Пэтти Дэвис - Кабала

Направляясь по проходу к своему месту, Белинда пыталась вспомнить, когда она последний раз что-нибудь ела. Лицо ее покраснело, голова слегка кружилась, по телу струился пот. Вчера вечером она собиралась приготовить поесть, но так и не помнит, сделала она это или нет.

После того как ее привели к присяге, Белинда села. Постепенно к ней возвращалось осознание того, что происходит. Ведь однажды она уже была здесь – значит, в силах пройти через это еще раз. Заметив, как, поднявшись со своего места, к ней направляется Айрис, Белинда перевела взгляд туда, где сидел Филлип. И тут же вновь почувствовала исходившую от него силу – непонятным образом он вбирал, всасывал в себя ее волю. Белинда понимала, что должна отвернуть голову, но это было выше ее сил; глаза Филлипа действовали на нее так же, как его голос. Наркотик. Ей казалось, что по венам вместе с кровью поднимаются внутри нее пузырьки воздуха – все выше, к сердцу, где они совершенно не нужны.

– Мисс Пэрри, – услышала Белинда твердый голос Айрис, понявшей, видимо, что творится в душе ее клиентки. – Прошу вас рассказать о том, что произошло вечером двадцать первого сентября. Чем вы были заняты между шестью и половиной седьмого?

– Я принимала душ, – ответила Белинда.

Мне необходимо быть внимательной, сказала она себе. Не смотреть на Филлипа. Не смотреть на последние ряды, где глаза полны ненависти.

– Что же было затем?

– Зазвонил телефон. Это был Филлип, он спросил, нельзя ли ему прийти. Он сказал, что думал обо мне весь день.

Последняя фраза помогла Белинде расставить все на свои места.

Который уже раз излагала она события той ночи, но начать говорить всегда было труднее всего. Однако стоило прозвучать в памяти его словам, его интонации, как сразу же все менялось.

Однако и сейчас она едва смогла заставить себя говорить. Запинаясь, рассказала о содержании их беседы, о том, как они сидели на кушетке, о постоянном напряжении, которого требует от Филлипа его работа с теми, кто отрицает истинность его учения. В ходе предыдущих показаний Белинда ни словом не обмолвилась о тайне Филлипа, о том, что он был женат. Поскольку до нее никогда не доходили даже слухи об этом, она верила, что, кроме нее, тайна его никому не известна. Сейчас же, подходя к этому моменту, Белинда почувствовала, как что-то в ней переменилось. Воздух в зале начал колебаться, предметы теряли свои очертания. Громче зажужжала видеокамера, записывая процесс для программы вечерних новостей, охватывая журналистов, лихорадочно строчивших в своих блокнотах.

– Он сказал, что у него есть жена, с которой он не может развестись, но с ней он не видится и не разговаривает, – вырвалось у Белинды.

В зале послышался нараставший шум голосов – женщина-судья стуком молотка восстановила порядок.

– Я могу приказать очистить зал, и в следующий раз я так и сделаю.

Айрис Хэнсли смотрела на Белинду взглядом, в котором можно было прочесть гнев. Или удивление. Белинда не была уверена.

– Пожалуйста, продолжайте, мисс Пэрри.

– Он сказал, что его супруга страдает несколькими формами склероза, поэтому он не считает себя вправе разводиться. Он ни с кем не говорит о ней, он лишь пересылает ей деньги. Он также сказал, что доверился мне потому, что ощущает между собой и мной глубокую внутреннюю связь.

В этот момент Белинда вновь осмелилась бросить взгляд на Филлипа. Тот слушал своего адвоката – оба склонились друг к другу, но при этом глаза Филлипа были устремлены на Белинду. Ей показалось, что с нее слоями, клочьями сходит кожа. Перед ее мысленным взором стояло человеческое тело, вернее, скелет, покрытый трепещущими мышцами, не осознавшими еще того, что кожи на них уже нет. Такой она была сама, и образ этот рождался в глубине его, Филлипа, глаз.

Белинде с трудом удалось отогнать жуткое видение, она еле нашла силы продолжить свой рассказ – по уже не раз хоженному пути. Сосредоточенно глядя на лицо Айрис, вновь стала раскладывать события по полочкам…

– Да, я попросила его остановиться. Да, он ударил меня, связал и начал насиловать. Я снова сказала «нет», и он снова ударил, поэтому больше я ничего ему не говорила.

Айрис подошла к своему столу, взяла с него увеличенную, большого формата фотографию и прикрепила ее к демонстрационному стенду, чтобы весь зал мог видеть снимок.

– Ваша честь, позвольте мне предъявить улику номер один.

Айрис предупреждала Белинду об этом заранее, и все же снимок ошеломлял. Со стенда в зал смотрело ее собственное лицо, правда, огромное, – кровь на губе, распухшая синяя щека и пустые, мертвые глаза. Белинда смотрела на фотографию, и ей хотелось прикрыть ее чем-то – набросить плащ, одеяло. Уж слишком на ней все обнажено.

– Кровь на вашей губе, – продолжала между тем Айрис, – выступила после того, как обвиняемый ударил вас кулаком? Таковы были ваши предыдущие показания?

Белинде пришлось сделать над собой усилие, чтобы понять смысл вопроса.

– Да.

– А синяк под глазом?

– Он сказал, чтобы я прекратила шуметь. А я и не знала, что произвожу какой-то шум. Но тут он ударил меня кулаком, и тогда я постаралась вести себя тише – чтобы он не ударил еще раз.

– Мисс Пэрри, вы приехали в специализированный центр при клинике в Санта-Монике через несколько часов, после того как обвиняемый ушел из вашего дома, верно?

– Да.

– Но в полицию вы обратились не сразу. Почему?

– Мне казалось, что на это у меня не хватит сил… Я не была уверена, что смогу пройти через все это.

Ответив на все вопросы Айрис, Белинда начала подниматься со свидетельского места.

– Прошу меня извинить, мисс Пэрри, но и я хочу вас кое о чем спросить, – раздался голос адвоката Филлипа.

Белинда опустилась в кресло. Мысли ее вновь смешались.

Прежде чем подойти к ней, Мак-Ки снял со стенда фотоснимок. Он встал совсем рядом с Белиндой – так же, как и в первый раз. И снова она уловила тонкий аромат дорогого мужского одеколона. Все в облике адвоката было выверенным и изящным.

– Мисс Пэрри, моему клиенту приходилось бывать в вашем доме и раньше, правда? По приглашению?

– Да.

– Вы давали у себя ужин, я не ошибаюсь?

– Да, но там были…

– Достаточно будет только «да» или «нет». Адвокат сделал паузу и улыбнулся Белинде. Она тут же вспомнила, что говорила о нем Сара. Да, она оказалась права. Это был мужчина ее, Белинды, типа – извечная тяга к саморазрушению. Сейчас Белинда могла бы даже сказать, что он пьет: за ужином красное вино, а потом коньяк.

– Ужин состоялся после нескольких других ваших встреч наедине, верно?

– Да.

– Значит, нескольких?

– Да.

Белинда ощутила на себе взгляды присяжных. В них читалось осуждение, и ей пришлось напомнить себе самой, что судят сейчас вовсе не ее.