Маргарет Роум - Девушка у Орлиного перевала

— Конечно, нет, — ответила Джорджина. Ее сомнения утонули в дружеском пожатии девушки с искренним взглядом, которая, казалось, должна заниматься чем-то другим, а не бегать по диким местам Гельтаха.

— А ты будешь звать меня Дейдрой? — задорно спросила она.

— Да, пожалуйста, — без колебаний ответила Джорджина.

Смеясь и болтая, они вместе забрались в экипаж, чтобы проехать в нем всего несколько метров до дома. Дейдра села впереди рядом с Лианом, но через плечо оживленно переговаривалась с Джорджиной, пока лошадь не спеша везла их по дороге.

— Ты должна обязательно зайти к нам в дом и поесть, Джорджина. У Лиана и отца есть что обсудить: мне нужна его помощь, чтобы убедить упрямого старика принять мое с Лианом предложение, о котором мы договаривались в письмах.

Холод сжал сердце Джорджины, но она взяла себя в руки. Ее не касается, что Лиан и Дейдра регулярно переписываются. И совершенно не волнует суть предложения, с которым Даниел должен согласиться.

Когда они доехали до дома, Дейдра без тени смущения провела ее в бедную, чтоб не сказать нищенскую комнату. Даниел немедленно прошел к груде сухого торфа, наваленного рядом с открытым очагом, и кинул пару кусков к уже тлеющим под большим, черным от копоти чайником, который висел над огнем на цепи с крюком. Затем, когда Дейдра стала вынимать из облезлого кухонного шкафа глиняную посуду и расставлять ее на выскобленном деревянном столе, он взял один из четырех стоящих у стены стульев и поставил его поближе к огню для Джорджины. Она постаралась скрыть жалость, вызванную окружающей обстановкой, и старалась не блуждать взглядом вокруг, чтобы не смутить хозяйку. Но ей не надо было беспокоиться. Лиан небрежно вытащил для себя стул, поставил его рядом с Джорджиной и начал задушевный разговор со стариком. Лицо Дейдры приняло выражение нетерпеливого ожидания, а ее ноги, теперь обутые в мягкие тапочки, казалось, танцевали на мощенном камнем полу, пока она готовила еду для гостей.

Чайник уже начинал закипать и все было готово, когда Дейдра взглянула в сторону Джорджины и молча подала ей знак выйти, пока Лиан и Даниел не закончат разговор. Не потревожив поглощенных разговором мужчин, они направились в сад и к загону с курами, занимающему большую часть заднего двора. Дейдра с трудом сдерживала нетерпение.

— Надеюсь, Лиан уговорит его, — впервые ее лицо выражало беспокойстве.

— Я тоже. — медленно ответила Джорджина, — если это так много значит для тебя.

— Много значит… — Дейдра взглянула с удивлением. — О, я забыла, что ты представления не имеешь, о чем речь! Извини, Джорджина, ты должна считать меня дурой, болтающей без умолку. Разговор так важен, что не могу сдержаться. Но мной владеет суеверное чувство, что если я расскажу об этом, то все сорвется.

Джорджина поняла, о чем речь. Когда девушка и мужчина испытывают привязанность друг к другу так, как она и Ляан, тогда понятно, почему они не хотят выставлять свои чувства напоказ. Она испытала неожиданную жалость к девушке, ожидающей, она была уверена в этом, разрешения отца на ее брак с Лианом Ардулианом. Возможно, Даниел, несмотря на дружеские чувства к хозяину, не решался отдать ему свою дочь. Возможно, в отличие от Дейдры он понимал, каким беспринципным человеком был Лиан? Может быть, стоит открыть девушке, что только вчера он с дядей строил планы завлечь ее флиртом, одурачить, чтоб достичь своей цели? Пока она боролась с желанием рассказать все Дейдре, открылась дверь и на пороге появился улыбающийся Лиан.

— Лиан, все в порядке? Ты смог убедить его?

Сомневаясь, она мучительно ждала ответа, и когда он улыбнулся еще шире, девушка вскрикнула от счастья и бросилась в его объятья.

«Слишком поздно», — сказала себе Джорджина, чувствуя боль за Дейдру и сочувствие к девушке, не замечающей пороков в любимом человеке. Ясно одно сейчас об этом говорить не следовало. Дейдре самой придется открыть недостатки в человеке, за которого она собирается выйти замуж.

Когда волнение Дейдры улеглось, Лиан собрался покинуть дом Каванахов, чему Джорджина очень удивилась. Он вежливо отказался разделить трапезу, приготовленную Дейдрой, твердо заявив, что у него много дел. Дейдра выглядела расстроенной, но не обиженной, и Джорджина терялась в догадках, почему та разрешает своему жениху столь неожиданно покинуть дом, даже не обсудив планы на будущее. Она искала следы боли на ее лице, когда та прощалась. Но искреннее лицо Дейдры отражало, как и раньше, лишь бескрайнюю радость.

Джорджина неохотно последовала за Лианом в экипаж и прощально помахала рукой Каванахам. Она испытывала недоумение, сотни вопросов готовы были сорваться у нее с языка.

Когда две фигурки исчезли из виду, она успокоилась и удобно устроилась на своем сиденье. Казалось, Лиан доволен собой. Она украдкой взглянула на его твердо очерченный профиль и увидела улыбку удовлетворения на его губах. Он еще более озадачил ее, спросив:

— Тебе понравилась Дейдра? Как думаешь, вы могли бы подружиться?

Этим вопросом он привел ее в замешательство, и она, запинаясь, ответила:

— Но… что можно сказать после столь короткого знакомства? Его брови приподнялись, и он сухо ответил:

— Некоторых людей узнаешь инстинктивно с первой встречи… — он остановился на полуслове. — Как я, когда впервые увидел тебя.

Возмущение на мгновение связало ей язык, так что она не смогла найти слов обвинения в его адрес, а он как ни в чем не бывало продолжал, словно и не слетали с его губ холодные лживые слова.

— Дейдра прекрасная девушка. Когда ей было всего четырнадцать, мать умерла, и Даниел настоял, чтоб она уехала в Лондон к своей тете, сестре ее матери, и жила там до окончания обучения, как он обещал жене. Но это чуть не разбило сердце девушки. Она всеми силами сопротивлялась решению отца. Но Даниел знал, что без достойного образования такая умница, как его дочь, пропадет. Во всяком случае, когда мисс Догерти, школьная учительница, поднажала, Дейдра вынуждена была сдаться. Она закончила школу в Лондоне и поступила в Королевскую академию драматических искусств, которая всегда была ее Меккой и учеба в которой превосходила самые смелые ее надежды.

Лиан оглянулся убедиться, что не наскучил ей, и, почувствовав искреннее сочувствие девушки, продолжал:

— Сейчас она актриса, пользующаяся успехом, у нее много предложений, но Дейдра ставит условие включать в контракт статью о том, что три месяца в году она свободна от обязательств перед театром. Эти три месяца, — просто закончил Лиан, — она посвящает Даниелу. Теперь ты можешь понять его гордость, когда он говорил: «Моя дочь только что вернулась домой».

Комок подступил к горлу Джорджины, и она вынуждена была смахнуть слезы, вызванные простым рассказом. Лиан почувствовал ее боль. Его голос звучал почти торжественно, когда он говорил: