Вирджиния Эндрюс - Секреты утра

– Звучит довольно приятно, – сказала Триша, когда я закончила. – Только будь осторожней, – предупредила она.

Поздним вечером я лежала в постели и думала о разыгранной Михаэлем свадебной церемонии, ведь мы только обманывали самих себя.

Я ездила к Михаэлю домой, по крайней мере, раз в неделю. После любовных игр мы пили вино, слушали музыку и разговаривали о нашей карьере. У Михаэля было множество предложений, как мне достичь вершин успеха, он обещал, что скоро начнет договариваться о моем прослушивании, чтобы я могла присоединиться к нему на сцене.

– Конечно, – говорил он, – я не буду выпускать тебя, пока не поверю полностью в твою подготовленность. Поэтому мы должны работать все интенсивнее, чтобы приблизить желанное.

Михаэль не забыл своего обещания помочь мне разыскать отца. Он говорил, что друзья его агента все еще разыскивают исполнителя, посетившего гостиницу на побережье Катлеров. Он говорил, что пройдет долгое время прежде, чем мы получим полный список имен, и даже потом пройдет еще немало времени прежде, чем мы сможем найти среди них отца.

– Что мы скажем остальным претендентам на роль моего отца? – поинтересовалась я.

– Возможно, мы сможем сами сузить список, а потом показать твоей матери, и она расколется. Давай подождем, не суетись.

Конечно, я была нетерпелива. Мне хотелось побыстрее найти своего настоящего отца. Я думала, что он не окажется хуже чем мать. Я уверена, он был жертвой в этой игре. Недели летели так, что я не заметила, как подошел день Благодарения. Все разъехались, чтобы отметить его со своими семьями. Михаэль попросил остаться меня после занятия и как только ушел Ричард Тейлор, он спросил меня:

– Что ты собираешься делать на праздники? Ты поедешь в гостиницу?

– Нет, я не хочу, да и никто меня там не ждет. За всю неделю мать мне ни разу не позвонила.

– Хорошо. Я тоже никуда не еду, и у меня есть идея. Если ничто не помешает, то все получится.

– Какая идея?

– Я хочу вместе с тобой провести у меня дома весь уикэнд. У нас будет собственный праздник. Ты не откажешься?

– Конечно, Михаэль, – ответила я, – мне нравится это. Я приготовлю обед ко дню Благодарения. Я прекрасно готовлю.

– Я не сомневаюсь в этом, – рассмеялся он, – но никто не должен знать, никто, что мы будем вместе. Люди растерзают меня, если заметят…

– Я что-нибудь придумаю, Михаэль, – пообещала я и потратила остаток дня на обдумывание плана.

Я могла, конечно, сказать Агнессе, что еду на побережье. Но ведь она могла созвониться с бабушкой Катлер, и все бы открылось. Я была в отчаянии, до тех пор пока Триша мне случайно не подала идею, спросив, не хочу ли я провести у нее праздники.

– О, Триша, – ответила я, – я была бы рада, действительно, но в другое время. Аллан просил меня провести праздник с ним, только я до сих пор не знаю, как это проделать. Только если ты поможешь мне…

– Что это означает? – спросила Триша.

– Я скажу Агнессе, что еду с тобой на день Благодарения.

Триша пристально посмотрела на меня, я уже думала, что она откажет. Выдержав долгую паузу, подруга сказала:

– Ты хочешь вовлечь меня. Ты уверена, что это необходимо?

– Я никогда не смогу быть так счастлива с любимым, как теперь, в тот день, когда смогу поздравить его с миром. Мне не нужно будет ждать весь день, чтобы увидеть его. О, Триша! Я знаю, нехорошо тебя просить, ты не обязана… Если все обнаружится, я возьму вину на себя. Я скажу, что пообещала поехать с тобой, но в последний момент отказалась, и ты уже ничего не могла сделать.

– Я беспокоюсь не о себе, – пояснила Триша, – я волнуюсь за тебя.

– Не беспокойся, там я буду счастлива и больше чем где-либо в безопасности.

– Ну тогда все в порядке, – согласилась Триша, – если ты сама так хочешь этого, то…

– Спасибо, Триша, спасибо, – закричала я и обняла ее. Триша улыбалась, но в глазах ее стояла тревога.

Я не могла, конечно, ничем ее по-настоящему успокоить. Но Михаэль…

Я всюду видела его, я всюду воображала его. Он проходил вслед за мной по школе, он пересекал улицу, он вместо меня отражался в зеркале. Я везде слышала его голос, его шепот, его слова любви. Когда я закрывала глаза, то видела его, когда я засыпала, чувствовала его!

Я сказала Агнессе, что еду с Тришей на день Благодарения.

– Ваша бабушка знает? – строго спросила Агнесса.

Я ответила, что моя мать давно не звонила, теперь я не лгала. Я ненавидела ложь, потому что одна история тянет за собой новый обман, но я не могла говорить всегда лишь одну правду. Люди, которых я обманываю, быстро утомляют меня, но я не хотела, чтобы семья выяснила правду, я не хотела доставлять неприятности Михаэлю. Поэтому в полдень мы с Тришей взяли такси, чтобы окружающие подумали, что мы едем до автобусной станции, но мы собирались пожелать друг другу счастливого отдыха и расстаться.

Когда мы достаточно отъехали от нашего дома, я назвала водителю адрес Михаэля. Триша с удивлением посмотрела на меня:

– Мне кажется, ты говорила, что он живет на Парковой Авеню?

– Я говорила – живет? Он работает там. Но по-моему Триша не поверила.

– Счастливого праздника, – сказала я, – и спасибо за помощь.

– Позвони мне, если что-нибудь случится.

Мы поцеловались и разъехались. Я наблюдала, как ее увозит такси. Триша махала мне рукой. Когда она скрылась, я вошла в дом Михаэля, чтобы провести пять великолепных дней с человеком, которого я любила.

Перед днем Благодарения я дала Михаэлю список продуктов, необходимых для праздничного стола. Когда я пришла, он выложил на стол покупки.

– Здесь все, – он показал на кучу коробок, – и от лучших фирм, как ты заказывала.

– Великолепно, я испеку пироги сегодня вечером, – сказала я, быстро скинув пальто и повесив его в стенной шкаф.

– Ты, сама? – насмешливо спросил Михаэль.

– Яблочный и тыквенный, моим наставником был лучший кулинар, мама Лонгчэмп, хотя нам редко хватало денег на десерт, даже на праздники.

Я разобрала кухонные принадлежности, достала миксер.

– Вы были так бедны? – Михаэль сел напротив меня в кухне, приготовившись слушать истории о папе и маме Лонгчэмп.

– Я помню времена, когда у нас оставались лишь овес и горох. Папа впадал в депрессию, шел в таверну и напивался, растрачивая последние сэкономленные деньги. После рождения Ферн все стало еще хуже. Появился еще один рот, который нужно было кормить, а мама уже не могла работать. На меня легло домашнее хозяйство, забота о младенце. Я должна была учиться в школе и учиться хорошо, в то время как мои сверстницы бегали на танцы.

– Хорошо, что ты больше никогда не будешь так страдать, – сказал Михаэль. Он подошел ко мне сзади, поцеловал и зашептал на ухо: – В один прекрасный день ты станешь очень и очень известной, ты взлетишь так высоко, что будешь вспоминать бедность как дурной сон.