Мередит Рич - Клэй из Виргинии

Ларс задумался.

– Действительно, он заставляет людей работать с большей отдачей, чем многие другие режиссеры. Если человек справляется, все в порядке. В противном случае… – Ларс чиркнул по горлу ногтем, – в противном случае Джош беспощаден. Он без раздумий заменит любого члена группы, если тот не выполняет своих обязанностей; поэтому в некоторых кругах за ним закрепилась репутация тяжелого человека. – Швед рассмеялся. – Черт побери, да я сам такой же – вероятно, именно потому мы с Джошем до сих пор благополучно уживаемся.

– Ты в самом деле так считаешь? – осведомился Джош, появляясь за столиком и опускаясь в кресло. – Ничего подобного. Во-первых, я не швед и не курю сигар, а во-вторых – что он успел тебе наболтать, Клэй?

– Ну, что ты не в ладах с голливудским профсоюзом… – замялась Клэй.

– Что ж, можно сказать и так. – Джош хмыкнул. – Послушайте, мне надоела эта музыка. Не пора ли нам заняться чем-нибудь другим?

– Лично я пораньше залягу в постель и почитаю, – лениво проговорил Ларс.

– Какая скучища! – заметила Клэй. – Почему бы нам не прогуляться втроем?

Ларс покачал головой:

– Мистер режиссер велел мне исчезнуть после первого бокала, а я уже выпил два с половиной…

– Гнусная ложь! – Джош рассмеялся. – Ладно, старина, мы с удовольствием возьмем тебя с собой.

– Моя нордическая кровь не выдерживает такой жары и влажности, и в этом все дело, – пробурчал Ларс.

– Что ж, по крайней мере я принес тебе радостные вести. Похоже, нашим мучениям пришел конец, и нас ждет Бангкок; Харви уже ведет переговоры с одним тайским дельцом в Лос-Анджелесе; он обещает предоставить все необходимое, причем за гроши. Нам надлежит вылететь в Лондон и обговорить условия с Фредом Жюстеном. Наш финансовый администратор, – пояснил Джош, переведя взгляд на Клэй. Ларс заулыбался:

– Вот уж не думал, что мне захочется ехать в Лондон ради перемены климата, но теперь, после этой парилки… Так я заказываю билеты?

– Непременно. Увидимся за завтраком. – Ларс поднялся и повернулся к Клэй: – С вами, надеюсь, мы тоже еще увидимся…

Клэй кивнула:

– Скорее всего да. В любом случае я рада нашему знакомству.

– Итак… – начал Джош, когда они остались вдвоем. – Чему мы посвятим сегодняшний вечер?

– У меня с собой туристический проспект. Сейчас посмотрим… – Клэй открыла небольшую книжечку. – Пещера Летучих Мышей в Монталбане, рекомендуется осматривать в сумерках…

– Не успеем до темноты.

– Пожалуй, ты прав. Еще предлагают бамбуковый орган Лас-Пифиас… высота двенадцать футов, несколько сотен бамбуковых труб…

– По мне, мой орган куда интереснее…

– Зато ему далеко до двенадцати футов. – Клэй хихикнула. – Вершина Тагайяти, с которой открывается вид… Ну нет, такие виды можно увидеть откуда угодно… Петушиные бои под названием джай алай… великолепное зрелище заката над Манильским заливом.

– Стоп. Я выбираю последнее. Между прочим, закат начнется с минуты на минуту.

Они вышли на террасу и, стоя у ограждения, обнявшись смотрели, как огромное солнце спускается в оранжево-пурпурные перистые облака.

– Ужасно красиво, – сказала Клэй.

– А ты когда-нибудь видела некрасивый закат?

Клэй рассмеялась:

– Живя в Нью-Йорке, я вообще не вижу никакого заката.

– Послушай, ты и вправду выглядишь потрясающе. Кажется, я тебе еще не говорил об этом?

– Даже несмотря на то что у меня не было времени переодеться?

Джош поцеловал ее в щеку.

– Некоторым женщинам просто не нужно заботиться об одежде. Ты прекрасна в чем угодно. – Он помолчал и добавил: – Никак не решу, что нам делать дальше.

– Я читала о ресторане, где подают дары моря, возбуждающие любовное чувство. По-моему, это именно то, что нам сейчас нужно.

– Хм-м… – Джош энергично замотал головой. – Я говорю совсем о другом. Что мы будем делать после завтрашнего дня?

Клэй вздохнула:

– Я отправлюсь на день-другой в Бомбей, потом поеду в Нью-Йорк писать статью.

– А как насчет Лондона? Почему бы тебе не задержаться там по пути в Нью-Йорк?

– Беда в том, что я и так уже выбилась из расписания – редактор требует материал как можно быстрее. – Клэй сделала паузу, в течение которой они продолжали наблюдать за солнцем, уходящим за горизонт. – Вообще-то я могла бы отправить свои пленки экспресс-почтой в «Кодак», а статью написать в Лондоне…

Джош улыбнулся:

– Вот видишь! Было бы желание… Когда приедешь в Лондон, ищи меня в отеле «Браун».

– Давай договоримся на среду. Я позвоню тебе, если у меня что-то изменится.

– Лучше пусть ничего не меняется. А теперь, когда все устроилось, давай подумаем, как нам провести последний вечер в этом чудном уголке мира.

– Я бы не хотела тратить время на ужин. Разве что возбуждающая морская снедь…

– Вот еще! – Джош расхохотался. – Мы можем в любую минуту позвонить горничной и заказать в номер устриц.

Из живописного здания отеля «Тадж-Махал» – величественного дворца, возведенного в 1903 году на побережье, открывался роскошный вид на знаменитую бомбейскую каменную арку «Ворота в Индию» – самый примечательный архитектурный памятник Аравийского моря, а позади старого здания вздымалась в небо белоснежная башня так называемого «нового крыла».

Из номера Клэй в «старом Тадже», уютно обставленного в британском колониальном стиле, открывалась перспектива города-космополита, самого чистого, благоустроенного и зажиточного из всех индийских городов. Длинный полумесяц портового района, к которому подходило плавно изогнутое шоссе Марин-драйв, петляющее по холмам, застроенным особняками и роскошными небоскребами, напоминал Клэй побережье Копакабана-бич в Рио-де-Жанейро. Прочие районы Бомбея, застроенные современными зданиями индустриальной эпохи, больше были похожи на Лос-Анджелес, а двухэтажные автобусы навевали воспоминания о Гонконге. В этом человеческом муравейнике обитали индусы, христиане, персы, евреи и мусульмане, говорившие на сотне языков и наречий, добрый десяток из которых преподавали в начальных школах Бомбея.

Проглотив принесенный горничной завтрак – чай «Дарджелинг» и хлебцы с лаймовым мармеладом, Клэй занялась необходимыми приготовлениями. Едва она рассовала по сумкам два фотоаппарата и пять сменных объективов и положила в карман десять запасных кассет пленки «EPY», как затрещал телефон.

– Мисс Фитцджеральд? Вы заказывали разговор с Нью-Йорком… – раздался голос в трубке.

– Спасибо, – отозвалась Клэй и замолчала, прислушиваясь к щелчкам и шорохам, раздающимся в трубке. – Алло… Алло. Оуэн?

– Клэй! Куда ты запропастилась, черт побери? – Алабамский протяжный говорок Оуэна Томаса ворвался в трубку с такой громкостью и чистотой, словно доносился из соседнего помещения. Оуэн был редактором «Нэшнл джиогрэфик»; именно с ним последние два года Клэй поддерживала более или менее серьезные отношения – «более» для Оуэна, «менее» для нее самой.