поставила на стол две чашки гумбо, но, как только мы сели, ветер завыл громче. Поль выглянул из окна во двор, посмотрел на каналы и тяжело вздохнул. Быстро появилось темное грозовое облако, видны были приближающиеся полосы сильного ливня.

– Вот оно, – объявил он. И, казалось, всего несколько секунд спустя ударили дождь и ветер. Вода лилась на крышу, выискивая малейшую щель. Ветер пронесся по дому, перебирая оторванные доски. Мы слышали, как что-то взлетает в воздух, падает, разбивается о стены дома с таким грохотом, словно вот-вот пробьет их. Я вскрикнула, вбежала в гостиную, свернулась на диване. Поль метался по дому, закрывая и привязывая все, что только мог, но ураган пробирался внутрь, сметая все с полок и столов и даже перевернув стул. Мне казалось, жестяная крыша сейчас улетит, оставив нас в пасти бушующей стихии.

– Нам надо было уйти! – крикнул Поль. Я всхлипывала, обняв себя за плечи. Поль сдался, прекратил ловить вещи, подошел ко мне и обнял меня. Мы сидели рядом обнявшись, прислушиваясь к тому, как воющий, грохочущий ветер с корнем вырывает деревья.

Вдруг, также быстро, как началась, буря прекратилась. Мертвая тишина разлилась над протокой. Тьма отступила. Я отдышалась, а Поль отправился посмотреть на нанесенный ущерб. Мы оба выглянули из окна и в шоке покачали головами при виде вывороченных из земли деревьев. Мир вокруг выглядел перевернутым вверх тормашками.

Но глаза Поля стали совсем круглыми, как только маленький голубой просвет над нами стал исчезать.