Пэтти Дэвис - Кабала

– Не будет ли в таком случае справедливым указать, что вы увлеклись моим клиентом?

– Протестую! – поднялась со своего места Айрис. – Мы слушаем дело об изнасиловании, а не об увлечении.

С бархатной улыбкой на губах Мак-Ки повернулся от Белинды к судье.

– Мы пытаемся выяснить, Ваша честь, – мягко сказал он, – на самом ли деле имело место изнасилование, или же речь может идти только о сексе по взаимному согласию.

– Протест отклонен, – заявила судья. – Мне бы хотелось услышать ответ.

Белинда старалась придать своему голосу спокойствие, у нее было чувство, что адвокат стремится завести ее на опасное поле.

– Я не думаю… то есть нет. Я не была им увлечена. Я видела в Филлипе своего учителя. Он помогал мне, давал мне советы.

Опустив глаза, Белинда рассматривала свои руки. Она знала, что ей не следует так вести себя, но она не могла ничего с собой поделать. Когда же она решилась все-таки поднять взгляд, перед ней стоял Мак-Ки, держа в вытянутых руках ее платье из темно-зеленого бархата.

– Именно это платье было на вас в тот вечер, мисс Пэрри?

– Да.

– Могу я приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства защиты, Ваша честь?

Те несколько секунд, которые ушли на обсуждение этого вопроса между судьей и адвокатом Филлипа, Белинда потратила на то, чтобы полной грудью вдохнуть воздух.

– А что еще было на вас?

Ей показалось, что в горле у нее застряло что-то колючее.

– Ничего, – негромко ответила она.

– Простите, я вас не расслышал. Будьте добры повторить ваш ответ.

– Ничего, – чуть громче сказала Белинда.

– Никакого белья? Ни бюстгальтера? Ни даже трусиков?

– Нет.

– Что, может быть, все оказалось в тот вечер в прачечной или же вы всегда так встречаете приходящих в ваш дом мужчин? Несколько необычный туалет вы выбрали для беседы со своим учителем. Или наоборот, это привычная для вас манера одеваться? Надеюсь, в данный момент вы полностью одеты? Значит, только по вечерам…

– Протестую! – Поднявшись с кресла, Айрис гулко била ладонью о стол. – Это омерзительно настолько, что напоминать не стоит.

– Протест принят. Вам виднее, советник. – Судья посмотрела на Мак-Ки, сузив глаза.

Гаррисон Мак-Ки, держа платье за плечики на вытянутых руках, продемонстрировал его залу – как торговец, предлагающий покупателю свой товар.

– Мы имеем здесь разорванный шов. Судя по вашим показаниям, – тут он повернулся к Белинде, – вы настаиваете на том, что платье порвалось в тот момент, когда вы подверглись нападению, так?

– Да.

– Мисс Пэрри, это ведь старое платье, верно? Очень старое, не так ли? Бархат совсем тонок и кажется исключительно непрочным. Я бы сказал, что такое платье легко может порваться, если его надевать на себя в спешке, например, или если неосторожно сесть.

Белинда ногтем ковыряла заусенец на большом пальце, отставив руку чуть в сторону.

– Я не знаю. Лицо ее горело.

– В какой именно момент разорвалось платье? – Мак-Ки вновь стоял прямо перед нею.

– Не знаю.

– Вы не в состоянии вспомнить, когда порвалось ваше платье, и в то же время вы просите присяжных поверить вам, говоря, что его порвал мой клиент, пытаясь овладеть вами силой? Но ведь вы не уверены даже в том, было ли платье целым, когда вы пошли открывать дверь, разве не так?

Белинда уже открыла рот, чтобы ответить, но ее опередила Айрис.

– Протестую.

– Протест принят, – после минутного колебания объявила судья. – Думаю, вы достаточно ясно выразили вашу позицию, мистер Мак-Ки.

Он повернулся спиной к Белинде, и на мгновение та подумала, что с вопросами покончено. Но адвокат всего лишь положил ее платье.

– Вы показали, что мой клиент привязывал кисти ваших рук к спинке кровати, так?

В который уже раз Белинда ощутила запах его одеколона.

– Да.

– Некоторые предпочитают именно такой, грубый вид секса, мисс Пэрри. Вы уверены в том, что не сами дали ему понять о ваших склонностях во время беседы, которую вы оба вели, сидя на кушетке?

– У меня нет таких склонностей. И говорили мы совершенно о другом.

– А нижнюю губу вы и сами могли прикусить, согласны?

– Он ударил меня.

– Я ознакомился с вашими показаниями, мисс Пэрри, но известно, что люди часто кусают себе губы, особенно во время занятий грубым сексом. И синяки у них тоже остаются.

Белинда почувствовала, как к глазам подступают слезы. Гаррисону Мак-Ки было известно, что он без особого труда может заставить ее расплакаться. Он точно такой же, как и все, подумала Белинда.

– Это было совсем не так, – защищаясь, произнесла она.

– Мисс Пэрри, во время ваших более ранних встреч наедине с моим клиентом вы говорили и о бывших любовниках, об интимных отношениях в прошлом, это правильно?

– Да.

Она вспомнила, как сидела в кабинете Филлипа: тусклый, отфильтрованный шторами свет, кондиционированный воздух.

– Можно сказать, что вы детально обсуждали ваши связи, я прав?

– Думаю, что да.

– А не говорили ли вы ему о том, что некоторые ваши партнеры оказывались мужчинами злыми, настроенными по отношению к вам враждебно, но вы все же оставались с ними, предпочитая терпеть их выходки?

– Но это не было…

– Да или нет, мисс Пэрри.

– Я не уверена. Возможно.

Она и в самом деле не помнила, о ном говорила Филлипу. Из памяти ее вывалились какие-то куски, будто туда плеснули кислоты.

– Когда вы сидели на кушетке, кто из вас первым осуществил физический контакт?

– Я всего лишь коснулась его руки.

– Но перед этим мой клиент до вас вообще не дотрагивался, правда? Я имею в виду – до того, как вы взяли его за руку?

– Нет, не дотрагивался.

– Благодарю вас, мисс Пэрри. Вопросов больше нет.

Когда все трое вернулись к Белинде домой, та приготовила чай и, сидя за столом, изо всех сил старалась поверить Саре и Марку, уверявшим ее в том, что держалась она молодцом.

– В подобных обстоятельствах никто не смог бы контролировать себя лучше, чем ты, – сказал Марк. – А Мак-Ки – малый не промах. Вы обратили внимание, что он не опротестовал ни единого вопроса окружного прокурора? Просто сидел и копил силы для решающего удара. Но думаю, что та чушь, которую он порол о твоем платье, пройдет незамеченной. Это был выстрел с дальним прицелом. То есть я хочу сказать, что очень немногие в состоянии вспомнить, в какой именно момент изнасилования им разорвали одежду.

Сара ладонью отбросила со лба Белинды волосы.

– А знаешь, Филлип, это дерьмо, собрал сейчас в два раза больше людей, чем на предварительном слушании. И вообще, чем он занят? Что, рассылает по почте перочинные ножи с инструкцией? «Будь ближе к массам – вырежи на себе крест и иди в суд»?

Минут через сорок Белинда сказала:

– Я устала. Мне нужно вздремнуть.