Марианн Кейс - Ангелы

Эмили терзал мучительный выбор. С оскорбительной мягкостью она произнесла:

– Есть кое-что, о чем тебе стоит знать. Когда я звонила ему в субботу, трубку взяла Керсти.

– Ты не можешь с уверенностью утверждать, что между ними что-то есть, – взволнованно заявила я. – А если даже и есть, он ведь может предпочесть меня!

– Ты права.

Это было последней каплей.

– Думаю, мне хочется пойти полежать.

– Нет, Мэгги, прошу…

Но я закрыла за собой дверь и задернула занавески, которые меньше часа назад распахнула с предвкушением радости. После этого я, не раздеваясь, легла в постель и натянула на голову простыню. Я понимаю, что это такое. Это значит, что я одинока и все плохо. Не поймите неправильно. Я не думала, что мы с Троем будем вместе, и я останусь в Лос-Анджелесе и буду жить долго и счастливо. Ну, думала, но не более пяти секунд. Но и быть развлечением на одну ночь я тоже не хотела. Это называется жить на грани. Только это совсем не так здорово, как некоторые думают. Хотя, возможно, надо просто выработать вкус к такой жизни. Как к оливкам. Наверное, мне нужно упорно продолжать вести такое существование, пока я не научусь получать от него удовольствие.

Через какое-то время на цыпочках вошла Эмили.

– Мне очень жаль, – прошептала она. – Что ты чувствуешь?

– Не знаю.

– Ты унижена?

– Угу.

– Отвергнута?

– Угу.

– Обманута?

– Угу.

– Все не очень хорошо?

– Угу.

– Одиноко?

– Угу.

– Стыдно, что ты лежишь тут и так легко сдаешься?

Я прикрыла глаза. Господи, ну зачем она так.

– Не стыдно, что ты лежишь и так легко сдаешься? – Она была озадачена.

– Стыдно.

– Так я и думала. А еще ты не думала, что все так сильно изменится? Что-нибудь еще забыла?

«А как насчет „скучаешь по мужу"?» – подумала я, но вслух не сказала. Обе потери переплелись в моей душе, я была придавлена их общим весом. Когда я была с Троем, то танцевала на облаке мечты. Но звезды покинули небосвод, и снова все вокруг серое и мрачное. Будучи с Троем, я играла в какую-то другую жизнь и сама была кем-то другим.

И вот я снова стала собой. Мне вновь хотелось спрятаться в безопасном раю своего брака, чтобы это унижение исчезло. Но я даже не могла позвонить Гарву. Пока я не узнала наверняка про Любительницу Трюфелей, у меня всегда была возможность выбора, если уж совсем заскучаю по нему. А сейчас дверь была закрыта. В любом случае вернуться к мужу из-за того, что тебя оскорбил другой мужчина, – не совсем нормально.

– Ты не знаешь, – спросила я Эмили, – почему Трой мог так поступить со мной?

– Просто он такой, – разъяснила она. – Ему нравятся женщины, но он слишком погружен в свою работу. Ему не интересно строить отношения.

Она не стала говорить, что предупреждала меня. Мило с ее стороны. Он ведь тоже меня предупреждал: «Я – противный парень». Но всегда со смехом. И Мэгги-дура думала, что смех означал, что все это шутка.

– Ему не стоило тебя трогать, – сказала Эмили. – Ты сейчас слишком ранима.

– И слишком глупа – ты это хочешь сказать? – пробормотала я.

Я ненавидела себя за наивность, неопытность и неискушенность. Я попалась на классический крючок – мужик был со мной мил, а я возомнила черти что.

– Не кори себя. Это нормально. Ты в депрессии. Впервые за многие годы ты осталась в одиночестве. Ты немного растеряна. Разве можно тебя винить, что ты ищешь новую любовь?

Неожиданно я разозлилась на Троя. На него, на его участие, на его чертовы конфеты, на комплименты по поводу моих волос, на то, что называл меня Ирландкой. А ведь я подумала, что он урод. Вытянутые черты лица. Сжатый в полоску рот. У мужика с таким громадным носом просто нет права разбивать сердца!

Неудивительно, что в сексе он так искушен и ничего не стесняется. У него просто черный пояс по траханию. Господи, у него даже веревки были специальные для упражнений садо-мазо! Разве можно после этого ждать от него верности?

Я сжалась, вспомнив самое неприятное. Я сама попросила его позвонить… Столько лет выслушивала жалобы одиноких подружек и ничему не научилась?! Никогда нельзя сознаваться, что хочешь, чтобы тебе позвонили. Если мужик говорит, что позвонит, надо буркнуть «как хочешь», словно тебе плевать. А вот чего не надо делать: не надо подбрасывать в воздух шляпу с криками «Ах, как я счастлива!». Забавно. Мы знаем все правила, но никогда не думаем, что они применимы и к нам!

Я неправильно переживаю разрыв с Гарвом. Обычная практика: сначала тебе отвратительно, потом получше, затем еще чуть-чуть, и еще чуток. И чем дальше, тем лучше. Но мне становилось все хуже с тех пор, как мы разошлись с Гарвом. Сколько еще я буду пребывать в этой темноте, прежде чем выйду к свету?

Как там Гарв поживает без меня? Лучше, чем я? Или тоже несчастен? Наверное нет. Он ведь мужчина, а мужчины легче переносят такие вещи. Кто же эта его любовница? Насколько у них все серьезно? Мучительные мысли, оставившие меня на какое-то время в покое, стали терзать меня с новой силой.

– Я отчаялась построить отношения с мужчинами, – с горечью сказала я. – Знаешь, кем я стану?

– О, нет, – тихо простонала Эмили. – Не произноси этого вслух. Так как на тебе сразу поставят клеймо. Как бы то ни было, лесбиянки ничуть не лучше мужиков, насколько я могу судить. Они тоже говорят «я позвоню» и не звонят. Они спят с тобой, а потом бросают тебя…

– Вообще-то я не собиралась становиться лесбиянкой, – прервала ее я. – Но это идея.

– Нет. – Она прикрыла глаза.

– Я хотела сказать, что стану одной из этих потрясающих одиноких женщин, которые постоянно твердят, что у них есть выбор. – Я с грустью притворилась, что меня это вполне устраивает и я даже хочу этого.

Ведь всегда говорят: «Это же так здорово быть одной! Всегда можно выбрать, на какой половине кровати тебе спать! И можно самой решить, с кем хочется проводить время, а с кем – нет. Не нужно тратить попусту время, из вежливости встречаясь с занудными родственничками своего партнера или его коллегами. Никаких переговоров. Никаких компромиссов».

– Это будет круто, – продолжила я. – У меня будут сотни друзей. Гигантская эксклюзивная сумка от Coach. Льняные брюки на кулиске. Отличная и практичная стрижка.

Ага, ни дать, ни взять – Шэрон Стоун.

– А может, все будет и не так, – со вздохом закончила я.

Может, все закончится тем, что я перееду к родителям, и мы станем местным вариантом семейки Аддамс. Я отращу усы. И в финале меня ждет парикмахерская, где на моей голове соорудят эти ужасные кудряшки а-ля «ирландская мамочка».

Мне захотелось домой. Было очень плохо из-за того, что Трой отверг меня, поэтому нужно было уехать от него как можно дальше. Поначалу ослепительное калифорнийское солнце слегка размыло контуры моей боли, но сейчас глаза привыкли к свету, и я поняла, что мучаюсь так же, как и в Ирландии. Если долго принимать обезболивающее, то эффект уменьшается. Точно так же уменьшилось и действие Лос-Анджелеса на меня. Я подозревала, что так оно и будет, но не ожидала, что все произойдет так скоро. Прошло всего две недели, а ведь я планировала остаться на месяц. Ну что ж…