Елена Гайворонская - Наследство

– Асим… Ты вспоминал меня… хоть иногда?

– Я тебя и не забывал, – ответил он с абсолютной искренностью, которую позволял себе совсем не часто.

– Может быть, попробуем еще раз? Когда-то нам было неплохо вдвоем.

– На те же грабли? – приподнял брови Асим.

– Я не могу без тебя. – Ее щеки залил горячий румянец. – Я пыталась, но у меня ничего не получается… Без тебя мне трудно дышать…

– Ты и впрямь дурочка, – проговорил он с тихой нежностью. – Ну на кой я тебе сдался? Я старше на два десятка лет… У меня премерзкий характер… Я уже не смогу измениться. Я только испорчу тебе жизнь.

– Пожалуйста! Пусть все будет как прежде. Мне ничего от тебя не нужно, ни денег, ни обязательств… Просто будь рядом!

– Да послушай же! – воскликнул он, встряхнув ее за плечи. – Я даже не способен сделать тебе ребенка.

Секунду Фериде молчала, собираясь с мыслями.

– Значит, это – твой ад?

– Да. – Он яростно стиснул зубы.

– На дворе двадцать первый век. Существует множество способов, наконец, усыновление…

– Когда-нибудь ты захочешь своих.

– Тогда я пересплю с красавцем туристом.

– Глупая женщина… – тихо прошептал Асим, касаясь ее пушистых волос, пульсирующей жилки на виске, испытывая странное чувство, мучительное и сладостное, какое возникает у уставшего путника, когда после долгих скитаний он возвращается в родные пенаты. – Ты бы так никогда не сказала. Это Нина тебя плохому научила?

– Она замечательная девушка.

– Только ее мало драли в детстве… – Губы Асима тронула легкая улыбка, но в следующее мгновение он снова стал серьезным. – Мне жаль, что у нее не сложилось с тем парнем, архитектором. Он был искренен. Обычно вокруг богатых деловых женщин полно альфонсов и проходимцев.

– Нина умная и сумеет разобраться, кто есть кто, – возразила Фериде.

– Хотелось бы, чтобы ты оказалась права.

– Надо же… Впервые ты говоришь со мной о том, что тебя действительно волнует. Неужели я настолько поумнела?

– Или я. Чему ты улыбаешься?

– Не знаю… Просто все последнее время мне казалось, что я живу странной чужой жизнью. Как в стандартной мыльной опере: у героини амнезия, и она никак не может понять, кто она и зачем… А сейчас все как прежде. Будто и не было этого года вовсе…

– Да… – задумчиво произнес Асим, погрузившись на миг в свои раздумья. – Год был не из легких… Знаешь что, детка… Давай уедем.

– Куда?

– Куда глаза глядят. Плюнуть на все дела, отключить телефон, запереть в столе ноутбук и исчезнуть. Сесть на первый самолет, потом – на круизный лайнер и отправиться вокруг света – вот о чем я мечтал последние годы…

В кармане назойливо затарахтел мобильник.

– Да! – раздраженно проговорил Асим. И добавил уже с другой, заинтересованной интонацией: – Да? – А после – удовлетворенно: – Да-да… Конечно… Это очень интересное предложение. Нет, я никуда не исчез. Я сейчас приду. Дорогая, – проговорил он мягко, но от Фериде не укрылся хищный блеск в его глазах. Она очень хорошо изучила этот темный адреналиновый огонь – предвкушение нового дела, новых желаний, новых побед. – Если хочешь, я прикажу шоферу, чтобы он отвез тебя домой. Мне нужно срочно вернуться на вечер и кое-что уладить.

– Хорошо, – упавшим голосом произнесла Фериде. – Как скажешь…

Асим сделал несколько шагов, но вернулся, рывком распахнул дверцу, протянул изумленной женщине руку:

– Пойдем со мной.

– Куда? Зачем? – всполошилась она, оправляя прическу и платье. – Я не могу. Я сейчас не в форме. Я даже не представляю, что надо говорить…

– Глупости, – оборвал он решительно, но мягко. – Ты прекрасно выглядишь. Там один бизнесмен из России, очень важный человек, прибыл со своей супругой. Займешь ее на пару часов. Поболтаешь о погоде, о моде, покажешь сад.

– Может, лучше Нина?

– Нина..: – Асим сделал неопределенный жест рукой, подавив легкий вздох. – Отныне наши пути в бизнесе расходятся. Вынужден признать: она не годится на вторые роли. Нина дочь своего отца. Иногда ученики превосходят учителей. Что ж, так и должно быть. Но теперь у меня снова есть ты. – Он коснулся губами ее узкого запястья.

– Ты представишь меня как личного секретаря? – робко осведомилась Фериде.

– Нет, это не подойдет. Пожалуй, я представлю тебя как свою жену. – На миг запнувшись, Асим заглянул в изумленное лицо женщины, озарившееся нежным лучистым светом. – Если ты, конечно, не против…

Нина поднялась в свой кабинет.

С высоты четвертого этажа было видно, как бесновался в безумном угаре фейерверками, музыкой и бряцанием посуды отель. Ее дворец. Ее крепость. Ее сказка. Ее бал… Нина села в кожаное кресло с высокой спинкой, оттолкнулась от пола, и стены медленно поплыли вбок.

«Когда я вырасту, тоже буду руководить…»

Она победила.

Но радости не было. Только тщеславная гордость, удовлетворение и усталость. И легкая грусть оттого, что ее сказка закончилась, не успев начаться…

На сей раз Нина не стала отбрасывать от себя обрывки сентиментальных теней прошлого, мучительных и сладостных воспоминаний, доставшихся ей в наследство от наивно-романтичной девочки, удивительно нежной и милой, которой больше нет. Неужели по-своему права была Надежда, отчаянно, безрассудно искавшая свою, отличную от отцовской, формулу счастья?!

«Слушай музыку, дочка, слушай себя…»

– Надежда… – проговорила она, печально улыбнувшись почти позабытой призрачной женщине, чьи черты неумолимо проступали сквозь иные, отраженные в зыбкой плоскости ночного окна. – Надежда… Мы с тобой обе дуры несчастные… Ты прости меня…

Нина встала с кресла, которое от легкого толчка возобновило свое медленное движение по замкнутому кругу. Выключила свет. Плотно закрыла за собой дверь. Лифт работал, но она почему-то спустилась по лестнице и вышла через черный ход. Полушагом-полубегом удаляясь от сказочной эйфории по тропинке к морю.

На берегу было пустынно. Жизнь сосредоточилась на празднике, оставшемся за спиной. Нина скинула туфли, подняла плоский овальный камушек и, прицелившись, подсекла им возмущенно зашипевшую волну. Камушек подпрыгнул два раза.

– Есть! – воскликнула она, ощутив неожиданную гордость, будто от этого детского умения зависело что-то важное в жизни.

Из отеля доносились звуки танго. Танца страсти. Танца для двоих. Жаль, что сейчас у нее не было партнера… Впрочем, она давно разучилась танцевать. Или нет?

Это был странный танец: одинокий, с закрытыми глазами, на залитом лунным светом берегу… Тело само находило нужные движения. Оно было невесомо, как платье, и не подчинялось ей более.

«Слушай музыку, Ниночка… Слушай себя… Танец – это. жизнь…»