Вайолет Винспер - Горек мёд

— Не волнуйся, Янис. — Поль коротко улыбнулся. — Может быть, Лита найдет какое-нибудь покрывало, чтобы пока постелить на нее. Я заплачу хозяевам, у которых снял виллу, к тому же выяснилось, что мы не пробудем здесь неделю, как планировали. Я перебронировал авиабилеты до Афин на завтрашнее утро.

Удивление в глазах Яниса повторилось и во взгляде Домини, когда она взглянула на ставшее бесстрастным лицо Поля.

— Почему переменились планы? — спросила она растерянно.

— Скажем, я соскучился по дому на орлином утесе. — Он дотронулся до крошечной ямочки у нее на твердом и красивой формы подбородке. — Не могу дождаться, женушка, когда смогу показать тебе остров Анделос.

Возможно, он и говорил правду, но Домини уже начинала понимать, что когда лицо Поля так бесстрастно, значит он чем-то раздражен или обеспокоен. И смутно чувствовала, что сейчас он очень обеспокоен и это каким-то образом связано с ней.

Они отправились в Лоуэ через полчаса. День был сверкающим, весенним, с бодрящим, свежим ветерком, дующим вдоль корнуэлльского побережья. Привыкшая к жизни на природе, Домини не осталась равнодушной к прекрасной погоде и идущему рядом мужчине.

Сегодня она чувствовала себя настоящей невестой. Они оба, она и ее красивый высокий муж, привлекли немало восторженных взглядов, когда вошли в городок Лоуэ и направились к местному банку.

Они собирались забрать подделанные ее кузеном чеки, и Домини с недоумением вспоминала теперь то перепуганное насмерть существо — самое себя, — которое рылось в вещах Поля вчера вечером, лихорадочно убеждая себя, что если она сумеет найти и уничтожить их, то сможет и убежать от Поля. Она искоса взглянула на него. Солнце сверкало в его волосах, на глазах были темные очки. Он сказал, что его глаза переносят только приглушенный свет, и если не защищать их от яркого солнца, приходится мучаться от довольно сильных головных болей. В темных очках он опять казался загадочным незнакомцем, который ворвался в ее жизнь и силой навязал брачные узы. Таинственные узы, от которых не было избавления, до самой смерти! Пока он ходил в банк, Домини разглядывала странное собрание безделушек в маленькой витрине магазинчика, торгующего антиквариатом. Неожиданно она вошла в магазин и спросила о цене маленького медного пресс-папье в форме единорога. [2] Единорог — мифическое животное с телом быка, лошади или козла и длинным прямым рогом. Символ чистоты. Единорога могла приручить чистая дева. Ей захотелось подарить его Полю по каким-то самой не очень понятным причинам.

Поль переходил дорогу от банка, когда Домини выходила из магазинчика. Она побежала ему навстречу, волосы цвета дикого меда вились вокруг ее веселого личика, а рукава блузки раздувались под жакетом, накинутом, как капюшон, на плечи.

— Посмотри, — она протянула ему единорога, — тебе нравится? Он снисходительно улыбнулся.

— Ты купила себе игрушку? — Его низкий, такой неанглийский голос, был полон ласковой насмешки. — Сколько он стоит? Я заплачу.

— Нет, не заплатишь, — возмутилась она. — Это для тебя. Когда я его вычищу, он будет блестеть, как новый пенни.

Поль посмотрел на единорога, покрутил его в длинных пальцах.

— Ты правда хочешь, чтобы он был у меня, Домини? Она кивнула.

— Пусть это будет свадебным подарком. Я не могла позволить себе купить что-нибудь дороже.

— Он достаточно дорог, — пробормотал Поль. Выйдя из банка, он снова надел темные очки, и она не могла видеть выражения глаз. Но по тому, как вдруг огрубел и чуть дрогнул голос, она поняла, что ему понравился странный маленький подарок.

— Вот чеки, Домини. — Он показал ей длинный конверт и криво улыбнулся. Но боюсь, не смогу сжечь их посреди центральной улицы Лоуэ.

— Мы подождем до возвращения на виллу. — Домини показалось, ее сердце застучало у самого горла.

Она хотела, чтобы чеки были уничтожены и навсегда ушли из ее жизни, но чувствовала, что должна показать Полю, что доверяет ему в этом — наконец.

— Нет, с этим надо покончить! — В его голосе появились стальные нотки, и, оглядевшись, он заметил неподалеку урну и направился к ней. Он порвал чеки на множество мелких клочков и бросил их, как конфетти, поверх оранжевых апельсиновых корок, яблочной кожуры и мокрых упаковок от мороженого.

Один клочок не попал в урну и, покружившись, опустился у ног Домини. Она взглянула и заметила отчетливую подпись, которую скопировал Дуглас, — фамилия Поля. Сердце ее вздрогнуло — она вдруг осознала, что теперь это и ее фамилия.

Они пообедали в оригинальном старинном ресторанчике, а потом нашли уединенную бухточку за дюнами и лениво растянулись на песке. Домини свернулась клубочком, положив голову на согнутую в локте руку Поля, слушала море и необычное для нес биение мужского сердца под своей щекой. В сознании мелькнула мысль, что она может поссориться с мужем из-за того, что он самовольно оторвал ее от Фэрдейна с легкостью мародера, солдата фортуны, но сейчас ей слишком тепло на солнце и приятно, что он рядом.

Через некоторое время, играя ее мягкими волосами, он сказал:

— Домини, я хочу попросить дать мне обещание, и буду надеяться, ты сдержишь слово.

Домини всмотрелась в его лицо. Оно стало строгим, и она снова подумала, что он совсем незнаком ей. Широкие плечи и сильное, волевое лицо все еще пугают ее.

— Какое обещание я должна дать, Поль? — поинтересовалась она, разнежившаяся на солнышке и послушная.

— Оставаться со мной, что бы ни произошло между нами сейчас или завтра, когда мы уедем в Грецию, — ответил он.

Она села и убрала от лица свои медовые волосы. Далеко в море большой черный баклан нырнул за добычей и полетел к скале, держа в мощном клюве бьющуюся рыбу. На скале он спокойно устроился поесть. Домини снова перевела взгляд на смуглое лицо Поля.

— Что может произойти, Поль? — ей показалось, солнце стало меньше греть, и она натянула на плечи жакет.

— Ты можешь снова возненавидеть меня. — Он видел, как она прикусила губу, и усмехнулся. — Вижу, ты тоже считаешь это возможным.

— Поль, — она потянулась к нему и взяла за руку, — ты пугаешь меня. Мы были счастливы сегодня… это может продолжаться.

— Кто может сказать, что будет завтра? — он пожал плечами, и казалось, вокруг рта его легли тени, когда он поднял медного единорога и пальцами стряхнул с него песок.

— Ты знаешь, что символизирует единорог, Домини? Она покачала головой и почувствовала, как ее сердце стискивают ледяные пальцы страха из-за неожиданной перемены его настроения. И десяти минут не прошло, как он обнимал и целовал так, что она совершенно задохнулась, теперь же казался грустным. Это впечатление усиливалось тем, что он снова надел темные очки.