Мария Арбатова - Семилетка поиска

– Да. И что? Осуждаешь?

– Не, просто думаю, может, и мне не поздно?

– Ура! Лед тронулся, присяжные заседатели. Теперь я вижу, что больше всего пользы мой развод с Каравановым принес тебе!

– Да вы с Каравановым просто убогие крошки… – надулась Катя и положила трубку.

Тут как раз позвонил Караванов и робко спросил:

– Скажи, тебе зеленое шерстяное одеяло не нужно?

– Нет, а что? – удивилась она.

– Да ты понимаешь, тут ко мне гости приезжают – а укрыть нечем.

– Да забирай на здоровье! Только оно колючее и противное…

– Честно говоря, ты же знаешь, всем моим женщинам холодно под моим тоненьким одеялом, – сознался он каким-то побитым голосом.

– Про всех не знаю. Со всеми твоими женщинами я не спала. Отвечаю только за себя. А у тебя морковь-любовь? – обрадовалась Елена.

– Ну нет, скорее половая дружба. Тетенька приезжает из другого города, по Интернету познакомился. А у тебя как личная жизнь?

– Да хреново! – раздраженно призналась она. – Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме… одного придурка.

Караванов молчал. Он не только говорил не так, как Елена, он и молчал по-другому. Было слышно, что он думает.

– Может, он не такой уж придурок? У тебя ведь есть всего два мнения: твое и неправильное, – заговорил Караванов.

– Да запуталась я, вроде совсем не нужен, а просыпаюсь с его лицом на сетчатке! Все без эксцессов, но душит экзистенциальная тоска. Просто диагноз…

– Незнание диагноза не освобождает от лечения.

В этот момент в двери повернулся ключ.

– Ладно, звони, когда будешь рядом, я или Лидка одеялку выдадут. Пока.

– Пока.

Елена вышла в коридор, там разувалась дочка с глазами мышки, пришедшей в гости к кошке.

– На работу не звонила, в мазволей за пирогом не ездила… Можешь родить меня обратно! – предложила она, хлопая невинными глазами.

– Куда ж такую дылду обратно рожать? – вздохнула Елена. – Да… что бы мы о себе ни думали, нас всегда выдадут наши дети!

– Надо иметь мужество, чтобы любить то, что мы сами родили и испохабили! – ответила Лида и достала из сумки пакет роскошного печенья. – Это нам с тобой гуманитарная помощь от моего Вадика. Чтобы надрыв уменьшился ровно на пачку печенья. Но это не означает перемирия…

– Перемирия? – удивилась Елена, залезая в пакет.

– Наверное, зря сказала… – покачала головой Лида.

– Наверное, зря принесла, – эхом откликнулась Елена, и они захохотали и обнялись.

– Знаешь, у меня сначала была жуть, что крошка помрет с голоду. Теперь жуть потихоньку уходит…

– Ну, я сначала хотела немножечко помереть, чтоб тебе угодить, потом передумала. Это было фигурой вежливости… Видишь, какие-то продукты покупаю. Правда, без изысков.

– Я придумала, я буду варить всякие супы, набитые белками. И они будут считаться общими. А ты на себя возьмешь, например, десерты…

– А почему супы?

– Да потому что ты их не любишь…

– Добрая мамочка!

…Проснулась совершенно счастливая. Подумала, что вот ведь ничто не изматывает нас так, как конфликт с детьми.

Пила кофе с Лидиным печеньем, включив музыкальный канал. Лида спала, и это даже было хорошо, потому что иначе пришлось бы снова говорить или красноречиво молчать о поиске работы и поездке за зачерствевшим пирогом. А уже пора было девочке учиться все вспоминать самой…

В редакции сидела мрачная Катя.

– Что там за ночь радостного? – спросила Елена.

– Как сообщила Геологическая служба США, всего в мире в 2001 году в результате землетрясений погибли 21 тысяча 436 человек…

– И это все?

– К настоящему времени собрано 233 тысячи долларов для поставки продовольствия и ветеринарной помощи зоопарку Кабула. Он пострадал в результате боев и бомбежек. Часть денег предполагается пустить на ремонт зданий и клеток. Некоторые животные уцелели чудом, например одноглазый лев Марджан, переживший в Кабуле несколько политических режимов. Зоопарк понес значительные потери. Во время боев, перед тем как сдать Кабул, голодные талибы съели многих животных, птиц и рыб, – бесстрастным голосом огласила Катя.

– Кать, я пришла в таком сладком настроении, а ты меня обламываешь, – возмутилась Елена.

– Ладно, держи, коханая моя! Новозеландец Марк Инглис – инвалид, лишенный обеих ног, – покорил гору Кук – совершил восхождение на протезах на высочайшую вершину в стране. 19 лет назад он потерял ноги, пытаясь покорить эту же вершину.

– Какая-то ты смурная…

– Кризис жанра…

– У тебя? – удивилась Елена.

– Представляешь, пришла вчера домой, наметала целое ведро икры. Убралась, настрогала винегрета, напекла блинов, нажарила котлет, машину стиральную запустила, стала белье развешивать… и вдруг, все потемнело, с табуретки сползла и ничего про себя понять не могу: жива или умерла… – Только тут Елена заметила, какая Катя бледная. – А чего делать, не знаю, таблетки или что? Выхожу в гостиную, а мои – телевизор смотрят. Говорю: «Что-то я не в себе!» Никто от сериала не оторвался. Я говорю: «Ребята, мне как-то плохо…» Муж чуток обернулся, говорит: «Подожди, сейчас он его догонит…» А сам весь в сериале. А у меня даже сил нет заорать на них, телик выключить. Пошла в спальню, рухнула, соседке позвонила. Она зашла, глянула – «Скорую» вызвала…

– Ох, ничего себе!

– «Скорая» в домофон звонит, старшая дочка от телика отклеилась, к дверям подходит, говорит: «„Скорая”? Мы не вызывали!» Представляешь? А я уже совсем никакая… Тут соседка всем по башке настучала. Они от сериала оторвались, начали вокруг меня половецкие пляски. А врач говорит: «В больницу!» Тут все охренели, я ж лошадь, на меня сколько ни грузи, все довезу, и вдруг в больницу…

– И ты, судя по всему, не поехала?

– Да я больниц с детства боюсь. Уколы сделали, отошла маленько. А врач говорит: «Если о своей жизни всерьез не задумаетесь – „Скорая“ вам скоро не поможет!» Вот я и задумалась.

– И какой вывод?

– Не знаю, Лен… У меня ведь вся жизнь рассчитана на то, что я крепкая как трактор, всем нужна и все успеваю. У меня в схему не заложено было, что я могу упасть. Оказывается, могу… Сама растерялась. Представляешь, утром выползаю на кухню, а там грязная посуда на столе стоит. Никто не знает, что с ней делать… Все безрукие! Счастье, что мне никто не попался – порвала бы, как Тузик грелку!

– И ты начала ее мыть? – испуганно спросила Елена.

– Ты не поверишь, но не начала… Меня осенило: главная-то фигня именно в том, что они ее мыть не умеют не потому что сволочи, а потому что я ее у всех из рук вырываю. Конечно, кровь гуще воды, но я ведь сама их такими сделала… – Катя говорила как-то отстраненно, словно пересказывала фильм. – Я ведь всю жизнь хотела им гнездышко свить, чтоб они только сидели в нем и чирикали-курлыкали. А получилась – богадельня… Правильно мой папаша всегда говорил, чем злее тренер, тем лучше результаты!