Сесиль фон Зигесар - Так - мне нравится!

Но Серене не нужны были милые и невинные поцелуи, ей нужна была настоящая любовь, и она ответила страстно, как тот, кто ждал этого долгое, долгое время. Она схватила его за руку й затащила в свою спальню.

«Эй», — произнес Нейт, остановившись в дверях. — «А Блер все еще тут?»

«Эй», — ответила Серена, отпуская его руку. Как это могло быть настоящей любовью, если он влюблен в кого-то другого? Она вздохнула и упала на кровать, грустно улыбаясь в потолок. — «Блер вернулась домой».

«О», — Нейт подошел к ней и сед рядом. Он положил руку на ее плечо. — «С тобой все в порядке?»

Серена усмехнулась. Даже если он и не был ее настоящей любовью, все же он был ее пупсиком. «Блер и Эрик не дошли до конца пути», — сказала она, потому что знала — он хочет это услышать.

«Ты откуда знаешь?» — жадно спросил Нейт. Он помнил, что Серена и Блер поссорились.

Серена перекатилась на живот и зарылась лицом в ладони, как маленькая девочка. «Я у него спросила», — пробормотала она. — «Он мой брат, знаешь ли».

Нейт ничего не ответил. Он почувствовал облегчение, но не собирался говорить ей об этом.

Она приподнялась на локтях. «Ты знаешь, я тебя люблю, Нейти. Но, думаю, мы оба знаем, кого ты хочешь целовать на самом деле».

Нейт кивнул и повернул голову к залитому дождем окну. Большая птица присела на крыше музея искусств Метрополитен. Он задумался, не сапсан ли это, из тех что летают над Центральным парком и удивляют людей, оказываясь не голубями. Сапсаны были красивыми и элегантными и каким-то образом вселяли надежду.

Он лег рядом с Сереной и по-братски обнял ее. «Я тоже тебя люблю», — прошептал он ей на ухо.

Серена улыбнулась и закрыла глаза. Она представляла, как они с Нейтом будут точно так же лежать в общежитии колледжа, где бы они не учились. Они никогда не будут парой, но время от времени будут встречаться, обниматься и целоваться, точно так же, как сейчас. Это всегда будет совершенно безобидно, а Блер никогда не узнает. И в конце концов они завяжут с этим, когда Серена найдет наконец настоящую любовь

Если когда-нибудь это случится.

Когда Ванесса пришла домой, Руби, Габриэла и Арло собрались у телевизора, жуя сырые соевые бобы и потягивая теплое саке.

«Что происходит? Я думала, вы сегодня уезжаете». — Ванесса поставила на пол свою тяжелую сумку с оборудованием и сняла жакет. Она попала под ливень и промокла насквозь.

«Они скоро уедут». — Руби выключила телевизор, они втроем выдали самые фальшивые улыбки, которые Ванесса когда-либо видела. — «Как прошел день, дорогая?»

«Они скоро уедут». — Руби выключила телевизор, они втроем выдали самые фальшивые улыбки которые Ванесса когда-либо видела. — «Как прошел день, дорогая?»

Ванесса развязала шнурки на своих Докторах Мартинсах и стащила их. Из угла гостиной попугай Руби, Тофу, влетел в свою клетку, будто предупреждал ее. Что-то не так! Что-то не так!

Габриэла встала и расправила складки на своем розово-фиолетовом кимоно. Ее серые волосы были завязаны на макушке в конский хвост.

«Так что вы тут делаете до сих пор?» — спросила Ванесса. — «Я думала, вы уезжаете домой сегодня».

В ответ ее отец громко высморкался. На нем был красный свитер, явно женский, так как рукава в три четверти были собраны фонариками на плечах.

Ванесса покосилась на него и подошла. Его лицо было пятнистым, а глаза красными. «Пап, тебе нездоровится?»

Арло Абрамс покачал головой и высморкался еще раз. Свежие слезы покатились по его щекам.

«Ш-ш-ш, солнышко», — прошептала Габриэла хоть и не понятно кому.

«Это все твои фильмы», — наконец выдала Руби. Она никогда не умела молчать. — «Я показана им твои фильмы».

Простите?

Ванесса глянула на старшую сестру, слишком злая, чтобы произнести хоть что-нибудь. Арло снова высморкался, а его грудь тряслась от всхлипов. Ванесса испугалась, что у него случится инфаркт или еще что.

«Пап?»

«Мы просто понятия не имели, что ты такая… творческая», — промямлила Габриэла. — «Понятия не имели».

Не совсем комплимент, но Ванесса не была особой охотницей за комплиментами. Ее фильмы были мрачными и странными, едва ли они могли кому-нибудь понравиться.

Арло схватил пульт и опять включил телевизор. Они смотрели интерпретацию сцены из Войны и мира, которую она сняла с участием не кого иного, как Дэна. Камера следовала за куском грязной газеты гонимой ветром по парку Мэдисон-Сквер на закате, а потом остановилась на лице Дэна, бессильно лежащего на лавочке. Его лицо приблизилось, и сердце Ванессы ушло в пятки.

«Мы можем это выключить?» — взмолилась она. Но никто не обратил внимания.

«Ты не просто рассказываешь историю», — выпалил завороженно Арло. — «Ты создаешь ее, как художник». — Он повернул свои мокрые, красные глаза к Ванессе. — «Ты всех нас посрамила».

«Ее, кстати, в нью-йоркский университет взяли заранее, потому что она такая офигенно крутая», — гордо трещала Руби.

Ванесса залилась краской: «Заткнись». Габриэла осторожно обняла ее за плечи. «Мы так тобой гордимся, Баклажанчик», — прошептала она, называя ее ласкательным прозвищем, которое Ванесса не слышала с детства.

К ним подошел Арло с заплаканным лицом и обнял их обеих. Руби подтянулась и похлопала его по спине, и вскоре все четверо были заключены в групповое объятие, которое вряд ли бы удалось даже самым хипповым хиппи. Это было совершенно не в стиле Ванессы, но, в конце концов, ее же не снимали на пленку.

«Джорди собирается приехать к нам этим летом. Это ничего?» — пробормотала Габриэла, пока они по-прежнему обнимались.

Руби фыркнула: «Не думаю, что ее волнует, чем вы занимаетесь с Джорди».

«О, я думала, он тебе нравится», — сказала ее мать.

«Нравится», — Ванесса заикнулась. И Джорди был милым, когда был. — «Просто…»

«Ей нравится этот Дэн, ее приятель из фильма, немного больше», — перебил ее Арло, будто читая мысли. — «В нем таки что-то есть».

Руби хихикнула, и Ванесса дала ей по обтянутой кожей заднице.

Да, у Дэна однозначно что-то было, и она была вполне уверена, что именно.

Она.

ЭЙ, НАРОД!

Разве не чудесно вернуться домой? Разве не чудесно вернуться домой и по-прежнему нe знать, где мы будем в следующем году? Разве не чудесно вернуться домой, когда наши жизни находятся в равновесии, а мы сами сходим с ума? Что ж, вот кое-что, что вас развеселит:

Вы знаете, вы хотите меня, и вот вам возможность. Завтра — первый школьный день, погода ожидается теплой и приятной. Как только закончатся уроки, вы найдете меня на красном покрывале, купающейся в солнечных лучах на Овечьем лугу. Можете свободно присоединяться, а также свободно приносить снеки и напитки. Никаких крендельков или Гаторадов, пожалуйста. Извините, девочки, вход только для мальчиков. Они никогда не были такими терпеливыми, как мы, а вы знаете, лучшее достается тем, кто умеет ждать.